Александр Дюма - Асканио
– Что происходит? Ну нет! Это моя тайна, – ответил Обри.
– Тайна? От меня?! От лучшего друга Бенвенуто Челлини! – вскричал Мармань. – Ведь я только что вторил королю, когда он всячески расхваливал художника. Это дурно с вашей стороны, очень дурно, сударь! – обиженно проговорил Мармань.
– Если б я был уверен, что вы никому не скажете, милейший.., да, как звать-то вас, черт побери?.. Я, пожалуй, и не прочь бы поделиться: откровенно говоря, меня так и подмывает рассказать вам эту забавную историю, точно я тростник царя Мидаса112.
– Ну говорите же, говорите! – воскликнул Мармань.
– А вы никому не скажете?
– Никому.
– Честное слово?
– Клянусь честью!
– Так вот, представьте себе… Но сперва, любезный.., любезный друг мой, скажите, известна ли вам легенда об угрюмом монахе?
– Да, что-то слышал; толкуют, будто в Большом Нельском замке появилось привидение.
– Вот именно! Тем лучше! Если вы уже знаете об этом, мне остается только кое-что досказать. Так вот: вообразите, что госпоже Перрине…
– Дуэнье Коломбы?
– Да, да! Сразу видно, что вы друг этого семейства. Итак, представьте себе: госпоже Перрине показалось во время ночной прогулки – она, видите ли, для здоровья прогуливается по ночам, – что по аллеям Большого Нельского парка бродит угрюмый монах, а госпожа Руперта.. Вы знаете ее?
– Старая служанка Челлини?
– Вот именно! Итак, однажды, когда у госпожи Руперты была бессонница, она увидела, что изо рта, ноздрей и ушей огромной статуи Марса вылетало пламя. Знаете, того самого Марса, который стоит в саду…
– Да-да! Это подлинный шедевр! – воскликнул Мармань.
– Хорошо сказано! Именно шедевр, как и все произведения Челлини. И вот достопочтенные дамы – то есть госпожа Перрина и госпожа Руперта – решили, что обе видели привидение и что, нагулявшись ночью в своем белом одеянии, угрюмый монах, едва пропоют петухи, забирается в голову Марса – вполне подходящее пристанище для проклятой богом души, не правда ли? – и пылает там на адском огне, который вырывается из глаз, ушей и рта идола.
– Что за околесицу вы несете, милейший? – воскликнул Мармань, не понимая, серьезно говорит школяр или подшучивает над ним.
– Да это самая обыкновенная история о привидениях, любезный друг!
– Неужели такой разумный малый, как вы, милейший, может верить в подобную чушь?
– А я и не верю, – отвечал Жак Обри. – Потому-то я и просидел целую ночь на дереве: уж очень хотелось вывести все на чистую воду и узнать, кто является причиной переполоха в Большом Нельском замке. Вот я и притворился, что ухожу, но, вместо того чтобы захлопнуть калитку парка за собой, я захлопнул ее перед собой и незаметно пробрался в темноте к облюбованному дереву. Через несколько минут я уже притаился в его густой листве, прямо против головы Марса. И как вы думаете, что я увидел?
– Откуда же мне знать? – ответил Мармань.
– И то верно! Догадаться об этом мог бы разве колдун. Сперва я увидел, как приоткрылась дверь замка.., парадная дверь, знаете?
– Да-да, конечно, знаю! Продолжайте!
– Итак, дверь приоткрылась, и из нее выглянул человек, видимо желавший убедиться, нет ли кого-нибудь во дворе. Это был не кто иной, как Герман, толстый немец.
– Так, так, Герман, толстый немец, – повторил Мармань.
– Удостоверившись, что двор пуст, он осмотрелся, не взглянул только на мое дерево, ибо, сами понимаете, ему и на ум не пришло, что там кто-то может сидеть; потом он вышел, прикрыл осторожно дверь, сошел с крыльца и направился прямехонько во двор Малого Нельского замка. Там он трижды постучался – наверное, это был условный знак, дверь Малого замка открылась, из нее вышла какая-то женщина и впустила немца. Женщина оказалась достопочтенной госпожой Перриной, которая очень любит гулять по ночам в обществе нашего Голиафа.
– Вот так штука! Бедняга прево!
– Постойте, постойте! Это еще не все. Я следил за ними до тех пор, пока они не вошли в Малый замок, как вдруг слева от меня скрипнула оконная рама. Я быстро обернулся и увидел этого негодника Паголо. Ну кто бы мог подумать, что тихоня Паголо с его вечными «Отче наш» и «Богородицей» способен лазить по ночам из окошка! Осторожно оглядевшись, точь-в-точь как Герман, он выбрался наружу, соскользнул вниз по водосточной трубе и, переходя с балкона на балкон, добрался до окна другой комнаты… Угадайте чьей, виконт?
– Но откуда же мне знать! Может быть, госпожи Руперты?
– Ну да! Очень-то она ему нужна! До окна Скоццоне, сударь мой! Ни больше ни меньше, как Скоццоне, любимой натурщицы Бенвенуто, этой очаровательной смуглянки! Каков плут, а? Что вы на это скажете?
– В самом деле забавная история, – согласился Мармань. – И больше вы ничего не видели?
