Последний Контракт Том 1. Том 2 - Илья Романов
Ощутив, как кровь в теле начала давать о себе знать, я сделал глубокий вдох и выдох. В каждой из жизней в молодом теле я проходил через барьер гормонов. И, признаться честно, справляться порой становилось сложно.
Улыбнувшись возникшему порыву, я выдрал чистый лист тетради и, смяв его, под недоуменным взглядом Патрика, кинул в девушку, попав ей точно в голову.
— А-а? — недоуменно проблеяла она посмотрев на упавший на пол листок, а затем обернулась к нашей с ирокезом парте. — Зачем?! — прошипела она.
На её голос несколько учеников сразу же отвлеклись от урока и обратили на нас внимание.
— Ты, — указал я на неё пальцем, говоря шепотом. — Ему, — ткнул в начавшего понимать Патрика. — Нравишься, — сложились мои два указательных и больших пальца в сердечко.
Медленно сместив свои карие глаза с моей улыбающееся рожи на покрасневшего Патрика, она мигом его осмотрела, будто оценивая.
— Я скажу об этом своему парню, — кивнула она спокойно, а после сразу же отвернулась, как бы говоря, что разговор закончен.
Но я то видел, как приподнялись уголки её губ и озорно стрельнули глаза.
— Зачем? — могильным голосом спросил Патрик, даже не смотря на меня. — Её парень протерий и очень опасный боец.
— Я не знал, — пожал я плечами, возвращая себе более спокойное состояние.
Что это вообще было? Какой-то юношеский порыв!
— Но, думаю, что ничего не будет.
— С чего ты решил? — бросил он на меня косой взгляд.
— Ты ей тоже понравился, — кивнул я, дав свой ответ, на что Патрик мигом воззрился на меня шокированными глазами. — К тому же, если потребуется драться, то важна не победа, а сам бой. Своими словами она хотела тебя испугать и посмотреть, чего ты стоишь. Она женщина, Патрик. А женщины любят, когда за них сражаются. Когда завоёвывают их сердца, — похлопал я по его плечу, смотря на недоуменное вытянувшееся лицо.
— Откуда ты этого набрался? — странным голосом спросил он, будто я в его глазах превратился в великого мудреца.
— Да как тебе сказать… — пробормотал я, вспомнив свою первую молодость и знакомство с Анной. — Когда-то я тоже сражался за женщину, которая сначала меня отшила.
— А потом? — схватил он меня за руку.
— А потом и борщ с котом, — вытащил я свой локоть из его хватки и вновь взялся за чертежи. — Я тебе сказал, как действовать. Дальше твои проблемы.
— Которые ты и создал, — вздохнул он, на что я покачал головой.
— Может быть, ты мне потом спасибо скажешь, — указал я на него карандашом. — И, обычно за свою помощь я беру плату, — сверкнули мои синие глаза, отчего парень проглотил вязкую слюну.
— А-ага, спасибо… — прохрипел он и резко отвернулся, уйдя с головой в урок.
Пожав плечами, я вернулся к чертежам, которые были пока далеки от идеала. Закончить всю работу до конца уроков я не смог бы, но хотя бы часть успел.
Главное теперь не забыть взять эту тетрадь с собой. А то получится не очень хорошо…
* * *Вечернее время суток накрыло город своим покрывалом. Автоматические фонари включились и освещали своим светом улочки и дороги. Уставший после работы народ спешил либо домой, либо в какие-нибудь заведения, желая отдохнуть и провести время.
Ну а я подъезжал к указанному в пригласительном адресу, который находился в одном из самых дорогих районов Москвы. То, что Александр живёт в подобном месте, удивления у меня не вызывало. После моей помощи его дела пошли в гору и он мог позволить себе особняк в этих районах.
— С вас 863 рубля, — обратился ко мне таксист, посмотрев в зеркало заднего вида.
Кивнув, я достал из кармана несколько купюр и вручил ему, сразу же выходя из машины.
— А сдача? — недоуменно спросил мужчина за рулём.
— Оставьте себе, — махнул я рукой. — Хорошего вечера.
— И вам, — улыбнулся он, показав мне редкие позолоченные зубы.
Как только привезший меня транспорт уехал, я сделал глубокий вдох вечернего прохладного воздуха. Лёгкий ветер касался моего лица и волос, слегка развевая и расстёгнутый пиджак.
Услышав, что с территории одного из трёхэтажных домов доносятся звонкие крики и смех, я двинулся к нему, держа в руке коробку, завёрнутую в праздничную бумагу.
Когда я подошел к воротам, там меня встретили два охранника, которые сразу же потребовали предъявить приглашение, а после досмотрели и пропустили на территорию особняка.
Хм, и к чему подобная осторожность? Неужели у Александра есть неприятели, из-за которых и требуется охрана с досмотром? А, впрочем, не моё дело.
Зайдя на территорию, я сразу же осмотрелся. Большая каменная дорожка, которая разветвлялась и вела к трёхэтажному кирпичному особняку, а также за него. Редкие деревья и кусты, подстриженные и приведённые в порядок. Небольшие статуи львов, стоявшие возле дорожки, и гуляющие по территории люди разных возрастов. Народа здесь было и правда много, и это лишь лицевая сторона особняка. Что же будет за ним?
Двинувшись в направлении праздника, я собирал на себе редкие взгляды, несущие либо заинтересованность, либо безразличие.
Оказавшись за особняком, я сразу же увидел праздник. Дети веселись и игрались. Со звучными криками и смехом они носились по всей территории, развлекаясь с клоунами и другими актёрами. Здесь были и разнообразные мини-аттракционы, вроде батутов.
Взрослые же общались небольшими компаниями возле столов с разнообразными блюдами и напитками. Каждый из них вёл свои беседы, улыбаясь или сохраняя безмятежное выражение лиц.
Увидев большую гору подарков, стоявшую возле входа в особняк, я кивнул и, подойдя к ней, положил завёрнутую коробку. Я не знал, что именно любит сын Александра, но надеялся, что ему понравится набор юного химика, купленный мной по пути сюда.
Слегка отодвинув рукав пиджака, я посмотрел на часы, увидев, что время уже перевалило за восемь вечера.
Покрутив головой и увидев подстриженные кусты в виде небольшого лабиринта, я заметил торчащий поверх них белый купол.
Похоже, это и есть та самая беседка.
Несколько минут мне потребовалось, чтобы пройти толпу ребятни и войти в лабиринт. И ещё парочка, чтобы выйти к белой беседке.
— И всё таки я считаю, что ты зря переживаешь, друг мой, — донёсся до меня старческий голос, заставивший сбиться с шага и притаиться возле угла лабиринта. — Вряд ли он придёт. Если Сильвер тот человек, каким ты мне его описывал, то анонимность для него важнее всего.
— Ты
