Вторая вожатская (СИ) - Виктор Юрьевич Молчанов
Она назвала адрес, а Валерка записал. Как-то всё было немного не так. Девушка семнадцати лет не может одна работать и кормить двух бабок. Или может? Ну, у бабок были пенсии. Вот он был студентом, да, он подрабатывал, но это так, на карманные расходы. А тут вот так.
– Хорошо. Буди девчонок, скоро на завтрак.
Будить шестнадцатилетних так же тяжело, как и утыкивать спать. Мало того, что все они фифы-недотроги, и без стука в их хоромы входить не рекомендуется, так кисейные барышни о времени знают только то, что у них его навалом, а у вожатых – всё, что останется. Обстучав все двери и пригрозив, что через пять минут он будет вытягивать из постели всех и каждого, и ему будет абсолютно наплевать, в каком виде его чады доберутся до столовой, главное, чтоб число голов совпадало со списком, он отошёл к Катерине.
– Вторая часть Мармезонского балета за тобой. Через пять минут выводишь нормальных. А я поработаю потом вышибалой для особо тупых. А что такие будут – можно было не сомневаться. Первый день – это как лакмус. И для них, и для него. Дашь слабину – на всю смену на шею сядут. Прижмёшь к ногтю – шёлковыми будут.
«Тупыми» оказались Пунина с товарками. А ещё, как он, впрочем, и ожидал, Деревянко. Но если в двадцать шестой просто копались, размазывая по лицу слои штукатурки, то Деревянко ещё нежилась в кровати, даже не собираясь умываться. На двадцать шестую он просто рявкнул, пригрозил нарядами и замечаниями, и те с ворчанием принялись закругляться. А вот Оксанка вскинула уже накрашенные (когда красила? Ночью?) ресницы и, широко зевнув, произнесла с видом провинциальной актрисульки:
– Кушайте без меня. Я потом подойду.
– Через минуту одетая, или выведу в чём есть.
– Ага, – Деревянко перевернулась носом к стенке и продолжила театральщину.
– Не «Ага», а «Так точно».
Валерка вышел, хлопнув дверью. Показательно, специально. Двадцать шестая уже вылетала на улицу. Просчитав для верности про себя два раза по шестьдесят, Валерка вновь вошёл в двадцать третью.
– Рота, подъём...
– Я же сказала...
Одеяло было сдёрнуто.
– Да как ты смеешь!
Что он, вчера её ночнушку не видел? Теперь весь лагерь будет любоваться.
– Мы с тобой будем красивой парой. На нас все будут смотреть, но мало кто – завидовать.
Под локоток раз, подняли вверх – два. А дальше сама ножками, ножками. На улице не холодно, ничего до двери из корпуса дойдёт, по дорожке чуток пройдёт... Нет, ну посопротивляется для приличия, может даже крикнуть пару раз, но режим-то никто не отменял. Левой, левой, раз-два-три.
– Валер, всё, через шесть, нет, семь минут буду, – взмолилась девчонка, когда они уже почти спустились на первый этаж.
– Смотри, не будешь – в другой раз гусиным шагом пойдём. Мне не слабО!
Валерка выпустил Оксанку и поспешил к отряду.
– Придурок! – донеслось сверху. Кто бы говорил. Впрочем, повторить эксперимент теперь она вряд ли решится.
Отряд называли после обеда. Когда спать точно никто не хочет, а деть время, положенное для этого, куда-то надо. Обычно вожатым старших отрядов «спускают» команду, что, мол, конечно, все прекрасно понимают, что уложить ваших гавриков невозможно в принципе, потому – пусть хотя бы находятся на территории корпуса и не орут, словно их всех одновременно на шашлык пускают. Поэтому собрались в холле. Со своими стульями. Вроде как «думку думать». Девки, конечно, начали поджимать губы ещё до того, как прозвучали первые предложения. И первые предложения были предсказуемыми, заштампованными, выдавались они теми, кто в старших отрядах не ходил и просто ещё хотел те звучные романтические символы примерить и к своей персоне. Назывались и «Юность» и «Бригантина» и ещё было что-то не менее пафосное. «Фи» и «Было уже» звучало тут же, и Валерка пока даже не встревал. Он, конечно, мог их передавить морально, и Катя бы его поддержала, но ему это было не нужно совсем. Очередная скучная «Бригантина» не уплыла бы далеко.
– А, может, назовём «Девчата». У нас ведь нет ни одного мальчика, – высказалась Катя, когда поток споров начал утихать и пошли уже наезды комнат одна на другую, не потому что одно название было лучше, а другое хуже, а потому, что одно название было «наше», а другое «их».
– Ага, и песенку строевую «Старый клён стучит в окно». И платочки на шею. – Встрепенулась Светка Морозова.
– Ну да, вы не девчата, вы оторвы, – поддакнул Валерка.
– А вот и не оторвы! Хулиганки немного, но не оторвы! – вспыхнула Жанка, тряхнув своим рыжим каре.
– Точно, хулиганки. Так и назовём, – послышались голоса.
– Ой, будет нам за это название, – тихо прошептала Катя Валерке. Светка меня покусает.
– Ничего схвают и не подавятся, – хмыкнул он и, раз с названием определились, плавно перевёл беседу в русло сочинения девиза. И тут пределы фантазии девчонок зашкалили. Наконец родилось что-то в меру приличное и легко орательное, звучавшее так: «Мы не хиппи, мы не панки, мы девчонки хулиганки!», при этом первый отряд с радостью проорал девиз прямо тут, с всенепременным подвизгиванием от переполнения эмоциями. Валерка поднял руку и, весь серьёзность, призвав к молчанию, произнёс:
– Итак, утверждаем, а я записал, проверяйте, правильно ли. Название отряда – «Наркоманки»
– Хулиганки!
– Точно, это написано неразборчиво, – под смешки продолжал он. – Девиз: «Мы не куры, мы не утки, мы девчонки...»
И тут же словил подушкой по голове. Впрочем, он даже не уклонился, а отбросив подушку примерно в том направлении, откуда та прилетела, продолжил:
– Теперь третье, то бишь, компот – кто у нас будет командир отряда?
– Батурлину давайте. Она взрослая, – крикнула Светка Крикалёва и все тут же с ней согласились. Или потому, что сами не хотели и готовы были хоть на кого спихнуть или ещё почему.
– Справишься? – обернулся он к Анночке.
– Постараюсь.
– Вот и хорошо. А старших по комнатам я выберу сам. С них она и спрашивать станет. Не ответите перед ней – будете отвечать передо мной. Всё всем понятно? Опять же – если что она и вас передо мной отстоит. Если я не прав. А я с неё три шкуры спущу, если что.
– На ней и так одна футболка, куда уж дальше.
Всё было
