#2 Печать пожирателя - Илья Соломенный
Оржевский Пётр Васильевич — генерал кавалерии. Мастер-поглотитель способностей. Умел копировать заклинания своих соперников прямо из их искр. Долгое время воевал с Халифатом, а после подписания вечного мира скитался по югу, нигде подолгу не останавливаясь. Как было написано короткой заметкой — «предположительно, пропал в районе Кайласа, в Непале»
Карл-фон-Вальтер — самый молодой из них. Тридцати трёх летний капитан гренадёров на службе императорских войск. Мастер-поглотитель памяти. Мог не только выуживать нужные воспоминания из людей, но и менять их на вымышленные образы, а также умел отслеживать эмоции людей.
Метил этот парень высоко, пока в один момент не проявил свои таланты, защищая своих людей при подавлении восстания декабристов.
Никто не стал разбираться, что он спас полсотни людей, заставив их прорываться с боем из окружённого радикалами здания.
Один из офицеров заложил Вальтера, и того отправили в застенки инквизиции. Каким-то невообразимым образом ему удалось сбежать оттуда (что само по себе было уникальным событием), но далеко уйти не получилось. Карла поймали при попытке покинуть столицу — и на этот раз церемониться не стали.
Грохнули сразу
Пржевальский, описывавший это в своих заметках, якобы общался с одним из тех, кто участвовал в охоте на пожирателя, и можно сказать — знал историю из первых рук.
Долгое время мне в голову не приходило, где можно отыскать информацию об этих людях.
Чтобы не привлекать к себе внимания, нельзя было обращаться в «специализированные» места — архивы инквизиции, например, или министерство внутренних дел. Такой поступок сразу вызвал бы интерес у силовых структур, и того же моего знакомого — графа Юсупова.
И пока я ломал голову, интересный вариант подкинул аспирант с кафедры общей теории магии, с которым я познакомился в начале учебного года.
На самом деле я пришёл к нему спросить, где поискать информацию для доклада Вяземскому. Старый пень с каждым разом задавал нам домашки всё сложнее и сложнее. Последним таким заданием стало двадцати страничное эссе о бунте магической партии декабристов в октябре 1917 года.
— Как ты умудряешься выполнять домашку без доступа к библиотеке? — удивился тогда аспирант, — Жесть просто…
— Пока как-то удавалось, но сейчас я в ступоре. Если завалю это эссе — Вяземский в ответ завалит меня на зачёте, — вздохнул я.
— Хм… — Ветров взглянул на тему, которую я показал ему в блокноте, — Ренегаты, радикалы, декабристы? По идее, можно отыскать что-то в государственном архиве, или книгах любой публичной библиотеки. В чём сложность-то?
— В том, что Эрнест Петрович не ищет лёгких путей. Он заявил, что нам нужно подробно рассказать о становлении бунтовщиков, как личностей! Я глянул архивы центральной публички — для такой информации нужен допуск!
— А-а-а! — улыбнулся Макс, — Тогда ясно. Слушай, ну есть вариант. Попробуй покопаться в старых церковных книгах.
— В каком смысле?
— Ну, многие храмы ведут записи о своих прихожанах. Кто-сколько пожертвовал, когда-кого крестили, где-кто жил. Не Ватиканские Архивы, конечно, но в каждом храме есть такие записи. Тем более — в крупных монастырях.
— Которыми заведует инквизиция.
— М-да… В монастыри тебе не попасть, и правда… Но попробуй поискать в столичных храмах всё-равно! В те годы каждый офицер был верующим, это я тебе точно говорю. И каждый бунтовщик, как и сторонников императора, ходил в церковь каждую неделю. Так что… Просто поищи в открытой информации, где они бывали — особенно, после военных кампаний. А потом начинай изучать эти места.
Я поблагодарил Макса, но на успех особо не рассчитывал.
Это был титанический объём работы — изучить десятки, сотни газет того времени, прочесать учебники истории, и так далее…
Впрочем, деваться было некуда, и я принялся за работу. И мне улыбнулась удача!
Я отыскал упоминание, что один из лидеров бунтовщиков — полковник Павел Пестель, был одним из меценатов храма Ефросиньи Московской.
Так что, недолго думая, сегодня я направился туда.
Толкнув створку кованой калитки, я вошёл во двор храма и пошёл прямиком ко входу. Невысокое белокаменное здание с огромной иконой над дверьми и золотым куполом, венчающим башню, казалось ещё одним новогодним украшением города.
До сих пор я не бывал в местных храмах, и не отдавал должное изучению земных религий — так, просмотрел свободную информацию в самом начале.
Но сегодня я пришёл сюда из-за дела, не связанного с богами.
Внутри было красиво и пусто — в середине для прихожан почти не было, лишь пара человек сидела на скамьях и молилась.
Я отыскал в правой части помещения отца-настоятеля и объяснил ему, в чём дело. Высокий и тучный мужчина с длинной, нестриженной бородой, внимательно осмотрел мой браслет и родовой перстень, после чего позвонил в «Арканум», и лишь тогда выдал разрешение изучить некоторые архивы.
Ими оказалась пара небольших комнат на втором этаже. Меня пустили только в одну — узкую и длинную, заставленную тремя рядами стеллажей.
— Здесь ты найдёшь записи о прихожанах и наших меценатах за последние двести лет, сын мой. Прошу, будь аккуратен с книгами, и ставь их на место. Когда закончишь — просто спускайся вниз и предупреди одного из братьев, что уходишь.
— Разумеется, святой отец. Спасибо.
— Тебе спасибо, сын мой, — скупо улыбнулся протоиерей, — Быть может, те бунтовщики и пошли против императора, но было в них и хорошее. И пусть люди, особенно молодое поколение, тоже об этом знает. Ты делаешь благое дело.
Я поблагодарил отца-настоятеля, и он покинул комнату.
Книг здесь было много, и хранились они как попало. Но уже через част я обнаружил искомое, и принялся делать заметки о Пестеле, который нахватался радикальных взглядов после военной кампании против Священной Римской Империи, и решил провернуть революцию в родном государстве.
И каково же было моё удивление, когда рядом с заметками о его богослужении появилась фамилия Вальтера!
Имя, фамилия, отчество — всё совпадало!
— Проклятье! — удивился я, читая короткую запись, — Так в том доме его осаждал Пестель!
В записи была метка о самом Вальтере — точнее, о том, что где-то тут же есть книга с записью о нём!
Потратив ещё пару часов, я отыскал толстенный талмуд под кожаной зелёной застёжкой. Полистав его, обнаружил списки за нужный год.
— Карл-фон-Вальтер… — я провёл пальцем по записи на старорусском языке, который через линзы заботливо корректировала Лиза,
