Каждый вдох и выдох равен Моне Лизе - Светлана Дорошева
– Это доставка?! – спросила она, на ходу заматываясь в полотенце, – Ну наконец-то! Я голодать! О, привет!
Заправив полотенце на груди, она наконец подняла глаза и увидела меня. Я молча пялилась. Она пожала плечами, полотенце упало, и она засмеялась, прикрываясь руками, как Афродита капитолийская. Из-за перегородки послышался строгий окрик на китайском и Поэтесса-II, беззвучно пародируя Поэтессу-I, пошла на зов вглубь студии.
«Их две!» – молча показала я Стиву пальцами.
«Близнецы-ы-ы-ы!» – одними губами ответил он, избивая руками воздух, как футболист, только что забивший победный гол в финале лиги чемпионов.
– Ты не знала?! – тихонько спросил он, пользуясь тем, что за перегородкой Поэтессы перешли со сдавленного шепота на повышенные тона, видимо, осознав, что мы все равно ничего не поймем на китайском.
Я помотала головой.
– Да все знают, какие уж тут тайны? – он махнул в сторону перегородки. – Но ты не распространяйся. Они не афишируют. Правила резиденции, все дела. Хотя кому ты скажешь, а-ха-ха, да? Тебя никогда не видать, нигде не появляешься… А наши все и так в курсах. И хоть бы кто маякнул, предупредил… Не! Я чуть с ума не сошел, когда сам узнал! Возвращался откуда-то пару месяцев назад. Стою, знач, такой в лифте, тут вижу – она с чемоданом через вертушку лезет. Я, кэшн, удивился про чемодан, но, думаю, мало ли, мож, ездила куда на выходные, к родителям там, местная же, тут все туда-сюда шастают. Ну, я лифт придержал, а она такая заходит – и ни «привет», ни «ну че тут у вас», взгляд отсутствующий, типа вообще не узнает – и спрашивает: «На каком этаже тут художественная резиденция?» Я такой о-О. Совсем уже двинулась со своими призраками. Не, я знаю, поэзия – дело такое, но тут прям отвал башки! Я провел ее до дверей студии, ну чисто по-соседски. А она стучится в собственную студию! Прикинь, я присел… А потом она же, только с черными, как у панды, кругами вокруг глаз, сама себе дверь открыла, и тут я уже такой а-а-а-а… о-о-о-о-о, какой джекпот!!!
– А… а вторая, которая без кругов, тоже поэт?
– Я не знаю. Какая разница?!
Действительно, глупый вопрос.
– Я не расспрашивал че-как вообще. Слышал только, что она че-т там рассорилась с бойфрендом, перебралась к сестре сюда… Да ты садись! – перешел он на нормальную громкость разговора. – Рассказывай! Куда пропала? Че нового?
* * *
От растерянности я на автомате отвечала на его расспросы про музеи, про шарик, про музыкальные инструменты из воздуха…
– …да, там рядом с залом, где к потолку подвешены гигантские свитки с нечитаемым божественным посланием из несуществующих иероглифов… Там еще музыкальные камни, космические такие… Но, Стив, у тебя же гостит жена! – вдруг опомнилась я.
– Гостит, – миролюбиво согласился Стив, снова понизив голос, – но все нормально. Она очень устала и легла спать, а я еще хотел поработать над совместным проектом… Хочешь?
Я помотала головой. «Совместный проект» был выложен на столе белыми дорожками, бокалами, бутылками и скомканными салфетками.
– Скоро же кураторский обход, помнишь? – продолжал Стив. – Надо же что-то подготовить? Я скоро вернусь!
Последнюю фразу он выкрикнул Поэтессам и, как был босой, в трусах и футболке, вышел со мной в змеиный коридор.
– Я хочу, чтобы ты рассказала мне про музыкальные камни. Что за камни? Те, что ты назвала философскими, или другие? Они – тоже затвердевшая сперма небес или что?
Мы прошли несколько шагов до моей студии, и Стив взялся за ручку двери в ожидании, что я поднесу карточку.
– Стив, ты не можешь зайти в мою студию в труселях.
– Да ладно тебе! Тут все свои. Ты видела меня на фрик-опере с букетом, куда уж хуже… И ты не в моем вкусе, а-ха-ха! Слушай, просто расскажи мне быстро про камни! Где, говоришь, это? Скинь мне локации. Мне правда надо. Ну ты же знаешь, что у меня нет к тебе никаких… ну! Ты же не… – Стив сделал руками несколько резких угловатых движений у лица, будто пытался изобразить портрет в стиле Пикассо.
– Не азиатка, – подсказала я.
– Ну именно! – обрадовался Стив. – Видишь, мне тупо по работе! Как думаешь, а на этих дырчатых камнях в парках можно сыграть? Говоришь, их слушают? А это идея! Похоже, это мой новый проект. Надо же что-то к обходу – сама понимаешь, не совместный же проект мистеру Ыну показывать… – Стив кивнул на студию Поэтессы.
– Приходи в среду после обеда, поговорим.
– Ага! Ага! В среду! Ха! Я знаю тебя! Ты говоришь «в среду после обеда», когда имеешь в виду «никогда»! Либо думаешь, я до среды забуду, либо в среду не будет тебя, а потом ты скажешь, что запамятовала и «давай на следующей неделе», что в твоем случае – синоним «среды»!
Точно. Наблюдательный черт…
– Ну хочешь, я замотаюсь в полотенце? Мои штаны просто сохнут у них за окном, – Стив мотнул головой в сторону Поэтесс, – я разлил… тушь, ха-ха! Впусти меня. Расскажи мне. Я чувствую – это мое! Тебя ж не поймать! Даже Затмение не знает, где ты пропадаешь. А тут такой случай… Она, кстати, тебя искала.
– Ладно, проходи.
Я впустила Стива в студию и быстро изложила ему все, что знала про местную одержимость камнями.
– Отлично, просто отлично. – Стив выключил запись в телефоне. – Слушай, это офигенно! Тут и восточная культура, и вся эта ученая хрень, и оборотни… Прикинь, – Стив потряс руками в воздухе, – атональная симфония камней-оборотней! О-о-о-о-о-о-о…
Он снова включил диктофон и повторил в него: «Атональная симфония камней-оборотней! Э-э-э-э… Так, значит, вся эта байда про небесную сперму и философские „миры внутри миров”, плюс наука! Э-э-э-э… Вся материя находится в постоянной вибрации. Теория струн. То есть, можно сказать, неслышная музыка пронизывает все, от наших тел до камней. Пока мир не затвердел, его можно было строить музыкой. Древние китайские камни – ученые собеседники, созданные музыкой. Э-э-э-э-э… Надо тут тоже науку привинтить, чтоб постмодерн… Ну-э-э-э-э… Вселенная произошла из звука. „Большой взрыв” в буквальном смысле был грохотом, типа бог громогласно чихнул – и из этого „а-а-а-а-а-апчхи!” появилось буквально все! А хорошо, да? Ща, еще немного, пока прет. – Стив подмигнул мне и продолжил. – Теперь, как написать музыку философских камней? Ну-э-э-э-э… Умение слушать можно натренировать так, чтобы слышать каждый предмет. Как суфии. Ну да. Камни как практика, чтобы научиться слышать. Древние же слышали музыку сфер? Если потренироваться, то и современный человек услышит философский камень. А когда ему это удастся, то больше ему
