Дмитрий Колесов - Гололед
— Может сначала перекусим? — поинтересовался я у Страха. Но мое предложение не нашло у него поддержки. Поэкпериментировав с замком входа я понял, как могу открывать-закрывать крышку шахты не только снаружи, но и изнутри.
Шахта достигала почти километровой глубины и заканчивалась большим круглым помещением со знакомыми нам футлярами ключей-активаторов расположенных в нишах, только мерцали они оттенками красных цветов. Все мерцали, а значит их бывшие владельцы погибли. Все. Какой то ментальный шум выделявшийся из общего фона излучения возник у меня в сознании. И я двинулся в направлении его усиления, не слушая предупреждающего возгласа Стерха. Источник шума стоял в нише, на высоте моего роста и светился ярким алым светом. В это свечение я сунул руку, меня им обволокло и я вырубился. Успев подумать: "И это на мне скафандр высшей защиты?"
Глава 19. Марсель — Богота — Марсель. Январь — март 1992 год
В начале января пришел вызов в штаб Легиона и я решил сворачивать свое присутствие в Джибути. Как все пойдет дальше, было совершенно не понятно. Но то, что здесь меня уже не будет — было несомненно. Продал машину, свой французский джип, начальнику мастерской. Сессну у меня выкупили Вооруженные силы Джибути. В общем, спасибо этому дому, пойдем к другому.
Устроил русскую отвальную с океаном выпивки и морем закуски. С дикими песнями, половецкими плясками под луной и обязательным мордобоем. Хотя его и не заказывали. Главным блюдом была малосольная черная икра с Каспия. Конечно контрабандная. Я научил легионеров есть ее ложками…вернее закусывать. И конечно шашлык. Готовили его на трех мангалах, которые я потом раздарил сослуживцам.
Командир заглянувший на запах шашлыка в пивной бар, который я арендовал на вечер, остался часа на три. Как сказал начальник штаба, это было личным рекордом командира полубригады. И вообще исключением, так как во французской армии пьянки с нижними чинами категорически не приветствуются. Все это начальник штаба рассказывал, выдавая мне проездные и сопроводительные документы. Одновременно беспрерывно прихлебывая холодную воду.
Мне терять уже было нечего и я обнаглев, налил ему из фляжки стописят "Московской особой" экспортного исполнения. И категорически предложил: зажать нос и выпить. А затем повел его в бар, где взял две порции жирной горячей похлебки типа шурпы. Через пятнадцать минут он был здоров и бодр…как огурчик. И здесь я ему рассказал главную заповедь опохмелки аля-рюс. Больше ста пятидесяти граммов принимать нельзя, иначе будет "утром выпил — день свободен". Он долго хохотал и расстались мы почти по дружески. Прощаясь он мне намекнул, что дата прибытие в штаб у меня открытая и я вполне могу потратить пару суток на себя.
Это вынудило меня срочно переоформить рейс до алжирского города Аннабы. Так, что я провел трое суток в семейном кругу, отдав себя на растерзание Наргиз. А промежутки между моими истязаниями я посвящал сыну. Умид уже меня узнавал и пытался то оторвать нос, то уши или волосы. Я звал его Дима в пику дедуле, Темир-ака. Вилла была уже готова и семейство сосредоточилось на строительстве второго дома. Поэтому деньги за Сессну, машину и остаток с легионерских выплат, я отдал Наргиз. Они оказались очень кстати.
Встречи и расставания, расставания и встречи и долгий путь в одиночестве. Это конечно тоже жизнь, но за что боролись?
Мишель в Марселе цвел и пахнул, он приобщил к своим делам моего братишку Ивана из Крыма. Вместе с ним они крутили какие-то бизнес-проекты, распространявшиеся на Дальний восток и Японию. Семеныч наконец отбыл в Японию со своей женой, моей тетушкой Евгешей. И по сведениям их сына, Ивана, совсем не плохо там обустроился. Я был рад за Семеныча, за своего Учителя и родственника. Дай ему Бог, счастливого приюта на родной земле.
В штабе Легиона в Обане, уже были Рик и два мистера Смита. И хотя внешне они различались очень заметно, но внутренняя суть обращала их в близнецов. Это были умные, жестокие и подлые люди. Герои нашего времени. Хотя мы с Риком не многим отличались от них — с волками жить, по волчьи выть.
Уже на следующее утро мы летели во Французскую Гвиану, в город Куру. Одноименный аэродром охранял 3-ий пехотный полк Легиона, наш военный борт летел с новобранцами этого полка.
