Книга первая. Читатель - Харитон Байконурович Мамбурин
— Эна, как думаешь, а на кого из этих двоих западет Акира?
Бедная девочка чуть дышать не забыла, тут же перебросив все мощности своего кавайного организма на обдумывание этого Сверх Важнейшего Вопроса. Потратив минуты две лихорадочных мысленных метаний, Эна выдавила:
— Не знаю. Маночка очень классная, зато Асуми, кажется, в него втрескалась по уши. Столько вопросов мне задавала…
Это было не по плану Такао. Сестра должна была полностью переключиться на другую тему, а не зависать как плохая программа. Поняв, что сейчас, встретив мысленный затык, Эна вернется к мороженому, гневу и ему, Такао выдал козырь:
— А что, если его с обеими свести⁈
В голове у бедной Эны, совсем не готовой к подобному, грянул праздничный салют. Предложение брата показалось ей гениальным, извращенским, жутко поганым, чудовищно увлекательным, потрясным как Новый Год и крутым как поход в караоке. Кроме того, подспудным женским чувством решив, что если речь идет не про её, Эны, избранника, то полигамия — это как бы забавно и классно, младшая дочь семейства Кирью разразилась восторженными воплями и обещаниями непременно это устроить, потому что «Маночка классная, но племянник с такими синими глазами — это прям полный отпад!!».
К глубокому и скорому несчастью Такао Кирью, чуть ранее этого момента некто по имени Харуо Кирью действительно занес уютно устроившуюся у него на руках супругу в дом. В результате и вышло так, что Ацуко Кирью, разобрав полные неуемного энтузиазма вопли дочери, заразилась ими по самое «не балуйся», после чего и поскакала наверх, допрашивать собственных отпрысков и планировать знакомство с новыми подругами дочери. Разумеется, что к этому процессу подключили и мужчин семейства, тут же позавидовавших отсутствующему члену семьи.
Им даже не дали уйти в магазин за мороженным…
Глава 19
Тени большого города
— Рио, мне кажется, что твоя сестра неисправима.
— Тебе кажется?
— А тебя утешит моя уверенность в этом диагнозе?
— Она, по крайней мере, будет честной. Ты слишком много проводишь времени с женщинами, мы с Такао попросту не успеваем компенсировать весь ущерб.
— Будешь так говорить, я женю тебя на Эне.
— … ты сейчас серьезно?
— Нет.
— Что я и говорил. Женщины. Ты становишься мягче, Акира. Или это легендарная алхимия «надевших черное» разжижает твою душу?
— Это называется «взросление». Что-то и от тебя наши одноклассницы не кидаются с моста, а их родители не обивают пороги дома Коджима. С чего бы это?
— Акира, не путай темное с мягким. Все растут, девочки научились мастурбировать. Им стало легче!
— Шутник.
Мы шли вдвоем, беззлобно переругиваясь, изымать Мичико из того болота, в которое сестра Рио могла угодить. Очередной домашний скандал, спровоцированный молоденькой девушкой, очередное равнодушное подтверждение родителей, что она, Мичико Коджима, не заслуживает даже того, чтобы быть отправленной в Англию на обучение — и вот, побег из дома. Не сразу, а после того, как потерявшие терпение и веру Коджима-старшие велели дочери собирать вещи и из съемной квартиры.
Не на улицу, на Окинаву. Там, как оказалось, её ждет двадцатичетырехлетний сын одного из важных партнеров семьи по бизнесу, причем, ждет в качестве жены. Так как девушке уже стукнуло шестнадцать, и она по-прежнему сплошная головная боль, то её решили отдать замуж по нижнему возрастному уровню. С глаз долой, из сердца вон.
— Только сдается мне, что это подстава, Кирью, — мрачно сплюнул мой друг на асфальт, не обращая внимания на осуждающий взгляд какого-то пожилого японца, — Дома не было подручных, я был на втором этаже, Мичико начали бесить, когда она только зашла. А затем она подозрительно быстро свалила. Сдается мне, что на меня хотят повесить вину, если её не уберегу.
— Ты серьезно? — я покосился на него.
— Как ты там говорил, у русских? С больной овцы хотя бы клочок шерсти? — блондин, к моему неудовольствию, был совершенно серьезен.
— Не понимаю.
— Обычная «вилка», — вздохнул блондин из необычной семьи, ловко уворачиваясь от двух хохочущих младшеклассниц, хватающих друг друга за плечи, — Наше семейное дело завязано на личных взаимоотношениях и репутации. Спровоцировав сеструху на истерику, родители хотят получить рычаг на меня, на всякий случай. Взрослый, настоящий рычаг, действующий в нашей среде, там, где я собираюсь работать всю жизнь и строить бизнес. А заодно избавиться от этой бестолковой дурищи, постоянно клянчащей внимания и денег.
— Коджима. Вы низко цените женщин.
— О нет, друг мой. Женщин мы ценим очень высоко. Всех. Кроме Мичико. Она бесполезна.
Когда-то, еще три года назад, старшую сестру Рио пытались пристроить в сборную айдол-группу, однако, девочка, гордящаяся своими высокими оценками, плохо себя показала на репетициях, плюс попыталась завоевать авторитет, назвав свою фамилию (что ей запретили делать). Это вызвало серьезные осложнения в агентстве, которых девочке не простили. Та, уже чувствовавшая себя звездой национального масштаба, тоже обиделась.
Теперь эти обида и антагонизм дошли до апофеоза, поэтому мы с Рио сейчас идём по портовому парку Акатсуки. Здесь неподалеку регулярное место тусовки «плохих парней», с которыми время от времени тусовалась Мичико. Ими она нам даже угрожала, помнится, пытаясь «выгнать» нас из своей школы.
На место мы пришли крайне невовремя. Прямо у нас на глазах тройка байкеров, вооруженных железяками, превращала небольшую компанию косивших под бандитов хулиганов, знакомых Мичико, в воющую от боли массу, валяющуюся на асфальте. Крепкие парни, подбадривая друг друга короткими задорными фразами, грамотно калечили орущих балбесов, лупя их по конечностям и ребрам.
— Эй! — тут же крикнул Рио, кидаясь вперед, — Погодите! Мне у них кое-что узнать надо!
…и чуть не получил обрезком железной арматуры с обмотанной изолентой рукоятью. Я еле успел выдернуть блондина из-под коварного хлесткого удара, нанесенного сверху вниз. Атаковавший с ухмылкой разогнулся, резко дёрнулся вперед, занося своё оружие… и напоролся на мою руку, вцепившуюся ему в горло. Рванув парня на себя, я перехватил свободной рукой его конечность с арматурой, сжал с проворотом, обезоруживая хулигана, а затем толкнул его назад так, что он докатился до своих товарищей, чем и привлек их внимание. На всё ушла пара секунд, так что все крики, вопли и мат начались только после.
— Он же сказал — нам только спросить, — бросил я, ища глазами нужного субъекта, — Затем мы вас оставим.
— Дерьмо! — заорал валяющийся на асфальте
