Тень уходит последней (СИ) - Иван Валентинович Цуприков
Синцов немножко отступил в сторону и через плечо Дятлова, глянул на труп собаки. Морда у нее была крупной, зубастой, со свисающим языком. Хватает одного взгляда на оскалившуюся морду собаки, чтобы содрогнуться с испугу, а вдруг сейчас это животное придет в себя и набросится.
- Да, да, вы правы, Федор Викторович, Кораблеву даже вместе с Киреевым и Столяровым убить такую собаку не по силам.
- Может, и так, - мельком глянул на него следователь. - Хотя, смотря, чем ее убивать, возьмите в пример случай с Киреевым. Забыли?
- А он изрубил свою собаку топором.
- Лежавшую без движения, - напомнил следователь.
- Неужели, сама Вера Сергеевна?
- Отравить могла, но убить отца, повесить...
- Но вы же сказали, что это - не ее отец, - удивился Синцов, - значит, она об этом знала.
- Знала, верно, говоришь. Но, Коленька, между ними кто-то стоит. Кто?
- Любовник, - сразу предположил Синцов.
- Это ближе к телу. Еще?
- Ее отец.
- А зачем?
- Ну, может, дочку он в чем-то подозревает.
- Значит, любовник говоришь? - поднялся с земли Дятлов.
- Но я сторонник первой нашей версии, - встал с колена и Синцов.
- Вторая легче, - улыбнулся Дятлов. - Правда, и она имеет множество своих направлений. Так что, боюсь, Николай Иванович, концовка Вашего детектива будет совсем не той, которую вы задумывали. Хотя, вам же не обязательно ждать окончания этого следствия.
- Да, да, время поджимает, через неделю нужно детектив сдавать.
- Так, не тяните время. А когда разгадаем это убийство, то по-другому эту историю и напишете, - и, прощаясь с Синцовым, следователь пожал ему руку. - Да, еще, вы только без меня в это дело не лезьте, пожалуйста, а то мало ли, что может произойти. Так, договорились? - заговорщицки посмотрел на журналиста Дятлов.
Глава 18. Вертилов-два, Вертилов-три
Повезло. Маршрутка остановилась прямо перед носом Синцова, взвизгнув тормозами. Николай, невольно с испуга сделал полшага назад, вглядываясь в машущего ему рукой водителя, и тут же, узнав в нем старого знакомого Степана, открыв дверь, быстро залез к нему в кабину.
- Приятная встреча, - протянул ему руку улыбающийся толстячок. - Или тебе ехать не нужно?
- Нужно, нужно, - крепко пожал руку водителю Николай. - Спасибо тебе большое, - и, удобнее усевшись, сказал. - Поехали!
- Прямо, как Гагарин! - засмеялся водитель. - Здесь мне частенько голосует один старичок. Ему, уже, наверное, тяжело идти на остановку, так мне не трудно, торможу.
- Спасибо тебе за это, - похвалил Степана Николай. - Им такое внимание очень важно.
- Да, ты прав, - согласился с ним водитель и разгладил рукой свои длинные усы. - Я только начинаю рейс, в пять утра, и здесь, где-то в пять - двадцать пять или семь проезжаю, так, он голосует.
- У-у, - и прямо на этом месте, где ты меня подобрал?
- Так, он из того же двора выходит, из которого ты сейчас вышел. Кто он? - поинтересовался водитель.
- Так, могут выходить разные люди. Старик лет семидесяти пяти, в строгом пальто, на лицо такой суровый...
- Во-во, он самый, - перебил Николая Степан. - А кто он?
- Пенсионер, отец моего товарища.
- Ну, сегодня от него так воняло псиной, - мотнул головой Степан.- Весь автобус носы закрывал.
- Так, у них сука живет, у нее течка, - соврал Николай.
- Я так и подумал. Такой тухлятиной несло, как будто она померла и завонялась.
- А меня товарищ и вызвал, говорит, отец куда-то ушел, волнуется. Собака бесится.
- Да врет все твой товарищ! - хлопнул ладонью по рулю Степан. - Я его часто больно в это время встречаю, а когда во вторую смену работаю, часто его высаживаю здесь, когда последним рейсом иду.
- Во сколько это?
- Так, где-то в половине двенадцатого ночи, на пять-десять минут раньше-позже.
- А где он садится?
- В последний раз на Гоголя, на второй остановке оттуда садился.
- Это когда? - поинтересовался Синцов.
- Да три дня назад. Да, да, три дня. Только, что интересно, я его два раза в пятницу подвозил, - резко затормозил свою машину
