Дон Алехандро и его башня - Инди Видум
Лара усмехнулся. Чтобы Ортис и Сарате не знали, с кем ведет переписку Оливарес, при условии, что та идет через почту? Уже на основании этого можно было бы предположить обман со стороны донны. И все же существует вероятность того, что в ее письме написана правда относительно ученика проклятийника. Еще после первого письма граф отправил разведчика к башне — посчитать, сколько внутри живых существ. И опытному чародею сделать это не удалось, защита не позволила разглядеть внутри вообще ничего. И это было странно. Зачем нужна такая серьезная защита обычному ученику чародея? Или необычному?..
Лара потарабанил пальцами по столу. Этот юноша его нервировал даже на расстоянии, опытный интриган чувствовал, что дон Контрерос — именно та неизвестная, которая повлияет на результат запланированного им слияния стран. Причем он даже сам себе не мог объяснить, почему был в этом уверен.
Ворвавшийся в кабинет без предупреждения сеньор отвечал за агентурную работу в Мибии.
— Дон Лара! — возбужденно выкрикнул он. — Всплыло письмо донны Болуарте. Мы его перехватили, и результат проверки показал, что оно подлинное. К сожалению, дон, который письмо перевозил, не выжил, поэтому точное местонахождение донны установить не удалось. Только то, что она в Мибии. Если, разумеется, жива, в чем есть определенные сомнения.
У графа Лары тоже были эти сомнения.
— Определили, когда было написано письмо?
— По всему выходит, что после предполагаемой смерти донны, — дипломатично ответил его подчиненный. — Я бы не стал исключать вероятности талантливой подделки. Такое провернуть очень сложно, но не невозможно. Другое дело, что чародеи, способные на такие действия, просто так не развлекаются.
— Сейчас никому нет необходимости выставлять донну Болуарте живой, кроме нее самой, разумеется. Но мы это быстро исправим.
Лара хлопнул рукой по столу, отбрасывая все сомнения. Теперь он окончательно решил снести с лица земли эту проклятую башню, потому что если выжила донна Болуарте, то мог выжить и дон Контрерас, и тогда письмо Ортис де Сарате вписывается в расстановку фигур. Никого другого из Мибии, кроме ученика проклятийника, не было среди группы жертв. А значит, вероятность того, что выжившие находятся вместе в башне, уже не была нулевой. И тогда желание семьи Ортис де Сарате превратить башню в развалины вступало в резонанс с желанием самого Лары уничтожить всех выживших свидетелей жертвоприношения.
И если вдруг это окажется ошибкой, при таких ставках уничтожение жалкой башня пройдет незамеченной, потому что Мибии сейчас не до разрушений на границах. А вот если кто-то алтаря избежал и сейчас прячется именно там, то будет непростительной ошибкой их упустить.
Глава 27
Консультация у Оливареса была делом не срочным, а вот работа с освещением — напротив. Пару часов я довольно успешно проработал и даже без ценных советов Шарика. Ками так и не появился. Подозреваю, что он отправился на кухню лечить депрессию, и не только едой, поскольку я этого паршивца уже несколько раз засекал на коленях Хосефы, которая его ворчания не слышала, зато чувствовала под руками очень мягкую шерстку которую было очень приятно гладить.
Без подначек работа шла довольно бодро. Плафоны получились жизнерадостно желтого цвета, при проходе через них свет становился похож на солнечный. Работа со стеклом оказалась весьма близкой по приемам к работе с камнем. А краситель от Исабель растворялся в расплавленной массе, как родной, оставалось его только хорошо вмешать, не нарушая формы. Строго говоря, форму я мог сделать из стеклянной массы любую, но придерживался первоначальной — потому что зачем в лаборатории извращаться с плафонами? Они должны быть самые простые, чтобы не отвлекать от работы.
А вот на лестнице их можно и видоизменить. Как и в гостиной, и в спальне. В санузлах тоже вариант попроще подойдет. По размышлении я решил не делать свет на лестнице реагирующим на звук. А то захочется спуститься на кухню, например, водички попить — и об это сразу узнают все не только живущие в башне, но и пробегающие рядом с ней. Вообще, нужно придумать что-то со стеклами в окнах, чтобы свет внутрь передавался, а снаружи не было видно ничего из того, что происходит внутри. Мрачные черные бойницы, недружелюбно глядящие на того, кто решит мой покой нарушить. Еще нужно черепа на остриях воротных пик навесить и привидения в бреющий полет запустить. Этак и Сильвию удастся отвадить безо всяких проклятий. Хотя, конечно, конкретно по ней плачет местная плаха, и давно уже плачет. Или что там положено дворянам за госизмену?
Потренировавшись на лампах для лаборатории и санузлов, где управляющий контур был совсем простой, и подготовив набор для кухни, я решил сделать освещение для гостиной. Ведь жалко же будет, если прекрасная ваза, расписанная лично донной Болуарте, будет стоять где-то в темном уголке никем не замеченной? Правда, Исабель к раскраске вазы подостыла и, приоткрыв рот, наблюдала за моими извращениями со светом. Для гостиной я вообще замахнулся на целую люстру с основанием из камня. Плафоны, ради разнообразия, я решил сделать в виде цветов, основу которых составлял небольшой стеклянный шарик. Лепестки одинаковостью не страдали, но тем эффектнее выглядели. Настоящая ручная работа, не фабричная штамповка.
— Дон Контрерас, — неожиданно подала голос Исабель, — у вас получилось настоящее произведение искусства. Вы не могли бы сделать такую же в мою комнату? Только с розовыми цветочками, разумеется. И бра на стену в таком же стиле.
В ее комнате? Смотрю, донна уже обжилась и никуда съезжать не планирует. Положение у нее, конечно, неопределенное, но надо же рассчитывать на лучшее, а не на то, что она будет здесь жить вечно. Возможно, я бы и не возражал, если бы…
— Напоминаю, донна Болуарте, что это моя комната, в которой я не хотел бы видеть цветочки на стенах, тем более розовые.
Она смешно надулась.
— Но вам ведь не составит труда заменить плафоны на другие?
— Составит. Я их подключаю к общей системе, если вы не заметили, донна Болуарте. И получается, что мне нужно будет полностью ее развеивать и полностью делать заново.
— Но вы же такой талантливый, дон Контрерас, — умильно сложив руки перед грудью, сказала она. — Вы себе сделаете еще лучше, потренировавшись на освещении для
