Антон Текшин - Не время для игр
С самого начала поведение игры всех озадачивало. Казалось, система подстраивается под стиль конкретного игрока, что, по сути, оказалось не далеко от истины. Одна выдача профессий чего стоила, будто кто-то всевидящий подбирал именно то, что подходило конкретно тебе. Все особенности списывали на продвинутый искусственный интеллект, но даже представить не могли, НАСКОЛЬКО он продвинутый.
Когда я искал на карте заброшенный спортивный комплекс, у которого видели второй корабль, невольно обратил внимание на сменившееся название стадиона – «Камелия». Моя Камелия, ждущая дома своего непутёвого супруга, застрявшего невесть где. Совпадение? Меня с первого дня в рядах великой и могучей отучали верить в совпадения. Всеми доступными способами.
Малаал навёл меня на Безликого, как ракету на цель, просчитав где-то там, внутри своего холодного разума, что у меня хватит дури его завалить. И оказался прав.
У вас 20 секунд, чтобы подготовится к бою!
План пришёл в голову мгновенно, стоило только бросить взгляд на открывшуюся саму по себе дверь в реальность. Идея отдавала безумием, но других вариантов не было. Как и всегда.
– Сам виноват, – буркнул я под нос и активировал гарнитуру. – Алегор, приём, слышишь меня?
– Да… – сквозь треск помех донеслось из клипсы. – Что с Без…
Снова треск – на этот раз выстрелы.
– Мёртв, – коротко ответил я. – Но мы всё ещё застряли. Срочно направь сюда Титана, на мой сигнал! Некогда объяснять.
– Хорош…
Связь неожиданно прервалась. Под сердцем нехорошо похолодело, и слабость, воспользовавшись этим, навалилась с новой силой. Перед глазами заплясали было разноцветные огоньки, но потом картинка резко сменилась, будто кто-то смахнул пелену. Алегор перекинул на меня управление Титаном и теперь я ненадолго обрёл второе зрение, взамен угасающего.
Десять секунд!
Благо, мне уже доводилось управлять Прометеем, и я не тратил время на вникание в появившееся меню. Маркер цели – на дверь, траекторию пути – прямую, урон – игнорировать. Летающий дроид несколько великоват для проёма, но при желании он может сжиматься практически вдвое, вписываясь в стеснённое пространство. Вот пусть и воспользуется выходом, любезно оставленным Безликим, посмотрим, как на это несчастные сервера отреагируют. Малаал не оставил ни одного бага в игре, приходится создавать их самому.
Единственный минус – у Титана осталось всего шестнадцать процентов жизни, и висящий на хвосте корабль разьярённых Татч планомерно снижал эту цифру. Надеюсь, они не будут в него стрелять вблизи своего репликатора.
Пять секунд!
Посреди всей той какофонии, царившей за разбитым окном, начал нарастать уже знакомый гул инопланетных турбин. Титан спешил на помощь, но продолжать воевать с персонажами больше не было смысла. Нужно менять правила.
Что есть Малаал? Цельный мир, созданный осознавшим себя искусственным разумом, или игра, подчиняющаяся логическим законам программирования? Если второе, то нас давно бы уже вытащили отсюда, всеми правдами и неправдами, а если первое, что ж – посмотрим, насколько этот мир окажется крепким, когда его насильно заставят поделить на ноль. Не воплотит же он Прометея посреди помещений Корпорации, в самом-то деле!
Я проковылял мимо рассыпающихся нитей к двери, мимо конвульсирующего репликатора, который уже успел заметно подрасти. Его словно рвали изнутри – сквозь прорехи в коже проступали очертания существа, яростно пытающегося вырваться наружу. Треск раздираемой плоти заглушил прочие звуки, запахло аммиаком и кровью. Отпрыск Татч явно спешил поквитаться с тем, кто потревожил его мамочку.
Но я всё-таки успел взяться за ручку и рвануть нараспашку металлическую створку, прежде чем мощный удар когтистой лапы отправил меня в нежные объятья тьмы.
Эпилог
Три месяца спустя.
За окном резко, как это бывает только в горах, стемнело. А я снова этого не заметил, уставившись невидящим взором в широкий экран. Мысли безрезультатно ходили по кругу, ничего дельного на ум так и не пришло. И так уже который день. Уставшие глаза слезились, но вставать я не спешил – здесь было самое удобное место для размышлений. Никто не мешает.
Со стороны это выглядело очень даже обыденно – будущий отец смотрит специальную литературу, листает сайты, форумы… Хорошее прикрытие.