– Терпение, дорогой виконт! Самый лакомый кусочек я приберег напоследок – так сказать, на закуску. Мы еще не дошли до конца, но, будьте покойны, доберемся и до него.
– Ну ладно, ладно, продолжайте. Честное слово, милейший, препотешная история!
– Подождите, то ли еще будет! Итак, слежу я за Паголо, который, рискуя сломать себе шею, перебирается с балкона на балкон, и слышу снова какой-то шум, на сей раз почти под самым деревом. Гляжу вниз и вижу Асканио, который крадучись выходит из литейной мастерской.
– Любимого ученика Бенвенуто?
– Его самого, сударь, этого святошу, похожего на мальчика из церковного хора и с виду скромного, как девушка. Недаром говорится, что наружность обманчива!
– Как интересно! Значит, Асканио вышел из дому, но для чего?
– Вот именно – для чего? Этот вопрос задавал себе и я. Но скоро все выяснилось. Оглядевшись по сторонам, как Герман и Паголо, и убедившись, что поблизости никого нет, он притащил из литейной лестницу и, приставив ее к плечам Марса, стал взбираться. Лестница находилась по другую сторону статуи, так что я потерял Асканио из виду и уже начал подумывать, куда это он запропастился, как вдруг у Марса загорелись глаза.
– Ну, уж это вы просто заговариваетесь, милейший! – воскликнул Мармань.
– Да нет же, сущая правда, виконт! И если бы я не знал, в чем тут дело, сознаюсь, мне было бы не по себе. Но я видел, как Асканио полез на статую, а потому был уверен, что он-то и зажег свет.
– Но что понадобилось Асканио ночью в голове Марса?
– Вот-вот, тот же вопрос задал себе и я! А так как никто не мог мне ответить, я решил разобраться во всем самостоятельно. Я изо всех сил пялил глаза, и наконец мне показалось, что я вижу через глазницы Марса привидение. Честное слово! В голове статуи был призрак женщины в белом платье, и перед ней на коленях, как перед святой мадонной, стоял наш Асканио. К сожалению, мадонна сидела ко мне спиной, и я не видел ее лица, но я видел шейку. О! Что за чудесные шейки бывают у привидений, виконт, прямо-таки лебяжьи! И белые-белые, как снег! Зато с каким обожанием глядел Асканио на призрак! Вот нечестивец! Тут я сразу понял, что это не привидение, а самая обыкновенная женщина. Каково?! Прятать любимую в голове Марса! Что вы на это скажете, милейший?
– Гм, гм.., действительно, все это очень странно, – смеясь и в то же время что-то соображая, пробормотал Мармань. – Весьма странно. И вы не догадываетесь, кто эта женщина?
– Просто ума не приложу. А вы?
– Я тоже… Ну, а потом? Что же было потом?
– Потом? Я так расхохотался, что потерял равновесие и свалился со своего сука и если бы при этом не ухватился за другой сук, то непременно сломал бы себе шею. Тогда я решил, что, раз уж я все видел и к тому же проделал половину пути, лучше всего отправиться восвояси. Так я и поступил: вышел потихоньку за ворота и пошел домой, все еще смеясь, а по дороге повстречался с вами, и вы заставили меня рассказать эту историю. И, если вы Друг Бенвенуто, посоветуйте, что мне делать. Ну, что касается госпожи Перрины, это ее личное дело; милейшая дама – совершеннолетняя, значит, вправе располагать собой. Но как быть со Скоццоне? Как быть с прелестной Венерой, поселившейся в голове Марса?
– Вы хотите, чтобы я дал вам совет?
– Да, как честный человек! Видите ли, я оказался в довольно затруднительном положении, мой дорогой.., мой дорогой… Э-э-э… Вечно я забываю ваше имя!
– Мой совет – молчать. Тем хуже для простофиль, которые позволяют водить себя за нос. А теперь, милейший Жак Обри, разрешите поблагодарить вас за приятную компанию и занятный рассказ, ибо я вынужден вас покинуть. Плачу вам доверием за доверие, мой друг: мы на улице Отфей, а здесь живет дама моего сердца.
– Прощайте, мой славный, мой дорогой, мой превосходный друг! – вскричал Жак Обри, пожимая виконту руку. – Вы дали мне мудрый совет, и я непременно ему последую. Желаю вам удачи, и да хранит вас Купидон!
И попутчики расстались. Мармань отправился дальше по улице Отфей, а Жак Обри свернул на улицу Куклы, чтобы выйти по ней на улицу Арфы, в самом конце которой находилось его жилище.
Мармань солгал, уверив злосчастного школяра, что он не подозревает о том, кем может быть демон в образе девы, перед которым стоял на коленях Асканио. Он сразу понял, что в голове Марса поселилась Коломба; и чем больше думал об этом, тем больше убеждался в справедливости своей догадки. Бедняга Мармань оказался в затруднительном положении. Как мы уже говорили, ему хотелось насолить всем троим: прево, графу д'Орбеку и Челлини, а этого никак не получалось. В самом деле, если он сохранит тайну, граф и прево останутся в своем прискорбном неведении, но зато будет ликовать Челлини; и, наоборот, объявив о похищении Коломбы, он повергнет в отчаяние Бенвенуто, но тем самым поможет прево отыскать дочь, а графу – невесту. Поэтому он решил хорошенько поразмыслить и найти наиболее выгодное для себя решение.
