Наследие Мортены - М. Борзых
Немного придя в себя, я оттянула труп в сторону, стараясь не смотреть на него. Пришлось заняться мародёрством, нарвав от одежды лоскутов для перевязки и присвоив пистолет, ранее висящий в кобуре на поясе у оборотницы. Нам крупно повезло, что блондинка в панике не потянулась за оружием, а решила обернуться. Иначе мы бы с ней поменялись местами по ту сторону посмертия.
Огонь в очаге потух, снова вернулся промозглый холод. От запахов застывшей крови и палёной кожи мутило. Рюкзак для нас был недоступен, но спальник, свёрнутый в тюк, мы смогли подтянуть кнутом, словно петлёй. Рация ещё несколько раз отзывалась треском, будто кто-то пытался прорваться в эфир, но помехи не давали этого сделать.
Мы кое-как улеглись вместе на спальник, Баламат задремала, пытаясь восстановить силы. Ей здорово досталось. К ожогам и отравлению марисой прибавились рваные раны от когтей на лапах и морде и рассечение от кнута в районе рёбер. У меня пострадали в основном ноги. Умирая, наша тюремщица располосовала их когтями. Крови вокруг было столько, что разобраться, своя она или чужая было нереально. Радовало, что бедренные артерии, скорее всего, не задеты, иначе я даже до мародёрства не дожила бы. С помощью ленты кнута и остатков синтетического костюма постаралась наложить давящие повязки, но сейчас это не особо спасало ситуацию. Грязь, холод, антисанитария. Часа три у меня было, а дальше…
От кровопотери мутилось сознание, то угасая, то возвращаясь вновь. Мне постоянно казалось, что я слышу царапанье когтей по камню, шёпот блондинки, тянущей к нам свои руки и кусочек за кусочком сдирающей с моих ног обрезки мяса. Иногда им вторило довольное чавканье и сытое урчание, но мне уже было всё равно. Хотелось уснуть, но стоило закрыть глаза, и я видела хмурящегося отца, который требовал не спать.
— Хочешь поговорить? — спросила Рогнеда, пытаясь меня расшевелить.
Настроения говорить не было, но я всё же ответила невпопад:
— Даже не знаю, как её звали.
— Зато я знаю, и поверь, если бы ты рассказала обо мне, эта сумасшедшая пристрелила бы тебя без зазрения совести. Там вся семейка была… кхм… скажем так, не очень адекватная. Но эта — просто венец их эволюции.
— Расскажи, — попросила я, осторожно придвигаясь к тёплому боку Баламат и боясь её побеспокоить, — но как-то так, чтобы на сказку было похоже. Очень хочется сказку.
— Сказку… — Рогнеда замялась, но с сомнением в голосе продолжила, — только учти, я — ангажированный рассказчик, у нашей семьи к этой стерве большой счёт имеется.
Теперь мне действительно стало интересно. После активации отцом родового тотема выходило, что я тоже имела отношение к ягуарам, хоть и была, по сути, выбраковкой без второй ипостаси. Рогнеда рассказывала медленно, голос лился густым мёдом, обволакивая и погружая в события седой древности. Любовь и предательства, войны и казни, самоотверженность и хитрость раскрывались передо мной, словно страницы давно исписанных книг. Я погружалась в захватывающий сюжет, уже не отождествляя прошлого с настоящим.
Давным-давно жила маленькая княжна рысей Ядвига, чей отец Ярий развязал с медведями войну за обладание последними унциями марисы и проиграл. Клан рысей практически перестал существовать, Ярия казнили столь желанной им марисой в назидание остальным оборотням, он обезумел и вырвал себе сердце. Девочка росла красавицей, была хитра, дальновидна и злопамятна, но неопытна во взрослых политических играх. Она направилась к нашему далёкому прадеду, предлагая себя и свои земли в обмен на армию ягуаров. Прадед ей отказал в браке, хотя и был на тот момент вдовцом. Наследниками его обеспечила любимая и безвременно почившая супруга. Ядвига отказа не стерпела и напала на наследников ягуаров. Те как раз закончили военные сборы и возвращались домой. Результат — одиннадцать трупов гвардейцев рысей, обезумевший и запертый в теле оборотня дед Рогнеды и его сестра, навсегда утратившая возможность иметь детей, а эта стерва словно в воздухе растворилась, пропав на добрых полвека.
Но на этом Ядвига не успокоилась. Спустя годы она попросила приюта у отца Рогнеды, соблазнив его и намереваясь прижить от него наследника. Князь волков купился на сладкие речи и доступное тело и увивался за ней, словно кобель за течной сукой, позабыв о клятвах верности, данных супруге. Момент для устранения соперницы был выбран идеально, во время родов её двое суток травили марисой. Мать Рогнеды травиться не хотела и смогла послать за тёткой, ставшей бездетной стараниями Ядвиги.
Что уж там случилось не совсем ясно, но отряд волков уничтожили по наущению рысей, прорвался только один гонец, и тот едва живой. Тётка примчалась с личным отрядом и устроила карательную акцию, где под раздачу попали все без разбора. В результате отравления Рогнеда родилась едва живой, Ядвигу по обвинению в использовании марисы не убили, как отца, но заточили в темницу посредством запрещённого ритуала, а волки утратили право наследования земель ягуаров. Мать Рогнеды вольна была назначить наследника или наследницу в свои земли.
— Ну а вдовой уже её сделала я через шестнадцать лет, призвав отца к ответу за нарушение клятвы тотему. Так что, поверь, заточенная мстительная стерва, ставшая причиной смерти очень многих двуипостасных, не стоит твоих угрызений совести! Если бы она узнала, чьих ты кровей, то не пожалела бы. Нам повезло, что в твоём времени она направила всю свою ненависть и жажду мести на медведей, — завершила рассказ княжна.
— Сказка вышла в стиле Ганса Христиана Андерсена или братьев Гримм, такую на ночь не расскажешь, — сонно отозвалась я.
— Это ты ещё наших сказок не слышала, — хохотнула Рогнеда. — Вот где ваши фантасты удавились бы от зависти.
— Да здесь и информации о живых оборотнях уже хватило бы за глаза. Написали бы с тобой книгу, сняли бы фильм. Хааннаахи были бы в главных ролях, представляешь, какая экономия на спецэффектах? — в шутку рассуждала я.
— Вот они — будни ленивых миллионеров. Не успела отдать подписанный трудовой договор, а уже автобиографии пишет и фильмы по ним снимает, — хихикнула княжна.
Мы какое-то время
