Титан империи 3 - Константин Зубов
— Сударыня, ваш путевой лист?
Он с минуту ковырялся в бумажках, а перед ним, кутаясь в шаль, стояла скромно одетая незнакомка в широкополой шляпе с пером и с темной вуалью, спадающем на круглое личико.
Вдруг она подняла голову и посмотрела на меня. Мне показалось, или ее прикрытые вуалью глаза как-то странно блеснули?
— Все в порядке, прошу, — проводник вернул ей бумаги и обратился к тощему зализанному мужчине. — Так, сударь…
— Молодой человек, — улыбнулась мне незнакомка и протянула руку в длинной перчатке. — Не поможете даме?
— Конечно, — кивнул я и подтянул ее на высокую ступеньку.
— Благодарю, — она слегка коснулась моего плеча и прошла в вагон.
Двери вскоре закрылись, и через минуту поезд снова мчался на всех парах, а я продолжил поиски вагона-ресторана.
И в очередном тамбуре столкнулся с инквизитором Горном. Он стоял с сигаретой в зубах и дымил на все помещение. Рядом скромно примостилась табличка «Не курить!»
— Скалозубов! Ищи тебя свищи по всему поезду!
— И вам не хворать, Борис Сергеевич, — кивнул я, махая ладонью у себя перед лицом. — Вы же ищите меня не для того, чтобы арестовать за попытку проникновения в туалет в санитарной зоне?
— Скажи, у тебя рот закрывается хотя бы во время сна?
— Это лучше спросить у моего дворецкого…
— У меня для тебя небольшой подарок, — хмыкнул Горн и вытащил из кармана… конверт⁈
Опять⁈
— Вы что, снова за старое? — вздохнул я, и тут меня будто пронзило молнией.
Он очень походил на тот самый второй конверт, который я сжигал в камине. Вернее…
— Это та бумага, которую я очень надеялся тебе вручить еще в Фаустово. Но, видать, не судьба, — ухмыльнулся инквизитор и всучил мне конверт. — Срок годности постановления уже вышел, и теперь это просто не случившийся вариант твоего будущего. Посему пусть будет тебе сувенир. Все, не мозоль мне глаза. И дай пройти!
Он выкинул бычок и зашагал по коридору, а я стоял, сжимая в руках конверт, и пытался поставить мозги на место. Это что, шутка⁈
Я напрочь забыл про ресторан и быстрым шагом пошел к себе в купе.
Оказавшись в своем вагоне, я постучался условным стуком, и мне открыла Настя. С до крайности хмурым видом.
— Мат! — торжественно провозгласила Амальгама с кресла.
— Да… Да как⁈ — схватилась за голову Настя и бросилась обратно к шахматной доске.
— Анастасия Михайловна, у вас получается все лучше!
Эти двое все никак не уймутся! После того, как сестра приняла как факт, что от огромной нексонианки осталась одна голова, а Красавка снова с нами, они решили зарубиться в шахматы.
И вот… уже который час подряд… Признаюсь, я сбежал из купе в том числе по этой причине.
— Еще раз! — скрипнула зубами Настя.
— Ну раз вы так просите…
Сестра смахнула с доски все фигурки и принялась расставлять их заново. Амальгама с невинным видом наблюдала за ее действиями.
Я же плюхнулся в кресло, вскрыл сургучную печать и вытащил бумагу. Через минуту чтения не осталось никаких сомнений, что постановление на мой арест было настоящим, и если бы я облажался в ходе «беседы» с Горном, то сидеть бы мне сейчас в подвале в колодках, а не в этом шикарном купе.
Значит, письмо с текстом «Меч качается» было поддельным, а конверт подбросили абсолютно сознательно. Посему инквизитор вне подозрений, и конструкта отправил кто-то другой. Но кто?
Герда? Нет, явных мотивов у нее нет, да и не стала бы она звонить Зубру и сообщать о визите Федора. А вот покойному Людвигу мотивы и вовсе не нужны. Он, похоже, был еще одним «конструктом», только сделанным более изящно.
Теперь и нападение на меня в Остроге уже не выглядит прозаичным всплеском внезапно проснувшейся ревности.
Вопрос в другом — кто кукловод?
Похоже, этот кто-то действовал двумя путями. Сначала оставил конверт в усадьбе, а потом натравил на меня конструкта. Конверт «инквизитора» — возможность указать на Горна, а значит, действенный инструмент разжечь конфликт с инквизицией еще ярче, если конструкт облажается. А когда и с этим вышла промашка, включился второй инструмент — Людвиг.
Да уж… чья-то невидимая рука реально делает все, чтобы инквизиция от меня и мокрого места не оставила.
— Жрать! — подбежал ко мне Красавка и оперся лапами о диван.
— На, держи, — смял я бумаги в комок и бросил мелкому обжоре. А тот возьми и реально схвати его в зубы!
— А ну выплюнь, быстро!
Я выхватил бумажку и в следующую секунду сжег ее дотла прямо у себя в руке.
— Красавка голодный!
— Ты сожрал один всю тележку и половину завтрака! Мало тебе?
— А еще он сожрал черного коня и ладью! — сверкнула Настя глазами на моего питомца.
Красавка фыркнул и, переваливаясь со спины на живот, покатился к себе в «норку» — под диван. Наблюдая за этими телодвижениями я невольно задумался: куда вообще деваются килограммы жратвы, которые он потребляет за десятерых упитанных «котов»? Красавка, стоило ему встать на задние лапы и вытянуться, едва доставал мне до груди, а его пухлый живот не выглядел уж слишком здоровым.
Или у него внутри и вправду черная дыра?
— Пешка на С3, — сказала Амальгама, стоило Насте закончить приготовления к очередной партии.
Сестра поставила фигурку на нужное место, а потом сделала свой ход.
— Конь на F3.
Я же махнул рукой на ушастого проглота, а потом снова взялся за новый меч. Признаюсь, не без опаски.
— Ты точно уверена, что это был именно Сеня? — спросил я Настю, разглядывая и ощупывая меч со всех сторон.
— Варя сказала, что да, — пожала плечами сестра. — Но в подъезде было темно и, возможно, она и ошиблась. Мне пришлось взять эту штуку, а то бы он с дружками от нас не отстал. Мы с Гердой пытались от них отвязаться, но эти бородачи ползли за нами до самой машины и слезно умоляли взять подарок «во славу Антихриста».
— Да, это похоже на Сеню… — задумчиво проговорил я и отложил меч.
— Шах, Анастасия Михайловна!
— О, нет!
Так, еще одно бесславное поражение Насти я не переживу.
— Ты куда опять? — спросила
