По воле случая. Том 4 (СИ) - Никита Куприянов
И Орловы, и Премьер, и он сам — каждый осознавал, что весь их «великий план» основан исключительно на вере, но в условиях, когда происходящее и прозвучавшие за столом имена возможных «кукловодов» могут всколыхнуть всю страну, действовать нужно было тихо и быстро. Кто достаточно умен и расчетлив, чтобы спланировать грандиозную подставу? Кто обладает достаточной властью и богатством? И кто, наконец, способен оказать столь значительное влияние на фигуру вроде Юнусова-старшего? Закравшаяся в тот момент Камилю в голову и подкрепленная слежкой за родителем идея, зачем всё это нужно было «кукловоду», так его ошарашила, что мужчина предпочел оставить ее при себе и для начала дождаться результатов Плана.
Так они и поступили.
Оставить дочь на попечение все тех же Орловых и через Премьера зарегистрировать официальное начало войны между двумя Великими кланами… Забавно, но и тогда и сейчас, наименее удачной казалась именно первая идея — а что если всё это устроили хитрые Орловы, сумев обвести всех вокруг пальца? Не станет ли дочка заложницей?
И все же, он доверился. Что могло так повлиять на опытного политика и мага? Да причина всё та же, на самом деле: дочь. Обнаружившаяся в комнате внука Михаила — счастливая, раскрасневшаяся и, несмотря на возраст, азартно что-то покрикивающая с джойстиком в руке. Живая и здоровая… Понаблюдав за режущимися в приставку детьми, Камиль просто улыбнулся и ушел.
И вот он здесь, в автомобиле, лично следит за отцом. В тот вечер по возвращении домой Камилю не составило труда отыграть пустоту и боль, всего какие-то пару часов назад затапливавшие сознание. Похоже, и сам не желавший верить в потерю внучки, Юнусов-старший впервые показал непривычную для окружающих слабость. На этом фоне даже новость об объявленной наследником войне, казалось, не слишком затронула старика. Честно сказать, в тот момент Камиль едва удержался от провала — настолько опустошенным выглядел родитель, на которого в любой другой ситуации где сядешь, там и слезешь. А тут такая буря эмоций…
В тонированное стекло озлобленно постучали, отрывая погруженного в свои мысли Юнусова-младшего, и мужчина вздрогнул. Отключился буквально на минуту, но в Москве за это время автомобиль с отцом затеряется в два счета! К счастью, не привыкшего полагаться исключительно на удачу Камиля выручила предварительно прицепленная Следилка. Опасаясь обнаружения, не рискнул вешать на самого отца, но машина — другое дело. Мелкая и незаметная, Следилка просто ускользает от чужого внимания на фоне полного плетений города, оставаясь осязаемой лишь для своего владельца.
Настроившись на сигнал, мужчина вжал педаль в пол и уже через полчаса осторожно парковался. Успел. Из остановившегося прямо напротив здания как раз вылезал отец — бледный, растрепанный, не похожий на самого себя. На секунду где-то в глубине вновь проснулось сочувствие, но потом в памяти мелькнул образ лежащей на полу ресторанчика Ани — и сознание заполнила холодная решимость.
Набросив на себя Сокрытие, Камиль бросил авто и поспешил за Юнусовым-старшим. Заходить в лифт не рискнул: пусть отец не так силен, как Михаил Орлов, но он все еще опытный А-ранговый. Потому, бросив взгляд на табло над лифтом, рванул вверх по лестнице.
Последний этаж. Вышедший из лифта родитель молча кивнул симпатичной секретарше и зашел в кабинет. Ни табличек, ничего, а сам офис принадлежит фирме, зарегистрированной на Кипре — он проверял, еще тогда, после первого визита сюда отца.
-Добрый день. У меня запись на три часа, проверите? — скинув Сокрытие и вновь превратившись в уважаемого наследника одного из Великих кланов, поинтересовался у девушки Камиль.
-Простите, но у вас не может быть записи, — холодно отшила его она, не впечатлившись знакомым лицом и сверля подозрительным взглядом. — Прошу, покиньте этаж, иначе я буду вынуждена вызвать охрану.
-Да вы хоть знаете, кто я такой? — мысленно поморщившись, напялил маску спесивого аристократа Юнусов.
-Прекрасно знаю, и все же вынуждена стоять на своем. Юрий Михай… Господин не любит незванных гостей, — девушка осеклась, но слишком поздно. Доброжелательная улыбочка исчезла, а глаза наполнила холодная ярость. На холеных ладошках замерцали руны, но…
-Спать, — не собираясь проверять, что там она магичит, коротко обрубил Камиль и поймал обмякшее тело.
Осторожно усадив девушку на пол, активировал подслушивающее плетение. Он никогда не был хорош в этом виде магии, и потому не расслышал слов, но вот голос… Его узнал бы любой, хоть раз заходивший в социальные сети — этот человек прекрасно умел взаимодействовать с аудиторией, и потому записей его голоса в сети было предостаточно.
Помрачнев, Камиль деактивировал плетение и снял с секретарши Сон.
-Слушай сюда. Ты сотрешь все записи камер с моим участием и забудешь, что видела меня сегодня. Забудешь обо всем, и о следующем вопросе в том числе, — веско проговорил мужчина, осознавая, что один только факт использования магии Разума, одно из плетений которой чудом сохранилось в клановой библиотеке, может стоить ему как минимум свободы. — Кто находится за этой дверью?
-Вагиз Тагирович Юнусов и мой господин.
-Конкретнее!
-Михайлов Юрий Романович.
* * *
-Мой принц, — постучав, вошел в кабинет Юнусов-старший.
-М? –поднял взгляд на старика Романов. — Не ждал, но все равно заходи.
-Господин, я… Моя внучка…
-Ах, ты об этом. Сочувствую твоей потере. Прекрасная была девочка, жаль её.
-Почему, господин? — едва выдавил из себя Юнусов. Последние два дня он провел в бесконечных терзаниях: неужели собственными руками обрел кровиночку на смерть? Неужели это из-за него сын объявил войну Орловым? Почему всё сложилось именно так?
-Уж не хочешь ли ты сказать, что я причастен к ее смерти? — нахмурился его собеседник. — Позволь…
-Но ведь это вы заставили меня выдать ее за щенка Селезнева! — не выдержав, перебил его все больше волнующийся старик. Перебил впервые, где-то в глубине души холодея от собственной дерзости. Но подстёгиваемые эмоциями слова продолжали рваться из него, сметая все заслоны на своем пути: — Мой клан на пороге войны, внучка мертва! Неужели ваш план…
-Достаточно, — холодно оборвал его Романов. — Если собираешься и дальше разбрасываться обвинениями, то вон из моего кабинета!
Юнусов застыл, сжимая кулаки и всматриваясь в лицо своего господина. Того, кому когда-то верил больше родного
