Королева Подземного мира - Ли Савино
"Хорошо." Кора вышла из палатки, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды друзей. Она знала, что сама на себя не похожа, и все, кто ее знал, заметили это, но ничего не могла с собой поделать.
Уже месяц она ничего не видела и не слышала о мужчине, чью фамилию она до сих пор носила. Документы о разводе так и не пришли, но он был занят имитацией войны с Уотерсом.
По крайней мере, в газетах больше не появлялись фотографии Маркуса, обнимающего других женщин.
Кроме сообщений об эскалации насилия между бандами Нового Олимпа и Метрополиса — уличных столкновениях, перестрелках на дорогах и вандализме в зданиях, принадлежащих холдинговым компаниям Маркуса, — от мужа не было ни слуху ни духу, даже от Шаро.
Именно поэтому, увидев крупного чернокожего мужчину, сидящего за рулем машины, она замерла. Шаро вышел из машины и открыл дверь. Привычка подтолкнула ее вперед на заднее сиденье, пока она не уселась за пуленепробиваемым стеклом. Ее сердце сжалось от боли, когда она оказалась так близко к своей прошлой жизни.
"Как дела?" Темные солнцезащитные очки Шаро обхватили его голову, и она не могла видеть его лица.
"Хорошо".
Шаро повернул машину в пробку и через минуту выехал из нее, чтобы свернуть в подворотню. "Ты ешь?"
"Да. Ты получил мое последнее сообщение?" Она оставила голосовое сообщение вчера вечером. "Мы на связи?"
"Все в порядке". Он молчал все несколько миль, пока машина ползла сквозь плотный поток машин. "У него все хорошо".
Она выдохнула. Теперь на глаза навернулись слезы, скапливаясь в уголках глаз и вызывая жжение. Черт. Сегодня она не могла позволить себе опухшие глаза. Но Шаро, сидящий здесь, сделал потерю слишком свежей, слишком грубой. Однако она сделала несколько глубоких вдохов и смогла взять себя в руки.
Припарковавшись, Шаро последовал за ней в квартиру. Брут уже был в павильоне, участвуя в показе собачьей моды.
Размышляя о Маркусе, Кора оставила Шаро в гостиной, пока сама принимала душ. Ее платье нежно-голубого цвета лежало на кровати.
Она быстро высушила волосы, затем убрала их в старинную серебряную заколку и завила концы. Она наложила достаточно косметики, чтобы придать себе росистое сияние. Она выглядела как подросток, готовый к выпускному балу, за исключением отстраненного взгляда в ее глазах.
Платье сидело на ней как вторая кожа, вырез был настолько глубоким, что она не могла надеть бюстгальтер. Как она ни старалась, наклоняясь и смещаясь, последние несколько сантиметров молнии платья не поддались. В последний раз она надевала его, она была под руку с Маркусом. Он помог ей с этим. Она почувствовала боль при воспоминании.
Выйдя из спальни на каблуках, она подождала, пока Шаро отвернется от балконных дверей.
"Застегнешь мне молнию? Я не могу до нее дотянуться". Она подошла к нему и повернулась, склонив голову. Пауза, затем лиф платья затянулся, и он согласился. Для такого крупного мужчины его руки были проворны: он застегнул молнию и зацепил маленький крючок, даже не дотронувшись до нее.
Как только она почувствовала, что крючок зацепился, она отстранилась и поклонилась, чтобы надеть туфли на каблуках, похожие на небоскребы. Сегодня вечером она будет среди влиятельных мужчин, и ей нужна была высота, авторитет.
Голубой цвет платья придавал ей невинность, дополненную розовым цветом щек. Привлекательная миловидность, пока кто-нибудь не подходил поближе и не понимал, что платье обтягивает ноги так плотно, что при желании можно было различить мурашки на ногах, а одно движение в сторону — и обнажались соски. Тем сексуальнее, потому что это было неожиданно.
Шаро, должно быть, почувствовала эффект, потому что, когда она выпрямилась, большие руки погладили ее по спине, подняли локоны и поправили их, чтобы они струились по спине. Это было приятно.
"Ты была права", неожиданно сказала Шаро. "Я любил Кьяру. Мы были помолвлены".
Голос Шаро был таким глубоким, а он обычно был таким тихим, что она почти подумала, что ей это показалось.
Она склонила голову, надеясь, что он поймет намек и продолжит говорить и возиться с ее волосами.
"Мы держали это в секрете. Людям не нужно было знать. Мы знали. С первого раза, когда мы увидели друг друга, мы знали, что будем вместе".
Его руки на ее плечах мягко повернули ее лицом к нему. Даже на ее каблуках он был карликом. "Она была в опасности, просто потому что родилась. У ее отца было так много врагов. И она была такой маленькой, застенчивой, пока вы не узнавали ее получше. Потом она становилась вздорной".
Он выглядел так, будто вот-вот рассмеется, и потрепал один из локонов Коры. Затем его лицо потемнело. "Я был молод. Самоуверен. Я думал, что достаточно силен, чтобы обеспечить ее безопасность".
Он сделал такую паузу, что Кора обхватила его запястья руками, словно ее прикосновение могло вернуть его к ней.
"Ты ненавидишь, когда мы держим тебя в неведении или на пьедестале. Но я говорю тебе, если бы я мог вернуть Кьяру, я бы увез ее далеко-далеко и запер в башне, если бы это было необходимо для ее безопасности."
О, Шаро. Кора хотела протянуть руку и утешить его, но она не хотела разрушать заклинание. Он открылся ей, и она увидела правду: внутри большого, жестокого мужчины перед ней был нежный великан. Или, по крайней мере, когда-то был. Осталось ли что-то от мальчика, который когда-то любил девушку, прежде чем так жестоко ее потерял?
Ее глаза искали его черные глаза. Она не нашла ничего, кроме тьмы.
И вдруг она заплакала. Ей казалось, что за последнее время она выплакала океан слез. Но как она могла не плакать? Сначала Маркус, потом Шаро. Как можно было потерять так много для двух мужчин?
Шаро шикнул на ее, притянул к себе и заключил в огромные объятия. Его тепло окутало ее, и она прижалась лицом к его костюму,
