Андрей Круз - Выживатель
А затем... затем, через пару недель, уже начался конец света. И началось все с военных, полицейских, медиков, пожарных и всех тех, кто прошел вакцинацию первыми.
Были какие-то новости и заголовки, посыпались ролики на ютуб, но все закончилось быстро и как-то сразу. Отваливалась сеть, отключались каналы, города оставались без электричества.
Вот теперь конец состоялся.
2
В тот день, когда я впервые увидел это своими глазами, все было как обычно в последние дни - скучные дети, утомленные безвылазным сидением на лодке, загорающая на палубе жена. Позавтракав, поднялся к ней на палубу, присел рядом, погладив по спине.
Я хочу сходить осмотреться, - сказал я ей.
Куда?
Пока в сам порт. Потом, может быть, в Сотогранде.
Она перевернулась на бок, поднялась на локте, надев темные очки, так что вместо ее глаз я видел теперь свое отражение в выпуклых стеклах.
И что ты надеешься увидеть?
Надеюсь скорее почувствовать. Хочу понять где мы находимся, лучше становится или хуже.
Пишут что лучше.
Писать не трудно, вот уже не врать при этом - сложнее.
Ты будешь осторожным?
Разумеется.
Про маску и перчатки надо напоминать?
Нет, - я нагнулся и поцеловал ее в губы. - Все нормально, я помню.
Ни маской, ни перчатками сейчас было никого не удивить, в них половина людей ходила. Так что я достал из стола очередной респиратор, нарисовал на нем маркером улыбку и надел на себя, натянув резинку. Затем втолкнул руки в тонкие латексные перчатки, вытащив их из коробки.
Убедившись, что жена меня не видит, вытащил из запертого ящика стола компактный "Heckler & Koch P2000K" в кожаной кобуре с клипсой, сунул его за пояс джинсов, зацепив клипсу за их пояс, под ремнем. И уронил сверху майку - так не видно, нормально. Потом подвесил поч с запасным магазином.
Не думаю, что в пистолете потребность возникнет, но все же про всякое болтали во время эпидемии. И про активизировавшихся грабителей, и про вламывающиеся в дома румынские, албанские и цыганские банды - всякое. Так что лучше пусть он со мной будет.
В марине было пусто и тихо. Похоже, что за последнее время сюда вообще никто не заходил. И не убирал, потому что вдоль бордюров намело немало сухих листьев и всякого мусора. Они шуршали под легким ветром, но так слабо, что даже легкий плеск совсем мелкой волны забивал этот звук. Ну и чайки что-то разорались.
Вообще странно - разгар лета и такая пустота, это пик сезона и сюда съезжаются все, кто купил или арендует виллы или апартаменты в окрестностях. Мест здесь такое - зимой пусто, летом полно.
Но так признаки жизни все же имеются: кто-то сидит на балконе в доме, выстроенном на пирсе, курит, кто-то возится у лодки, палубу моет, кажется. Вон два немолодых мужика идут куда-то, болтая, причем оба в таких же масках как я. Еще подумалось, что скоро жизнь вернется в нормальное русло и все будет как раньше. А потом и людей снова здесь прибавится.
Затем я с удивлением обнаружил, что в порту работает два бара. В одном было пустовато, человека два всего сидело на веранде, а во втором - стеклянном павильоне со столиками вокруг, было даже людно. Несколько мужчин и женщин расселись за столом с чашечками кофе и громко болтали, еще несколько человек смотрели англоязычные новости по телевизору. Маски были почти у всех, но не на лице, все больше на шею спущены или подняты на лоб. Похоже, что тут уже особо инфекции не опасались. Хотя Испанию, как и другие европейские страны, ударило сильно, счет умерших шел на тысячи и тысячи.
"Кофе выпью" - как-то сразу решилось мне. - "Послушаю людей и если здесь все тихо, то вернусь с семьей. Хотя бы так пока. Будет лучше - будем выбираться дальше".
Сел за крайний столик, опустил маску на шею, хоть и подумал, что совершаю глупость, вытянул ноги. Подошел бармен - в маске, кстати, на которой написано "Hi!"
Доброе утро, - поприветствовал он меня. - Что вам принести?
Капуччино, пожалуйста.
Минутку.
Кофе в баре в марине - замечательно. С видом на песочного цвета дома, белые лодки и синее море. Точно вернусь со всеми, только надо следить чтобы Сашка маску не стаскивала, она ненавидит шапки, маски и даже тесные воротники.
Жара дневная еще не навалилась всерьез, ветерок с моря. Здесь, в Сотогранде, вообще не так жарко, как у нас в Лас-Чапас, хотя езды тут минут сорок, не больше - ветер. Поэтому и яхты здесь больше стоят парусные, а там моторные. И школа парусная здесь же, мне отсюда и ее вывеска видна, и даже яхта, на которой меня учили, только там сейчас нет никого.
