Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов
— Ты знаешь, чем-то меня зацепил этот паренек. Такое хладнокровие продемонстрировал, такую выдержку. Положа руку на сердце, кто у нас в чемпионате из нападающих на последних минутах, да еще в кубковой игре, когда все на кону и отыграться нельзя, а ничьих не бывает, рискнет меня обводить?
— Да кто? — почесал в затылке Аничкин. И начал загибать пальцы. — Стрелец, Метревели, Бышовец, — задумался, — Толик Банишевский, быть может.
— Вот, — удовлетворенно кивнул Лев Иванович. — На пальцах одной руки пересчитать можно. А он вдруг взял и рискнул. Меня прям, как накрыло, высший класс продемонстрировал Волох, молодец! Такому, — Яшин опять улыбнулся, — и шампанское подарить не жалко. Пусть с друзьями пригубят по чуть-чуть, напиточек легонький, что с него станется.
— Да он его в сервант поставит и гостям показывать будет, — заржал Маслов. — А потом детям-правнукам. Как семейную реликвию. Ты бы еще ему на этикетке расписался и точно экспонатом музея сделал бы.
— А лет через тридцать на аукционе он бы ее продал, — подал голос Данила. — Знаете, как у буржуинов такие раритетные вещи ценятся? Большие деньги можно выручить.
— Иди уже, нэпман недобитый, — отвесил ему шутливый подзатыльник Маслов. И под общий смех добавил. — Скажи еще, что твои бутсы или футболка кого-нибудь через тридцать лет заинтересуют!
А это мы еще посмотрим, сказал про себя Данила, сцепив зубы, и упрямо наклонил голову. Посмотрим!
[1] Кубок Жюля Риме — вручался за победу на чемпионате мира по футболу с 1930 по 1970 гг. Был назван так по имени третьего президента ФИФА, который и стал инициатором проведения этого турнира
Глава 28
1968 год. Москва. Июль
— Малой, иди сюда?
— Зачем?
— В картишки перекинемся.
— Не, я пас.
Карты Данила не любил с детства. Так уж вышло, что однажды он стал свидетелем того, как в их районе убили девчонку. Хорошую, скромную девчонку, которую изо всех сил тянула в одиночку мама — обычная швея с близлежащей фабрики.
Несколько взрослых мужичков со «славным» уголовным прошлым повадились у них на районе «воспитывать» молодых ребят, втирая им про блатное братство, тюремную романтику, воровские понятия и прочую муру. Радушно угощали папиросами и охотно наливали дешевый портвешок. А заодно исподволь привлекали к различным темным делишкам. Сначала к какой-то ерунде, навроде: «Слабо на рынке у тетки пару яблок стырить братанам на закусон?», а потом… «Постой на шухере в подъезде, мы тут одного жадного фраера навестим!»
Кто-то велся, кто-то шарахался, как черт от ладана. По разному было. Сам Мельник на предложение срубить бабла по легкому, приложив некоего барыгу слегонца по темечку кирпичом, а после пошарить в его богато обставленной хате, решительно пошел в отказ, не побоявшись презрительного: «Ссыкун!». А вот парочка его хороших приятелей с охотой полезли во все это дерьмо. Как итог, одного нашли позже с перерезанным горлом в парке — дело так и осталось нераскрытым — второй отмотал несколько сроков, при случайной встрече много цитировал Библию, улыбаясь беззубым ртом.
Так вот, карты. Короче, двум бестолковым юнцам напели, что, дескать, карточный долг — это дело чести, отказаться нельзя и так далее и тому подобное. А затем технично развели в «буру». И потребовали в качестве отработки убить первого прохожего, который пройдет по улице в чем-нибудь красном. Не любили уголовники, по понятным причинам, этот цвет.
На свою беду мимо этих уродов возвращалась домой в красном пальтишке девятиклассница из школы Данилы.
Хоронили ее с матерью в один день — та, после опознания в морге, пришла домой и повесилась.
А самое поганое, что по возрасту этих дегенератов даже не расстреляли, а дали по пятнашке. И много лет спустя одного из них Мельник встретил в своем районе. Упитанный такой был мужчинка, с двумя детьми и крикливой женой. Бывает…
Так что, прививку от карточной игры парень получил настолько серьезную, что вообще не брал в руки раскрашенные картонные прямоугольники. И здесь, в другом времени, своей давней привычке он изменять по-прежнему не собирался. Поэтому ехал сейчас в клубном автобусе на очередную игру и старательно повторял спряжения глаголов в английском языке. Решил он освежить в памяти скудные знания, а, заодно, и улучшить их по возможности. Если разобраться, знания языков — это тот багаж, который пригодится и прокормит тебя всегда. А отобрать его не в силах ни одна власть, со всеми ее милиционерами или полицейскими. Ребята в команде над его новым увлечением беззлобно подтрунивали, но Мельник просто не обращал на это никакого внимания. Балбесы, что с них взять. Но ничего, поедем за рубеж на какую-нибудь игру, посмотрим, как запоют.
Так, а что там за веселье? Ни хрена себе, что исполняют! Картежники, что сидели в конце салона — а ехала команда в довольно старом автобусе с большим окном сзади и длинным рядом диванов под ним — наконец-то завершили очередной раунд своего импровизированного турнира. И по его итогам проигравшемуся в пух и прах Валере Зыкову выпало…показать, пардон, не прикрытую ничем задницу ехавшим за ними пассажирам любого автомобиля. Что Валерка с успехом и проделал, забравшись с ногами на сиденье и быстро приспустив тренировочные брюки.
Беда состояла в том, что за динамовским автобусом в данный момент тихо-мирно ехала машина ГАИ. Нет, они не сопровождали футболистов на матч, просто следовали куда-то по своим делам. Увидев обращенный к ним, гм, «привет», милиционеры форменным образом сначала обалдели, а потом, разумеется, озверели. Включили всю свою иллюминацию, обогнали автобус и велели в громкоговоритель немедленно остановиться. Затем они вышли из своего автомобиля и потребовали открыть им двери и впустить внутрь. Веселившаяся до этого момента компашка заметно приуныла, с тревогой ожидая, чем обернется их дурацкая выходка.
Милиционер с погонами капитана поднялся в автобус, затребовал у водителя документы на перевозку пассажиров и путевой лист, грозно оглядел салон, а потом громко объявил: «Значит, так. Сейчас все выходят наружу и становятся у борта в шеренгу. Предупреждаю, без глупостей! Кто рыпнется, применю оружие без предупреждения. Будем выяснять, что за шайка-лейка и куда едете!»
Данила чуть
