Ведьмак 23го века. Плавные прямые - Владимир Михайлович Мясоедов

которого на просторах Возрожденной Российской Империи и полноценным ведьмаком могли бы не признать, долгое время ничем особенным на фоне других членов экипажа не выделялся, то мелкие поломки латая, то работая с магическим телескопом в рубке. Потом, по мере расширения численности отряда, стал десятником…Вероятно, мог бы сделать это и раньше, но вот не демонстрировал он особого таланта, сил или хотя бы амбиций. Совсем недавно, когда разрастающаяся армия Нового Ричмонда стала требовать компетентных и лояльных офицеров в как можно большем количестве, пехотную сотню под свое командование взял, благо поучаствовав в огромном количестве сражений получил свою законную долю трофеев, которую потратил с толком на лучшее снаряжение и оружие,изрядно увеличивающие его боевые возможности. Да и просто за эти годы набрал опыта, мускульной массы, мастерства и банально заматерел, став на одну доску с одаренными второго ранга. — Должен признать, поначалу мне было немного стыдно, когда ты делал вид, будто лишь слегка запачкан нечистыми силами, а не погряз в них с головой подобно большинству чернокнижников…Но с каждым годом тот, кому была принесена моя клятва верности, все больше погружался в глубины запретных искусств, оскверняя тела мертвых и пятная себя общением с демонами! Не считаю себя предателем! Я просто выполнял долг верного сына католической церкви, что поднимает свое оружие на других людей исключительно по приказу, но не может не поднять его, чтобы противостоять слугам врага рода человеческого и не сообщить о возможных угрозах своим братьям по вере…

— Значит, ты не из тех, кто решил повторить финансовый успех Иуды, а из идейных… — Олег вспомнил про то, что к магам смерти у обитателей Северной Америки куда более предвзятое отношение из-за проживающих с ними по соседству вампиров. Вернее, не совсем проживающих и потому активно использующих в своих интересах мертвых, немертвых и некромантов, которые по роду своей деятельности становятся для влияния упырей уязвимы, да еще и сильнее прочих заинтересованы в артефактах или знаниях кровососов. А ещё чародей решил скромно умолчать про то, что церковь где-нибудь в США и церковь Возрожденной Российской Импери — это совсем разные организации, и если Бернардо смог о чем-то договориться с правослаными попами, то скорее всего по меркам его старого начальства измену совершил. Нет, чисто формально структура у данных организаций может и одна, вернее с единым высшим руководством, но слишком уж часто в истории сотрудники таких схожих по всем параметрам контор убивали друг друга за небольшие различия в текстах своих священных документов, иные правила внутреннего распорядка для сотрудников и, конечно же, зоны влияния на паству. — Надеюсь, это будет успокаивать тебя во время допроса моих выживших бойцов и твоих соучастников. Выживешь ты, только если никого лично из бывших товарищей не убил, ибо только таким предателям вместо высшей меры наказания светит пожизненный срок на каменоломнях!

— Довольно щедрое предложение, господин Коробейников, — на крыльце ресторана возник церковник, чей облик показался Олегу смутно знакомым. Очки, нарукавники словно у какого-то бухгалтера, неприметная внешность с которой взгляд будто сам собою соскальзывает…Чародей его точно уже видел раньше! В церкви Нового Ричмонда видел! — Честный труд, много времени для того, чтобы подумать о душе и замолить грехи, возможность обратить в свою веру других каторжан или же просто принести им утешение пойдет бонусом…Благодарю вас за ваше милосердие.

— Ох, чувствую, пожалею я еще о нем, — процедил Олег, давя вспыхнувшее в душе раздражение. Он ведь чудом выжившим православным инквизиторам помогал как мог! А они ему не просто в спину плюнули, а прямо таки мишень своими плевками старались нарисовать! — Ерафим! Если и ты там, то вылазь уже! Мне вот чисто по-человечески интересно, что ты придумаешь теперь в свое оправдание, чтобы я не выгнал абсолютно всю вашу камарилью из города пинками, отправив слово божие в народные массы индусов нести!

Поскольку народные массы и стоящие над ними аристократы в этой части Индии были сплошь языческими, и после недавнего мятежа последователей всякого там единобожия напоказ сильно не любившими, то карьера у проповедников без солидного огневого прикрытия обещала быть сложной, но недолгой. А мучеников потом, может быть, вообще бы к лику святых причислили. Однако в данный момент Олега это не сказать, чтобы сильно волновало, поскольку на представителей церкви он был действительно зол. Сколько можно уже ему палки в колеса вставлять, в самом-то деле⁈Слишком любопытные взгляды или одного-двух осведомителей, которые никуда не лезут, он бы стерпел, ограничившись устным выговором, может быть санкциями примененными ко всем обитателям занятого храма, может быть вытребовал бы себе какие-нибудь уступки, облегчающие ведение дел в Возрожденной Российской Импери… Но целая структура предателей, готовая при нужде пустить в ход оружие и умереть за свою веру⁈ Перебор…И будет она удалена из структуры его маленькой личной армии немедленно. С крайним предубеждением и без всякой жалости.

— Можешь не кричать, брат Ерафим сейчас отсутствует в городе. Да и Бернардо среди собравшихся здесь благочестивых христиан вряд ли может говорить за всех, сын мой, — тот кто стоял в стороне от входа и сипло дышал внезапно дернул мексиканца за плечо…И тот покорно сдвинулся, отступая вглубь закусочной и уступая место высокому худому старику, который смотрел на Олега своими белыми, выцветшими от возраста глазами. — Предлагаю тебе обмен. Я, как один из главных виновников сегодняшней трагедии, отдаю себя в полную твою милость, что будет зафиксировано официально как моими братьями по вере, так и католиками, а ты отпустишь обагривших свои руки кровью служек и послушников, а также тех своих солдат, которые больше думали о спасении своей души, чем о мирских клятвах, контрактах и прочих обязанностях.

— Нет, Бонифаций, так не пойдет, — непреклонно покачал головой Олег, смотря в лицо высокому и худому священнику, что от большинства знакомых чародею церковников отличался. От большинства…Но не от всех. Чувствовалось в нем нечто общее с парочкой знакомых чародею святых или, по крайней мере, серьезных претендентов на данное звание. Более слабое или может быть менее четкое, но — чувствовалось. — Каждый получит то, что заслужил своими действиями или бездействием, если ты не вернешь мне моих людей, которые сегодня погибли…Не вернешь же?

— Великое чудо воскрешения — не то чудо, которое может предоставляться по щелчку пальцев. — Сморщился старик. — Я, конечно, могу о нем помолиться со всей страстью и пылом, на которые только способен…Но в моей жизни было очень много подобных молитв. И они всегда оставались без ответа.