Анатолий Бурак - Оружие возмездия
— Сбоку, командир. — Тронул за рукав один из подчинённых.
Отто, в это время звонким шлепком убивавший очередного маленького собрата, недовольно обернулся. Проклятый голод. Организм окончательно перестал подчиняться, прекратив вырабатывать отпугивающие назойливых насекомых вещества.
Вампир прислушался и довольно заурчал. Поиски автоматически отодвигались на задний план. Дело принимало привычный оборот, и он возбуждённо сверкнул глазами.
Русских был почти целый взвод. Либо они располагали более точными сведениями или же, имели другую цель, так как вполне уверенно, и чуть ли не строем, двигались на юго-запад. Что ж, тем лучше.
Нападение было внезапным, как и все рейды, принёсшие множество побед и переломившие ход истории. За минувший год Германия достигла небывалого доселе могущества. Вспомнить хотя бы дилетантскую попытку американцев высадить десант во Франции. И то, осталось от жалких недоносков.
Превратившимся после метаморфозы в прирождённых охотников не было необходимости совещаться или что-то планировать. У каждого за плечами были сотни акций, в основном связанных с уничтожением живой силы и техники противника и, соответственно, тысячи трупов.
Мысли и чаяния тяжело дышащих, потных смертников были как на ладони. Вурдалаки тихо крались на расстоянии пятидесяти метров, точно зная, что, скоро последует привал. Как ни странно, но близость пищи, и предвкушение скорого пира мобилизовало резервы. Железы, ответственные за выделение, начали производить нужные ферменты и выматывающие душу порхающие пиявки испарились, словно по мановению волшебной палочки.
Молниеносный бросок стаи, в яростной атаке слившейся в единое существо, оказался полной неожиданностью для самонадеянных глупцов, дерзнувших протянуть лапки к тому, что просто не может им принадлежать. Да, скорей всего, русские и не рассчитывали на многое. В порыве отчаяния забросили диверсионную группу, пытаясь хоть что-то выяснить о пришельце, а затем уничтожить.
Вследствие чего возникал вполне закономерный вопрос: КАК им удалось узнать о событии, хранящемся в строжайшем секрете? Хотя, в любом случае, спрятать лежавшую в руинах Москву, было невозможно.
Отто действовал машинально. Вернее, ведомый инстинктом. Псионическая волна ввергла добычу в знакомое состояние прострации, а скорость и сила довершили дело.
Когда кровавая оргия подошла к концу, штурмбанфюрер довольно потянулся и, ориентируясь на сырость, направился к ручью. Бурые пятна на кителе всегда вызывали ощущение брезгливости.
Мысленно продолжив путь ушедшей в небытие разведгруппы, Скорцезе отдал команду, и отряд тронулся, стремясь завершить их маршрут.
Двигаясь всё дальше и дальше, эсэсовец недоумевал. Лес был довольно густым, но это ничего не значило. И, судя по карте, они должны были вот-вот выйти к окраинам города.
Развалин достигли в полной темноте, что, конечно же, нисколько не сказалось на скорости. Они давно превысили радиус поисков, но, ведомый шестым чувствам, Отто не желал останавливаться. Солдатам, только что насытившимся энергией, было всё равно и, слушая равномерное дыхание собратьев, немец бежал вперёд.
Серебристый диск покоился среди руин, полупогребенный под обломками. Удивляясь, как чужак сумел протянуть столько, Скорцезе мысленно обругал недоумков, разрабатывавших план операции, и упустивших из виду такую возможность.
Видимо, изначально стабилизирующее поле было несколько большего диаметра, так как, к рассыпавшимся, словно карточные домики строениям группа приблизилась без труда. Вскоре стало ясно, почему самолёт-разведчик не сумел обнаружить объект. По иронии судьбы, куски кирпича, и пыль, создавали почти идеальную «естественную» картину, неразличимую сверху.
Хрустя бетонной крошкой и отбрасывая ногой попадавшуюся на пути мелочь, Скорцезе, устало улыбаясь, неторопливо подошёл к находке. Ещё одна галочка в послужном списке. Не то, чтобы он был карьеристом, и стремился побыстрее занять тёплое кресло. Скорее даже напорот. В последнее время нравилась работать главным образом на передовой или в тылу у русских. Но было чертовски приятно.
Он взъерошил тёмные волосы и, похлопав по припорошенному пылью боку, по-хозяйски облокотился о корпус.
