Не наследник, которому по… - Александр Олегович Курзанцев
Валуа хотел сказать что-то ещё, но тут, гремя посудой, вернулись остальные студенты, мгновенно выстроившись в очередь к автоклаву. Нам тоже взяли тарелки с ложками и, поднявшись, я взмахом руки позвал Николя и Анюру за собой. Пора было, как правильно выразился кто-то, провести органолептический анализ.
***
- Ну что, богатыри, - тут Угрюмый посмотрел на Эму, что старалась встать поближе ко мне и добавил, - и богатырки. Готовы? Направляемся не куда-нибудь, а в столицу. В Москву, под очи Императора.
Он оглядел нашу четверку выстроившуюся рядком с баулами возле ног.
- Всё собрали, что я говорил? Если что-то забудете, придется на месте покупать. Это у Рассказова денег куры не клюют, а на вашу стипендию не разгуляешься.
- А Академия, что ж, не возьмёт на себя вопрос обеспечения команды? - зевнув, спросил я.
- Какой умный, - даже восхитился маг, - можешь пойти и ректору этот вопрос задать.
Я бы может и пошёл, но ответ был риторический и меня никто ни к какому ректору, естественно не отпустил.
Потом мы строем прошли к пирсу, где нас ждал быстроходный катер и, загрузившись на него всем скопом, понеслись по Байкалу, рассекая гладь озера острым килем и вспенивая буруны за кормой двумя мощными движками.
- Потом пересядем в машину, - по-дороге продолжил, перекрикивая шум моторов и свист ветра Угрюмый, - и в аэропорт. Оттуда самолётом и через семь часов в Москве. Запас по времени есть, поэтому вас там ещё успеют на экскурсию сводить. Кремль покажут, ммм… - препод даже зажмурился, - красота! Царь-пушка, царь-колокол…
- Царь-тряпка, - подсказал я.
- Что?! - резко нахмурился Угрюмый.
Катер в это время чуть нырнул носом и нас окатило градом крупных холодных капель. Не ожидавшая подобного Эма, даже взвизгнула, и подпрыгнула. Что характерно, оказавшись почему-то у меня на коленях, обхватив руками за шею.
- Говорю - памятник Николаю Второму, ещё можно посмотреть, - любезно пояснил я, - сменившему абсолютную монархию на конституционную, в которой мы сейчас и живём. Правда, говорят, что он не слишком добровольно это сделал, а после того как из пулемётов покосили часть магов решивших защитить привилегии дворянства и императорской семьи, да так, что те даже сделать ничего не смогли. С тех пор у нас как у бриттов, император властвует, но не правит.
- Так, - ещё больше нахмурился маг, - во-первых, Эма, слезь с Рассказова, во-вторых, Рассказов, напоминаю, Николай Второй был прогрессивнейшим человеком своего времени и прекрасно понимал, что абсолютная монархия давно себя изжила и стране требуются перемены. Поэтому он и увековечен в памятнике как царь-реформатор.
- Естественно, он понимал, - улыбнулся я, - если бы не понял, то сейчас никакой монархии в России не было бы и в помине, а самозванные наследники русского престола от побочных ветвей, сидя по заграницам, только и могли, что пыжиться от важности, работая управленцами среднего звена в каких-нибудь предприятиях “Рога и копыта”.
- Хочешь сказать, ты это осуждаешь? - прищурился Угрюмый.
От него явственно повеяло угрозой и остальные тут же опасливо от меня отодвинулись, даже Эма, мигом решившая, что на её собственном месте как-то уютней.
- Ни в коей мере, - качнул головой я, - то, что абсолютная монархия тормозит прогресс, это ясно любому хоть немного знакомому с макроэкономикой человеку. Наоборот, мне жаль, что он был настолько слабохарактерным. Если бы проявил чуть больше жёсткости, то в России не то что императора, дворянства бы не осталось как такового и вообще ничто бы не мешало нормально развивать науки и технологии.
От такого откровения маг даже закашлялся, а мои краснофакультеткие сокомандники и вовсе стали смотреть как на сумасшедшего.
- Ты же сам дворянин! - произнёс внезапно Горшков.
- Пф… - фыркнул я, - это был не мой выбор, мне не посчастливилось им родиться.
На этом наш диалог закончился, но всю оставшуюся поездку Угрюмый нет-нет, но задумчиво на меня поглядывал.
На берегу нас ждал небольшой микроавтобус с водителем, в который мы быстро перегрузили вещи и вновь понеслись, только уже не по воде, а по асфальту.
Маг то и дело поглядывал на часы на руке и поторапливал водителя. А я, откинувшись на сиденье, решил полчасика подремать, выбрав самый задний ряд сидений, чтобы никто не буравил затылок злобным взглядом.
Это я сейчас про Иванова, если что. От него не укрылось, что их с Горшковым подружка, сменив гнев на милость, опять начала ко мне льнуть.
Спасибо Анюре, я теперь знал в чём причина, а вот Такаюки-кун, похоже, так и не догадался, страдая от такой изменчивости объекта своей неразделённой любви.
Но спустя минут десять, я почувствовал, как кто-то меня гладит в районе промежности.
- Такаюки, прекрати, - пробормотал я, не открывая глаз.
Услышал возмущённое шипение, разлепив веки, покосился на негодующую Эму, что, однако, руки не убрала.
Но надолго её не хватило и перестав дуться, она вновь прижалась ко мне.
- Больше так не шути, - проворковала она мне на ухо.
- Эма, чего тебе нужно? - со вздохом поинтересовался я.
- Ну… если я скажу, что хочу, чтобы ты меня трахнул, - прошептала та, - это, конечно, будет правдой, но не полной. К тому же, зная твою принципиальность в этом вопросе, готова с этим предложением от тебя отстать. На время, - подчеркнула она, - но взамен я хочу, чтобы ты меня трогал.
- Как трогал? - уточнил я.
- Как тогда, на арене, - томно прошептала девушка.
Похоже у неё было весьма чувствительное тело, с большим количеством эрогенных зон. Ничем иным такое действие на мои действия я объяснить не мог. Опять же, тут ещё психология сработала. Она хотела меня, желала, явно много фантазируя на тему интимной близости, поэтому в том, что она кончила от моих прикосновений, в большей степени была виновата она сама. Будь она ко мне равнодушна, ничего бы и не произошло. Но я как-то этот фактор не учел и теперь приходилось признавать,что у неё начала вырабатываться уже психологическая зависимость, которая, если её не удовлетворить, будет мне всю дорогу здорово мешать.
- Значит ты хочешь, чтобы я тебя потрогал? -