Нет, иной раз я отвлекался и читал одну-две статейки, чтобы вечером блеснуть новыми знаниями перед Камелией, которая с каждым днём смотрит на меня всё настороженней. Но не получается её никак успокоить, плохой из меня актёр, никудышный.
В окно едва слышно стукнула ветка лавра. На улице ветер, передавали штормовое предупреждение, вот она и колышется, задевая стекло. По-хорошему спилить бы её, но так удобно – высунуться из окна и нарвать листьев, на пельмени и прочий разносол. Да уж, свой дом несёт в себе много преимуществ. Всю жизнь хотел, и вот тебе – сбылась мечта идиота…
Казалось бы – живи и радуйся, но нет. Я так не могу!
В сотый раз за сегодня проверил почту. Новых сообщений – ноль. И так уже которую неделю. Как на иголках, постоянно сомневаясь – а правильно ли я поступил? С каждым разом всё больше кажется, что нет.
Взгляд соскользнул с экрана, где подробно рассказывалось о плюсах и минусах многоразовых памперсов, вниз, на одинокую фотографию в старенькой электронной рамке. Наш групповой снимок, последняя встреча перед тем, как жизнь развела нас в разные стороны. По очень печальному поводу.
Официальные похороны Алисы состоялись сразу же после реабилитационного периода, затянувшегося на несколько недель. Нас обследовали, опрашивали, оказывали психологическую помощь, но на самом деле просто держали всех под одной крышей. Только когда родственники игроков окончательно запрудили сеть своей петицией о произволе Корпорации, наконец, решили выпустить. Но я чувствовал, буквально спинным мозгом, как за нами продолжают незримо наблюдать, оценивая каждый сделанный шаг. Может, именно поэтому я продолжаю себя вести, как ни в чём не бывало. Но это далеко не так.
Алису, в числе прочих, отключили от аппаратов жизнеобеспечения накануне нашего освобождения, посчитав, что дальнейшие затраты на поддержание в них жизни нецелесообразны. Целых двадцать восемь человек, чей мозг окончательно умер. Ещё тридцать два, по официальной версии, – в глубокой коме, и неизвестно, смогут ли они когда-нибудь очнуться. Как ни странно – особого скандала не произошло, с нас взяли подписку о неразглашении, провели пресс-конференцию, подав откорректированную версию событий, и общественность окончательно успокоилась. Всю вину возложили на Безликого и ещё двоих программистов, участвовавших в афере. Нашли ли заказчиков и что было похищено во время взлома серверов Корпорации в тот момент, пока все сотрудники как один пытались нас вытащить, – никто, естественно, не распространялся. Если бы не проболтавшийся Алик Миносян, я бы так и не узнал, что он вообще произошёл, этот взлом.
Но в тот момент мне было не до того. Как сейчас помню – шёл мелкий дождь, будто само небо оплакивало нашу потерю. На похоронах Алисы из родственников присутствовала лишь её мать – грустная и тихая женщина, ссутулившаяся от свалившейся на её узкие плечи тяжёлой ноши. Она почти не плакала, но постоянно повторяла одну-единственную фразу: "мой бедный воробушек..." Глядеть на неё спокойно не было никаких сил. Мы по очереди подходили к ней, пытаясь утешить, но слова были бессильны в этот день. Дольше всех с ней общалась Лена, которую мы по привычке продолжали звать Аурой. Никнеймы остались при нас, никуда не исчезнув при общении, напоминая о том, при каких обстоятельствах мы познакомились, и называть друг друга по имени ни у кого язык уже не поворачивался. Только для Алисы сделали исключение.
Представители Корпорации – двое в тёмных строгих плащах, демонстративно держались в стороне. Они понимали, что сейчас лезть с соболезнованиями и разговорами о компенсации, мягко говоря, чревато. Уж слишком недобрые взгляды бросала в их сторону наша маленькая компания.
Печенька и Тип-Топ не пришли, хотя я точно знаю, что оба остались живы – видел их мельком в реабилитационном центре. Им приходилось намного сложнее, так что безопасников никто не винил. Это мы вольные люди, куда захотели, туда и пошли. Ну, почти.
Так что на фото нас оказалось всего четверо. Напрочь сбривший свой гребень хмурый Ящер, Аура, со слезами на глазах, сильно похудевшая Джули, которую врачи едва вытащили с того света. и, собственно, я сам…
– Милый, ты спать идёшь? – мягко и участливо спросила Камелия за моей спиной.
Она всегда так говорила, когда видела, что я смотрю на фото или просто пялюсь в пустое пространство. Понимает, и старается помочь, а мне оттого только хуже…
– Нет, я ещё посижу немного, – голос мой предательски дрогнул. – Не жди меня, ложись.
