Темный Охотник #5 - Андрей Розальев
Моя рогатая ведь прекрасно понимала, кто ОНА и кто ОНИ.
ОНА в их глазах — аристократическая неженка, папенькина дочка, да ещё и книжный червь в придачу. ОНИ — побывавшие в плену матёрые вояки, каждая из которых потеряла свой отряд и перенесла свои собственные ужасы.
И вот ОНИ пообещали подчиняться ЕЙ.
Ну да, ну да…
Сколько протянет договор в таком случае? Неделю? Месяц? Пока не пройдёт шок от плена и не настигнет осознание свободы — и равенства перед местными законами? До первого разногласия? Сердцем инферны всё равно не станут её уважать… точнее станут, но… уважение уважению рознь. Не за каждого, кого уважаешь, пойдёшь на смерть!
Какой выход?
Да простой: чтобы инферны понимали кто тут папочка и мамочка, им нужно продемонстрировать силу.
Вот Ариэль и продемонстрировала. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Убрав с лица всякие эмоции, она крепко встала на ноги, выпрямилась, расправила плечи, отняла ладонь от раны на животе и врубила печать регенерации на полную катушку. Довольно глубокая рана начала зарастать и рубцеваться прямо на глазах — Ариэль сегодня щеголяла в коротком топике, так что всё было прекрасно видно. Сперва кровь прекратила течь, потом края раны сомкнулись, срослись — и вот уже ничего не напоминало о ранении.
Тем временем инферна, которую я держал за руку, отчаянно пыталась телепортироваться. Само собой, эту способность я подавил, и получил брыкающуюся бешеную кошку. Ещё и пьяную вдрызг — от девушки разило не перегаром, а прямо вот свежатинкой.
Сперва она грязно ругалась на инфернском и пыталась достать меня кинжалом. Подержав её немного, я сжал запястье так, что она взвизгнула и выронила оружие. Ударом ноги отправил его по направлению офицерского состава инферн, — ещё один маленький театральный штришок, который мне обязательно зачтётся.
Ну а дальше… дальше инферна совсем обесенела. Пыталась царапаться, кусаться и со всей дури дрыгалась мне по ногам. Никакого урона она нанести, конечно же, не могла. Скорее зубы о доспех поломает…
— Нарена! — раздался крик.
Остальные инферны меж тем потрясённо пялились на Ариэль. И вот, видимо, поняв, что помирать прямо сейчас та не собирается, да и вообще в помощи не нуждается, от офицерской тусовочки отделилась одна из девушек. По всей видимости, командир этой придурочной и ответственная за неё.
Она подошла, забрала у меня Нарену, — хоть имя её теперь знаю, — и бесцеремонно швырнула так, что та покатилась по палубе.
— Это предательство, Нарена! — прошипела инферна-офицер, а потом повернулась к остальным. — Трибунал! Немедленно!
Нарена же сейчас стояла на четырёх костях, озираясь как затравленный зверёк. В глазах пьяная злоба, зубы оскалены, ногти царапают палубу. Дышит так, будто у неё вот-вот сердце взорвётся. Но что характерно — телепортироваться даже не пытается. Видимо, понимает, что бежать некуда.
— Казнь! — послышалось от бассейна тут же.
— Казнь! — поддержал другой голос.
— Казнь! Казнь!
О как! А девчата скоры на расправу! Может в их понимании это и «трибунал», а как по мне — какой-то очень шустрый самосуд. А как же узнать мотивы? У такого идиотского нападения ведь должны быть причины? Неужели не интересно? Или… или они их знают?
А вот теперь уже мне интересно!
— Казнь! Казнь! — инферны начали окружать Нарену.
А я быстренько переглянулся с Ариэль. Кажется, у нас с рогатой начала вырабатываться какая-то невербальная связь… не мысленная конечно, но уж считывание микромимики наверняка. Я понял, что рогатая сейчас обескуражена, и совершенно не понимает, что делать дальше. И уж точно в её квадратных от происходящего глазах не было ни намёка на злорадство. Начинать своё «правление» с казни одной из тех, кого с такими усилиями освобождали, в её планы точно не входило!
Но и остановить сейчас происходящее — значит потерять авторитет в глазах инферн. В их обществе признают только силу. Что они подумают, если сейчас Ариэль скажет «стойте»?
Что ж, силу Ариэль продемонстрировала.
А что дальше?
А дальше я разберусь…
Собрав энергию, я принялся ждать. Инферны окружили Нарену плотным кольцом. И вот, одна за другой, вытянули в её направлении руки, продолжая при этом то ли скандировать, то ли накачивать себя:
— Казнь! Казнь! Казнь!
— Что происходит⁈ — на шум прибежал чуть подвыпивший Фирсов.
— Всё нормально, — пожал я плечами.
— Казнь! Казнь! Казнь!
— Чернов, Ариэль в крови, вон кинжал валяется, и эти рогатые явно не хоровод водить собрались. Я напряжение их аур отсюда чувствую!
— Доверьтесь мне, Василий Фёдорович, — попросил я.
А сам не сводил с девок взгляда, переключившись на астральное зрение. Вот потекли потоки, сконцентрировались…
— Казнь! Казнь! Казнь!
Нетрудно догадаться, что произошло в следующий момент. Ариэль ведь говорила, что у них предателей сжигают. Похоже, это происходит не так уж редко — очень уж слаженно вели себя рогатые, никто не уточнял, где ему встать и что делать…
Потоки огня одновременно вырвались из двух дюжин рук и устремились к Нарене. И тут же разбились о силовой щит…
— ПРЕКРАТИТЬ! — да, я использовал дар Тёмной, но в данном конкретном случае это пройдёт незамеченным.
Все взгляды устремились на меня. Эх… жаль, что я не пират и не умею эффектно лазать по такелажу. Забрался бы сейчас повыше, и оттуда бы вещал, прищурив глаз и с Чипом на плече. Впрочем, такелажа у этой железной посудины нет никакого.
Вместо эффектного ползанья по вантам я просто пошёл к инфернам прогулочным шагом.
— Никакой жалости к врагам и предателям! — вышла из круга мне навстречу та самая зачинщица трибунала.
— Никакой жалости к врагам и предателям! — согласно кивнул я в образовавшейся тишине. — Да только здесь нет ни тех, ни других!
По толпе поползли шепотки. Пока что просто удивлённые, без отрицательной или положительной интонации.
— Я вижу лишь испуганную девчонку, у которой от всего пережитого поехала крыша! — я показал взглядом на Нарену. — Сама себе что-то придумала, и сама в это что-то поверила! Её не казнить, а лечить надо!
И снова шепотки, на сей раз погромче.
— Возможно изгнать, если уж вы так настроены её наказать! — добавил я.
Кстати, есть у меня на примете одно местечко, где она будет под присмотром. Там хорошие люди живут, быстренько помогут ей в себя прийти.
Больше от меня сейчас ничего
