Книга первая. Читатель - Харитон Байконурович Мамбурин
— Господин Сон Чжун Ли, — в голосе Рио, тусклом и невыразительном, удивления не слышно, — Что понадобилось вашему чеболю от моей сестры?
Стоящий по центру самодовольно усмехнулся, слегка вздёргивая голову, но ответил:
— Уже ничего, Коджима-сан. Она своё предназначение выполнила. Вы здесь. Нам предстоит разговор, да… Кстати, Кирью-сан, будьте любезны присесть рядом с очаровательной сестрой господина Коджимы? Мне бы не хотелось навлекать на свою голову гнев патриарха вашей семьи, но его я, будьте уверен, переживу, если вы вынудите нас прибегнуть к крайним мерам. Прошу вас.
Ко нам одновременно шагнули двое корейцев по бокам, недвусмысленно поднимая свои пистолеты-пулеметы.
Невыгодная ситуация, со всех сторон. Я вопросительно взглянул на друга. Тот, поморщившись, кивнул.
— Сделай как он просит, Акира.
Главный неторопливо, но и не мешкая, отошел в сторону, приглашающе поведя в сторону дивана жестом, который можно было счесть издевательским. Туда же подшагнул еще один из людей корейца, повесив оружие на плечо и достав пластиковые стяжки одноразовых наручников. Вздохнув, я пошёл к дивану. Неторопливо, как и должен идти молодой человек, которого принуждают. Пока шел, думал.
Ситуация складывалась… невыгодно. Кто-то воспользовался информацией о том, что Рио отправили на поиски сестры. Судя по тому, что я вижу, моего друга хотят принудить к сотрудничеству, либо извлечь из него информацию. Это противоречит интересам блондина, но не затрагивает мои. Если я подчинюсь, то, скорее всего, совершенно не пострадаю, не зря представитель чеболя упомянул имя моего деда, но при этом ничего не получу. С другой стороны, четыре человека с скорострельным оружием, пребывающие настороже — это очень серьезная ситуация.
…но решаемая. Я уже прочитал их, как и прочитал «господина Сон Чжун Ли». Человек — это душа, заключенная в крепкий, но предсказуемый каркас из костей и мышц, подчиненный импульсам, идущим из мозга. Чем опытнее воин, тем быстрее он может среагировать, но и тем предсказуемее будет, если его жизнь не посвящена ежедневному выживанию. Именно так я и одолел Йоги, попросту зная, как он будет двигаться, что захочет сделать, куда нужно его бить. Не воинским пониманием противника, но анализом мага. Здесь бы это сработало тоже, однако, оставался такой элемент как Мичико Коджима, совершенно нежеланный свидетель.
Поэтому я просто шёл, готовый сесть на диван и дать связать себе руки гибким пластиком.
Однако, у Рио были другие планы. Услышав позади короткий слабый свист брошенного ножа и булькающее сипение, я тут же быстро ткнул стоящему около меня корейцу жестко сведенными пальцами в горло, а затем, вцепившись в его плечо правой рукой, левой схватил свисающий с плеча человека пистолет-пулемет. Развернув тело так, чтобы оно прикрывало от пуль меня и Мичико, я всадил пару пуль в поднимающего своё оружие «костюма», а еще потом еще две в того, кто держался за пробитое ножом горло, но еще вполне мог оказаться опасным. Затем пришла очередь владельца оружия, которого я банально уронил и пристрелил. Точнее, сначала пуля ушла в бедро господина Сон Чжун Ли, неумело пытающегося вырвать пистолет из подмышки, а уж потом было добивание моего не понадобившегося «мясного щита».
Две, три секунды? Это время Рио потратил, обезвреживая последнего из сопровождавших представителя чеболя. Он успел выбить человеку глаз своим большим пальцем, но затем орущий кореец, упавший под весом Коджимы на пол, так крепко схватился за свой пистолет-пулемет, что блондину не удалось отнять ни его, ни достать пистолет из подмышечной кобуры.
…поэтому он добил пребывающего в шоке человека микрофонной стойкой, несколько раз сильно опустив металлическое перекрестье на голову поверженного. Это было грязно. Мичико глухо орала в кляп, ерзая всем телом так, что в итоге свалилась на труп корейца, от чего и потеряла сознание.
— Кажется, я больше не должен семье Коджима деньги, — произнес я, отбрасывая легким пинком пистолет Сон Чжун Ли. Хорошо, что мы в караоке, тут очень хорошая звукоизоляция. А еще раненный представитель чеболя очень хорошо понимает намеки в виде уставленного на голову дула.
— Выходит… что так… — тяжело дышал Рио, опираясь на стойку-убийцу, — Погоди… потом порешаем. Сначала мне с ним нужно… поговорить.
— Говори. Он весь в твоем распоряжении.
— Мне… понадобится… помощь.
— Я подскажу, что делать.
— Спасибо…
Эпилог
Двадцать восемь дней спустя
Горо Кирью стоял в собственном додзё, хмурясь куда сильнее, чем обычно. Сегодня, здесь и сейчас, старый воин чувствовал глубокую обеспокоенность. Вызвана она была двумя бойцами, испросившими его разрешения использовать арену додзё, и получившими его. При виде их, уже готовых к бою, плохие предчувствия обуревали душу старика, но сделать он ничего не мог. Вызов священен, бой священен, последствия… целиком на совести бойцов. И если с одной стороны стоял он, Акира Кирью, холодный и самоуверенный парень каких-то шестнадцати лет (неполных!), то с другой лучился жаждой убийства согбенный, худой, но куда как окрепший, Огаваза Суичиро.
«Засранец добился того, чего хотел», — горько думал старик, — «Зацепил полумертвого психа, вывел из себя настолько, что тот сумел выжить, прокормиться, прийти в себя. Да, он по-прежнему доходяга, жалкая скорлупа от того, что было ранее, но недооценивать его? Акира, Акира… ты явно себя перемудрил. Огаваза готов убивать»
— Ты помнишь, что с ней будет, если ты проиграешь? — ледяной, равнодушный голос внука стегнул Горо как кнутом, чуть не заставив поёжиться.
— Помню, парень, помню, — бывший боец прищурился, занимая какую-то странную стойку, незнакомую даже основателю стиля Джигокукен, — Не волнуйся.
Ох, быть беде. Огаваза Суичиро, как прекрасно помнил Горо, не хватал звезд с неба, но потому, что его талант и судьба лежали вдали от нормального обучения боевым искусствам. Этот парень с детства был «мусорщиком», хватающим крошки знаний тут и там, перенимающим приёмы, учащимся у любого, кто готов был учить. «Дикари» учатся в бою и только в бою, на тренировках они оттачивают старое и пробуют новое, а вот «мусорщики», самая несчастная и слабая из всех каст бойцов, пили из любого колодца, самонадеянно думая, что смогут выработать что-то своё, что-то универсальное и эффективное.
Однако, Огаваза был крайне талантлив как «мусорщик». Легкий на подъём и обаятельный бродяга, который почти никогда не доводил бой до смерти своего противника, он легко отлеживался после поражений, и, что куда примечательнее, легко заводил дружеские отношения. Его привечали в додзё, на улицах, в деревнях и селах, его знали как хорошего человека, пусть и чересчур поверхностного. Из-за этого ему