Как нас проинформировали на инструктаже в Обане, мы с Риком должны подчиняться Смитам и выполнять все их распоряжение. Наше дело было стрелять, а все остальное не наше. То есть просто попки-попугаи: нам сказали — мы упали, нас подняли — мы пошли. Видно было, что нашему "капитану", полковнику французской военной разведки, это все не по душе. Но от него ничего не зависело. Смиты же откровенно потешались, Рик кипятился, а я просто "включил Жана-придурка". Если постоянно напрягать противника своей "маской дурака", то он может и поверить в нее. Немножко, а этого иногда бывает достаточно. Было видно, что эти Смиты много работали с отребьем и бандитами. И стали считать себя звездами первой величины. Нам предстояло проверить, так ли это.
Путь на Сессне до Боготы мы преодолели над воздушным пространством Бразилии, ночуя в аэродромных гостиницах. Это была полная засада. У нас с Риком не было, оружия, документов, денег. Смитам оставалось разве, что нас связать, кормить с ложечки и в сортире приковывать к унитазу. Даже предупрежденный, в свое время "капитаном", Рик не мог предположить такого беспредела. Он все время лез на рожон и я решил с ним поговорить:
— Рик чего ты добиваешься? Ведь прежде, чем что-то делать, нужно представлять конечную цель своих действий.
— Я хочу, что бы они с нами считались.
— Не смеши мои тапочки. Мы для них ходячие мертвецы. Ты добьешься только пары шприцов с транквилизаторами — утром и вечером.
— Так, что сдаться?
— Нет можешь еще махать флагом и выкрикивать лозунги, что бы тебя быстрее зафиксировали.
— ……..
— Красиво, но не по адресу.
Похоже я сумел его разозлить и уменьшил критическую массу его злости вдвое. Все-таки опыт не пропьешь.
Нас дважды обыскивали в Обане. Последний раз перед погрузкой в автобус следующий в аэропорт Марселя. Однако я не стал говорить Рику, что в марсельском порту два арабчонка катавшие по зоне загрузки-выгрузки багажа огромную дорожную сумку. Случайно врезались с ней в груду легионерских рюкзаков и подменили мой рюкзак на…тоже мой. Только в нем были два ПСС с запасными обоймами. Подарок Мишеля.
Вот эти два бесшумных пистолета и были спрятаны в укромных местах Сессны, еще при первом моем техосмотре самолета в Куру.
В Боготу прилетели под вечер и нас прямо с полосы аэродрома посадили на микроавтобус и привезли в небольшую частную гостиницу. Где на ресепшен выдали ключи в два двойных номера.
То, что Смиты работали с прикрытием на государственном уровне, было ясно по всему происходящему на маршруте в Боготу. Нас не досматривали, не проверяли документы. Аэродромные службы заправляли и обслуживали Сессну вне очереди. В гостиницах нас всегда ждали бронированные номера. Ели мы только по номерам и нас обслуживали в любое время суток. Поэтому в том, что наш с Риком номер "оборудован" аппаратурой видео и аудио контроля, я не сомневался. Мы с Риком ничего не обсуждали, только я говорил всякую чушь закрепляя в сознании Смитов образ Ивана-дурака.
Утром нас повезли на место, откуда будем стрелять. Это была двенадцатиэтажная башня, здание со съемными квартирами на 10 — 12 этажах. На 10 этаже была снята квартира два окна которой выходили на авеню, по которому объект поедет на заседание сенатской комиссии. Да… они совсем нас считают за придурков. Оружие нам даже не показали, а снайперскую позицию раскрывают. Это лишний раз показывало, как пренебрежительно спецслужбы относятся к военным. Скосил глаза на Рика и успокоился — тот разве не смеялся. А когда оба эти клоуна, одновременно, вышли в прихожую, оставив нас одних. Я подумал: "Может они нас, все — таки разводят".
Оказалось нет, что подтвердил обыск по возвращению в гостиницу. Был разыгран балаган, для примитива с отсеканием хвостов наших возможных помощников. И тупая надежда, что сбросим на квартире припрятанное оружие. Это презрительное пренебрежение к нам, пробило даже такую тупую маску солдафона, которую я напялил на себя. И когда один из Смитов предложил мне раздеться. Я сломал ему нос, а Рик свернул челюсть Смиту номер два. В номер ворвались…члены и зафиксировали нас. Правда аккуратно.
Так, что это не испортило моей тихой радости при виде распухшего носа Смита номер один. Когда мы утром следующего дня отправились на операцию, они резко снизили накал наглости. Кто может знать, что отчебучат эти красные отморозки, ведь как их переделывай — варвары всегда варварами и останутся. Этого я и добивался. Обыска не было и это было понятно. Вчера нас обыскали а всю ночь мы были под наблюдением. А начнешь, для сущей формальности, обыскивать — рискуешь получить в нос. Обыскали конечно, но так, на от…без огонька. Они ведь не знали, как я умею втягивать живот к позвоночнику, оставляя только верхнее дыхание. Медитация, называется. Спасибо моему дяде Семенычу, японцу корейского происхождения или корейцу японского происхождения.
