Детективное агентство "Штык" 1 - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Отставить, - скомандовала появившаяся Натали Волкова. - Конечно, Лисов и Кабанкин, главные нарушители спокойствия и законов во всем Тырнове.
— Я веду дело, Волчица, - проворчал Лисов, - не лезь.
— Да я и не лезу, - улыбнулась та, - просто хотела поинтересоваться, можно ли мне купить зелья красоты вне очереди?
— Да ты с ума сошла, - искренне отшатнулся Лисов. - Оно же ядовитое!
— Самое время купить, пока цены упали, - улыбнулась ему Натали и незаметно подмигнула Ивану.
Ссора двух магесс тем временем и не думала затухать. Не придержи Волкова охрану, Олесю бы уже оглушили. Или она уничтожила бы всех вокруг. Хваленые антимагические браслеты треснули и раскололись, будто стеклянные, но Олеся от злости словно забыла о своей магии.
Глаша отступала, выставив перед собой жезл, пыталась что-то сказать, но Олеся опять начала криком глушить всех вокруг.
— КОМАНДИР, УБЕЙ ЕЕ!! ЭТА ДРЯНЬ ПОДКИНУЛА В ЗЕЛЬЕ ПОРОШОК КРАСНОЙ ПОЛЫНИ!!!
— Что значит подкинула? — крикнула в ответ Глаша. — Он входит в рецепт!
— Ага! Призналась! — неожиданно сбавила обороты рёва Олеся.
А ведь Ахмат тоже говорил о каком-то красном ингредиенте, припомнил Кабанкин и посмотрел на следователей. Натали стояла с задумчивым видом, Лисов бросал злые взгляды. Злость капитана была понятна, на такие крики могла прийти не только Волкова, готовая закрыть глаза на мелкое нарушение.
— В чем? В знании рецепта зелья красной луны, на основе которого ты сварила свое зелье?
— Я не клала туда порошок красной полыни, так как у Марии на него аллергия! Я подобрала замену, безопасную для нее, а ты этого не знала!
— Если я этого не знала, то зачем бы подкидывала туда порошок? — изумилась Глафира.
Лисов уже щелкал пальцами нетерпеливо, кто-то из стражников рысью помчался за чем-то, видимо поняв его без объяснений.
— Чтобы..., — Олеся остановилась и нахмурилась, задумалась.
— А кто еще знал об этой аллергии? — спросил Кабанкин задумчиво.
— Никто не знал, — отмахнулась Олеся, — так как никто до меня таких зелий не варил! Да и я не взялась бы менять рецепт, порошок полыни там очень важен, без него и зелье не зелье, если бы не поставки...
Она замолчала и вперила подозрительный взгляд в стражников, затем в Глафиру, словно ожидала, что те немедленно украдут ее секрет, который, разумеется, таковым не являлся. Других желающих прикупить "живой водицы" в общине Малых Норок послали в степь, как и прочих пришлых, но Олеся везде оставалась Олесей.
— Так, — Глаша задумчиво поднесла к рту палец. — Кто мог уверенно опознать зелье с одного взгляда, чтобы потом совать в него лишнее?
Они переглянулись и кивнули друг другу, начали что-то чертить прямо на полу, забыв о преградах, браслетах и страже вокруг.
— Да, чего стесняться, — проворчал Лисов, — нарушили раз, нарушьте и другой, плевать на законы и стражу! Придет начальство и всех нас посадит, кроме магов, стоящих выше законов! Вот тогда будет время и поговорить, и поругаться и вычертить все!
Кабанкин бросил взгляд, но тут же понял, что Лис ворчит для проформы. Все улики указывали на Олесю, скорее всего там нашлись и отпечатки пальцев, и образцы зелий совпадали с растворами из лаборатории Листвы.
— Да, здесь тоже порошок полыни отсутствует, — сообщил Лис вслух, изучив принесенные результаты исследований. — Так и должно быть?
Иван пожал плечами и развел руками.
— Позовите Хоботова, — распорядился капитан.
Но городской маг тоже развел руками и посоветовал обратиться к кому-то из магов общин, раз уж их сейчас полно в городе. Лисов и Кабанкин переглянулись, осознавая, что их посетила одна и та же мысль, вот кто мог уверенно опознать зелье с одного взгляда и сунуть в него лишнего.
Но в то же время, это могла сделать и Глафира Дубинина.
— Ага! — вскричала Глаша, ткнув пальцем в пол.
— У тебя ошибка вот тут, — указала Олеся. — Тут преобразование Пондюзье, а ты его раскрываешь через изменения Лорфилда.
— Потому что они учитывают преобразования Пондюзье, дают предсказательный элемент и не зависят от влияния Плутона в доме Воды, — ответила Глафира
В голосе ее сквозила явная жалость, мол "как этой дуре дали диплом?" и Иван впервые задумался, ведь он никогда не видел диплома, лишь слышал о нем и отличных оценках внутри.
— Или ты не следила за передовой магической мыслью?
— Я в это время выживала и ловила маньяков-убийц! — огрызнулась Олеся. — Что там дальше?
— Так, вот так, и это, — Глаша заглянула в результаты экспертизы, — квадратный корень из корня, и оп!
В воздухе что-то вспыхнуло, а стража опять схватилась за оружие. Ох и влетит Лисову, подумал Кабанкин невольно, созерцая переливающийся в воздухе сгусток пламени. Ведь он, фактически, пошел на нарушения и кто-то из рядовых обязательно настучит наверх. А не они, так по камерам посмотрят или показания магических датчиков снимут.
Или прямо по записи показаний Глафиры с рекордера все поймут и накажут, если Лисов не прикроется бумажкой.
— Ебать мой пухлый зад! — громко заявила Олеся.
У Кабанкина чуть челюсть не упала, а Ахмат тут же рванул вперед.
— Я! Я! Я готов!
Иван перехватил его и посмотрел недовольно. Способность устраивать балаган из чего угодно, была, конечно, хороша, никто не зацикливался на смертях, убийствах, преступлениях, но иногда она оказывалась очень некстати.
— Капитан! — повернулась Олеся. — Я невиновна!
— Сомневаюсь, — спокойно ответил Лисов. — Этот огонек в воздухе ничего не доказывает!
— Подкинувший лишнее в зелье не знал об аллергии Марии Котовой к порошку красной полыни. Он собирался не убить ее, а трансформировать, превратить в хаотическое чудовище, — заявила Глафира, указывая на сгусток пламени. — Представляете, какой вышел бы эффект?
— Представляю, — помрачнел Лисов.
Формально, Мария осталась бы жива, но де-факто из королевы красоты превратилась бы в чудовище, с постоянно меняющимся обликом. Олесю даже слушать не стали бы, за такое "испорченное зелье" и испорченный облик ее тут же закатали бы в шахты и "Штык" ничем бы не смог ей помочь. Особенно, если бы чудище — Мария в процессе еще и мужа — советника порвала на мясные ленты.
— Нет, не представляете. Это сделал кто-то из магической общины, с полным магическим образованием, да еще и знающий о пределах знаний самой