Так что, заканчивается все? Как-то слишком сейчас здесь хорошо для того, чтобы в это не поверить. И вон даже по ящику как раз показывают как где-то в Азии детям вкалывают вакцину, и вроде пока ничего ни с кем не случилось, нет?
В порт заехал ситроен "полисии насьональ" - темно-синий, с мигалками на крыше, два человека внутри. Подкатили к бару, на них никто не обратил внимания. Ежу понятно что за кофе приехали, что им тут еще делать? И точно, из машины вышло два высоких худых парня в форме такого же цвета, как и сама машина, и неторопливо прошли в бар, усевшись за стойку. Испанец без утреннего кофе где-то в баре помрет, наверное. Много баров в офисных районах, например, вообще работают забавно: бармен варит "cafe con leche" то есть кофе с молоком, разливает его в маленькие прозрачные чашки-стаканчики, и просто выставляет на стойку, даже не глядя, сколько там клиентов. А те кофе разбирают и выкладывают монетки по одному евро - как раз цену порции. И клиенты как раз все на работу идут, а по пути за этой чашечкой заходят. Традиция.
Парни взобрались на высокие табуреты, перекинулись парой слов с барменом, который как раз выходил из-за стойкий с чашкой моего капуччино на подносе. Потом я о них забыл на пару минут, погрузился в свои мысли, тем более, что сидел ко входу в бар спиной. И когда раздался грохот упавшего табурета, буквально подскочил на месте от неожиданности.
Затем все произошло очень быстро. Я обернулся и увидел, что один полицейский лежит на полу, по лицу течет кровь, но вид у него скорее ошеломленный до нельзя, а второй, с каким-то диким выражением лица, стоит над ним и пытается выдернуть из кобуры пистолет.
Закричали женщины, какой-то толстый дядька с бородой, одетый в красную поло и белые шорты вскочил из-за столика и замер статуей, не зная что делать. Бармен прижался к стене, так и стоя на своем месте. А я, инстинктивно хватаясь за кобуру, рванул в сторону, подальше от полицейского с пистолетом, который непонятно что собирался сделать.
А затем вдруг началась стрельба и крики стали громче. Я видел через стеклянную стенку бара, как стоявший на ногах выпустил в своего коллегу две пули, а затем всадил еще несколько в бармена. Белая рубашка того сразу покрылась расползающимися красными пятнами и он как подкошенный завалился в проход, ударившись головой о пол.
Кто-то побежал, на веранде началась бестолковая суета, все орали, а полицейский каким-то деревянным шагом, держа пистолет в одной вытянутой руке, вышел на улицу и выпустил остаток магазина в публику, свалив еще двух человек. Упал бородач в красной поло и женщина с отросшей прической "под Викторию Бэкхем", причем женщина просто села на асфальт, зажав руками рану в животе и с недоумением глядя на текущую сквозь пальцы кровь.
Я сам не заметил как "хеклер" оказался у меня в руках, полицейский был у меня на мушке, а сам я присел за столиком, опираясь на столешницу руками, но... стрелять в полицейского? И что мне делать потом? Сдаваться? А у меня семья на лодке. Бежать? И что, не найдут?
Стрелок остановился, огляделся по сторонам, несколько раз щелкнул курком, целясь в убегавшего толстого мужика, потом с недоумением посмотрел на опустевший пистолет у себя в руках. Но он просто отбросил его в сторону, взял двумя руками тяжелый кованый стул, поднял его и со всей силы обрушил на голову зажимавшей рану в животе женщине. Послышался хруст и грохот упавшего стула, женщина свалилась набок, со все тем же выражением недоумения на лице, а ее нелепая прическа вдруг начала промокать кровью.
Люди вокруг замерли, никто, кажется, не верил своим глазам. Убийца обвел всех каким-то диким, безумным взглядом, посмотрел на свои руки, потом, словно спохватившись, нагнулся за пистолетом, одновременно вынимая запасной магазин. А я все так же продолжал таращиться на него, не стреляя, не убегая и не делая вообще ничего - словно замерз, как столбняк напал.
В полной тишине, что воцарилась вокруг, было слышно, как упал на пол пустой магазин, а на его место встал полный, затем полицейский, словно забыв все, чему его когда-то учили, долго пытался вспомнить как затвор снимается с задержки, но потом все же вспомнил, и первый патрон встал в ствол, а затем я с ужасом увидел, что его взгляд, похожий на взгляд совершенно обдолбанного наркомана, вдруг сфокусировался на мне.
