Мистер Фермер. Между Адом и Раем! - Focsker
Поднявшись из погреба, встречаю ещё парочку солдат и мага, одного из тех, кто больше других стремился в команду исследователей.
— Где… где эти двое. — Взмахнув рукой, понимаю, я ведь даже имен их не помню. — Ты понял, про кого я? — Мужчина кивнул. Огневик, в момент моего побега остался там, наверху. Да и девчонка, вроде как по руке клинком получила, хотя я вроде как спас нас обоих. Стоит позаботиться о них, направить лучших целителей, помочь чем смогу.
Маг молчит.
— Я с кем разговариваю? — Повысив голос, взял того за грудки, встряхнул, — где мои исследователи.
— Погибли, оба. Горлеонский крылатый воин прикончил их, после бросился за вами. Воины видели, как…
Хватка рук ослабла, отпустил мужичка. Хватит… быть того не может. Он же за мной гнался, я… Голову сдавило, послышался писклявый гул, едва устояв на ногах, поднял взгляд в темное, дождливое небо. Их стоило сохранить, попытаться спасти, а не трусливо бежать. Хотя, поступи я так, в бою сойдись с ангелом, хрен пойми чем всё по итогу закончилось. Может Эсфея, в момент своего побега, рассуждала именно так же? Она как и я, вполне могла стать заложником обстоятельств, непредвиденных случайностей. Переваривая сказанное, возвращаю взгляд на мага, по глазам вижу, не врет. Еще одна пара моих знакомых мертва. Нет, нет и еще раз нет, ни хрена подобного, вы не умрете, сука… после смерти на меня работать будете. И посмейте только не восстать, я блять ваш прах в песочные часы помещу и всё равно работать заставлю!
— Где тела?
— Их вещи отнесли в сторожку, там были и записи… — Говорит маг, думая, что меня волнуют их бумажки и исследования.
— Я спросил, где тела⁈ — Вновь пришлось кричать.
— У погребального костра. Маги опасны, хоронить их никто не станет, чтобы темная магия в мощную нежить и личей не обратила. Потому, тела придадут огню.
Видя, как толпа постепенно бредёт к выходу за крепость, покидаю мага. Предадут огню говоришь? Нет, пусть жгут кого хотят, но только не их. Они нужны мне, здесь и сейчас.
От врат, вдоль перерытых траншей, торчащих пней, остатков обгоревших осадных щитов горлеона, к лесу вела вытоптанная узкая тропа. На выходе из крепости меня встречает Облачко. Заботливо накидывает мне сначала на плечи плащ, а после на голову капюшон. Спустя пару шагов к будущему костру, по ткани, прикрывавшей волосы, ударили первые капли дождя. Сначала, сквозь неровно выстроенные ряды беседующих между собой солдат, мне предстояло пройти к трибуне, к месту, с которого я, под присягу склонивших голову Аорры и Цветов, должен был назваться тем, кто я есть. Только затем, когда все поймут, кто и что пред ними, следовало браться за покойников. Помня случай с Легионом, то, как сердце его постепенно поглощала тьма, я торопился, нервничал, опасаясь, что могу не успеть. Усложняли всё традиции, обряд, в котором именно Заря с Ветероком должны были признать во мне не просто кандидата, а самого себя.
Плащ Облачко помог скрыть себя от лишних любопытных взглядов. Дождь усиливался, разбивал тропу, заставлял людей, живых и тех, кому уже всё равно, мокнуть. Прибавив шага, мимо Цветов, Аорры, быстро подхожу к трибуне, поднимаюсь по невысокой, деревянной лестнице. Предстояло произнести горячую, пылкую речь, пробудить в сердцах воинов огонь и жажду к жизни. Я должен был опять врать, выдумывать, и… Когда я задумался о словах, то уже стоял на трибуне, перед ставшей по стойке смирно армией. Гвардия лисиц, элита дроу, инквизиция, гарпии, и наши имперские полчища. Пока я развлекался с девами, численность нашего на севере контингента увеличилась многократно. Откинув занявшее Плато Сокола войско, раненых, больных, здесь, перед трибуной и погребальным костром, я видел минимум пять тысяч светящихся во мраке, звериных глаз.
Дальше будет лучше. Ваши дети не будут голодать. Мир во имя мира… чушь собачья, хватит с меня этих детских сказок и обещаний, которые я не могу сдержать. Нужно скорее браться за работу…
— Я Бог Матвеем.
Слова мои, усиленные магией, разлетелись по рядам. Хоть меня и слушали, но не услышали. Тысячи пар глаз, наблюдавшие за мной, перемещаются на дриад, а те, как и Аорра, опускаются на колени.
— Пророчество исполнено, спаситель услышал наш зов. Славься бог наш Матвеем, славься Великий Император, славься небесный владыка. — В один голос произносят дриады и Аорра, после чего лбами своими припадают к земле и растеленным под их ногами коврам.
Тишина царит в рядах воинов. Они не верят, они ждут доказательств, чуда, точно так же, как и я, в тот момент, когда глазами выискивал тела своих убитых друзей. Я воскрешу всех, кто только согласится воскреснуть.
Дожидаться оваций и приветственных выкриков с речами не стал. На трибуне оставляю плащ, сковывающую в плечах стеганную куртку и иду к завернутым, скрытым под тканями и плащами трупам. Распаковывать, разматывая белые простыни в поиске всех и каждого, станет неуважением, глумлением над теми, чьи товарищи, как и мои, разложены на земле стройными рядами. Как же их много, сотни покойников, кто-то целиком, кто-то по частям, а кто-то в виде одиноко лежащих на простынях вещей. Магия Астаопы и её ангелов, при хорошем, точном попадании, ничего не оставляла от несчастного. Смогу ли и их я вернуть к жизни?
С моим движением к покойникам, пристально следя и внимая каждому моему шагу, начинают перемещаться все те, кто слышал мои слова. Держа дистанцию, молча, и при этом звучно перемалывая сапогами грязь, толпа начинает окружать место, где выложены трупы. Церемония возвращения к жизни, реинкарнация, начинать я её буду с обращения к тем, кто уже восстал из мертвых.
— Облачко, Легион, мне потребуется ваша помощь. — Громко, заглушая словами звуки дождя, говорю я. Стоявшие с остальными, существа расправив свои крылья, в пол прыжка перемещаются мне за спину. Справа ангел, слева демон. Касание их рук, опустившихся на мои плечи, ощущаю вместе с резким, щиплющим всё тело движением огромных потоков маны. Облачко хорошо напиталась негативной энергией, собранной над полем боя, а Легион, в нем ощущалось нечто заимствованное. Кажется, после победы над собратьями, он также не упустил своего и «позаимствовал у них частичку силы света». Как