Гость из космоса умирал. Когда звездолёт вывалился из подпространства, гравитационная ловушка захлопнулась и корректировать курс было поздно. К тому же, во время нападения, произошедшего за десятки световых лет от этого отсталого мира, было повреждено рулевое управление. У них просто не оставалось выбора и то, что произошло, было лишь делом случая. Никто не мог предположить, что на не имеющей ни одного искусственного спутника планете есть города, не говоря уже о находящемся в самом зародыше воздухоплавании. О том, что работавшая на примитивном химическом топливе машина сумеет нанести урон гравилёту, он даже не помышлял.
Боль была настолько сильной, что не помогали даже инъекции. Два щупальца из шести почернели, пищевой пузырь разорвало, а из под посеревшей бородавчатой кожи вывалились внутренности. На полу кабины темнела бурая лужица, но это слабо волновало опрометчиво выбравшегося за защиту силового поля инопланетянина.
Смутные образы мелькали в обезумевшем мозгу. Его катер, захвачен каперскими крейсерами и — о глупые и жадные кластроны! — и зажат в шлюзе их корабля-матки. Да, его ждёт смерть, но и захотевшим поживится за счёт одного компании, не поздоровится.
Чуя, что одно сердце остановилось, а второе сейчас перестанет сокращаться, он потянулся из последних сил и, открыв панель управления, ввёл комбинацию, приводящую реактор в режим самоуничтожения.
Вспышка была столь яркой, что её видели за сотни километров. Земля вздрогнула и, сотрясая мироздание, громыхнул взрыв, какого ещё не знало человечество, а высоко в небе возник огромный ядерный гриб.
Защитный экран не выдержал и, стоящий на десяти, расположенных по кругу опорах, многотонный пятидесяти метровый галактический транспортник несколько раз перевернулся. Простившись с надеждой когда-либо вырваться из плена так некстати возникшей в месте выхода из гиперпрыжка планеты.
Несколько тысяч прогулочных флаеров — уменьшенных копий охранного катера — были надёжно закреплены и почти не пострадали. Чего нельзя сказать об экипаже, считавшем, что находится в безопасности за генерируемым полем и неторопливо занимавшимся починкой вышедших из строя установок.
Из десяти моллюскообразных пришельцев, чьей главной заботой было нарушение графика, и которых совершенно не касалось творящееся за бортом, уцелело лишь трое. И, в скором времени, поняв, что за сотни световых лет отсюда их судно внесено в графу «случайные потери», неизбежные в силу фактора риска, они начнут отчаянно завидовать погибшим коллегам. Впрочем, их жизнь продлится совсем недолго. До тех пор, пока не кончатся запасы пищи, рассчитанные отнюдь не на исследовательские экспедиции окраинных звёздных систем.
Глава 39
Ни бараки, ни казармы охраны, ни, тем более, жилые коттеджи, построенные в небольшом удалении от лагеря, не пострадали. Однако после взрыва на консервы напал странный мор. Те становились вялыми, в одночасье теряли волосы и, покрывшись отвратительно вонявшими язвами, дохли как мухи. Сдохли даже собаки и, судя по запаху, доносившемуся из-под пола, разлагались в норах крысы.
Охрана, поголовно состоявшая из инициированных, комендант с семьей и сам Менгеле, чувствовали себя более чем прекрасно, и Ангел Смерти ликовал.
Не это ли является Ultima ratio, что в переводе с латыни означает «последний, решительный довод», в пользу разработанной им теории, утверждающей, что гемоглобинозависимые есть высшая форма эволюции?
Раньше считалось, что смерть, уравнивает всех. И только после массового внедрения его разработок, стало ясно, что это не так! Они — избранные! Мягкотелые, чьи прошения по тем или иным причинам были отклонены Аненербе могут сколько угодно рассуждать о теории Добра и Зла, пытаясь привлечь внимание. В конечном итоге, их участь предрешена. И пусть скажут спасибо, что позволили дожить своей век и умереть от старости. Как утверждал великий Шиллер: «Истина ничуть не страдает от того, что кто-нибудь её не признает».
Добро, в наивысшем значении — это Абсолют! Вечность, раскрывшая объятия представителям нордической расы, стремительными шагами идущей вперёд. С уверенностью глядя в будущее и оставляя далеко позади недостойных.
Полностью отключив обоняние, Менгеле в задумчивости бродил по баракам, чутко прислушиваясь к изменениям, происходящим в организме. Уже двое суток он не хотел есть. Всепоглощающая, ввергающая в безумие жажда крови куда-то ушла. И пять тысяч гниющих полуфабрикатов, так бездарно отдавших никчемные жизни, были в принципе небольшой платой за новое знание.
