Admin - i d957ea428e4a616e
Вопрос прозвучал настолько двусмысленно, что Сомов невольно оглянулся назад в поисках своего меча. Его оружия поблизости не наблюдалось, зато на столе было полно разнокалиберных ножей. Виктор не был специалистом по ножевому бою, но хоть что-то.
- Смотри, как заозирался, - тут же подметил его беспокойство Бешенный, - Чужой он нам. Точно вам говорю. Может он вообще сыщик из тайной стражи.
- Да ты что несешь? - возразил Орк, - Из какой тайной стражи? Да кто бы из тайной стражи позволил себя так порезать? И потом он вообще был бы уже мертв, кабы мы не подоспели вовремя. Не будет тайный себя в жертву приносить. Да и зачем? Им на наши разборки всегда было плевать, никогда не вмешивались. Страже только на руку, когда мы друг друга режем. Им работы меньше.
- Все равно, не верю я ему, - продолжал гнуть свою линию Бешенный, - Врет он все. Чужой он нам.
- Да хоть какой, - повысил голос Орк, - Он Лютого завалил? Завалил. Нам только слух пустить, что у нас боец сильнее Лютого появился, уже только этим у многих желание связываться с нами отобьем. А если он реально на нашу сторону станет в разборках, то мы и центральный рынок себе заберем. А без разборок там точно не обойтись. Лютого нет и теперь на центральный рынок много желающих найдется. Старый ты чего молчишь? Правильно я говорю?
- Успокойтесь вы оба. И ты Элвис тоже сиди ровно, не дергайся. Боец, может, ты и впрямь хороший, раз Лютого смог уложить, но против нас всех ты и секунды не продержишься. Поэтому веди себя тихо. Это всех касается. Мне подумать надо.
И тут вмешалась женщина, льстящаяся к атаману:
- Чего думать, Старый? Проверить его надо - не врет ли в чем?
- Не лезь, Вира. Сам знаю. Проверим в деле позже.
- Кое-что можно и сейчас проверить, - туманно произнесла женщина и пригубила чашу с вином.
Вожак недовольно и вопросительно на нее посмотрел, но та продолжала медленно потягивать вино. Старый не выдержал:
- Вот вечно ты лезешь. Ну, говори уж, раз начала.
Вира не торопясь допила вино, и намекнула:
- Говорил, что поет и играет. С гитарой пришел.
Атаман несколько секунд соображал над ее словами, а потом произнес:
- Ага, - и повернулся к Виктору с хитрой улыбкой, - Ну-ка, сыграй нам что-нибудь, Элвис.
Ловят на всяких мелочах, ну прямо как в фильме "Место встречи изменить нельзя", поразился Сомов невероятному совпадению. И лицо у него в шрамах, как у Шарапова. Эх, надо было бы Володей назваться. Ситуация, в которой он оказался, не оставляла выбора что исполнять для разбойников, кроме одного единственного варианта. Удачно, что эту песню, как одну из самых популярных на земле он давно уже перевел на остандский.
Виктор взял в руки гитару, размял пальцы и грубовато прошелся по струнам. Пальцы после меча слушались неохотно, но для нетребовательной разбойничьей публики даже такое неуклюжее исполнение должно было казаться верхом мастерства. Сомов не торопился петь, он удлинил проигрыш и настраивался на песню. Надо было исполнить ее качественно, с душой. Разбойники все как один притихли, вслушиваясь в необычные мелодичные звуки "Мурки". Ну, теперь держитесь, господа бандиты, пообещал им про себя Виктор и начал своим хриплым голосом:
Прибыла в столицу воровская банда.
В банде были урки, шулера...
Краем глаза он видел, как в проем вскоре стали набиваться один за другим разбойники из основного помещения. Некоторые в прямом смысле слова стояли и слушали, разинув рты. Это выглядело нелепо и комично, но Виктор не позволил и тени улыбки на своем лице и закончил исполнение абсолютно серьезно и с небольшой долей трагизма необходимого для песни.
- О! Наш человек, - восхищенно произнес главарь, - Слушайте все. Элвиса больше нет. Отныне он Музыкант. Всем ясно? А теперь - кинжал.
Орк достал откуда-то черный от засохшей крови кинжал. Все притихли и смотрели на холодное оружие с благоговением, как на реликвию.
- Клятва. Повторяй за мной.
Деваться было некуда, и Сомов послушно повторил:
- Клянусь быть верным братству отныне и до самой смерти. Клянусь быть честным с товарищами, не утаивать добычу и выполнять приказы вожака. Клянусь не обнажать клинка против своих товарищей и ценить их выше отца и матери. Клянусь не проявлять трусость и прийти на помощь товарищам даже под угрозой смерти. Под пытками или перед смертью клянусь хранить тайну братства. Если же я нарушу эту клятву, то пусть мне пронзят сердце кинжалом, тело бросят гнить, а имя мое забудут. Клянусь.
- Руку!
Виктор послушно протянул ладонь, по которой полоснули кинжалом, и свежая кровь пролилась на клинок. Все молча ждали пока кровь окончательно не свернулась и только после этого оживились и загомонили, поздравляя Сомова.
- Брат, брат, брат, - слышалось со всех сторон.
Усталость накатывала все сильнее, и Виктора начало неудержимо клонить в сон. Мало что ли ему сегодня крови пустили? Но возбужденные разбойники не желали успокаиваться и потребовали еще песен.
Виктор показал ладонь, пытаясь объяснить, что с таким порезом он сейчас не игрок, но к его удивлению рана от кинжала полностью затянулась. Чудеса, да и только. Однако, интересный у них ножичек.
- Спой, Музыкант, для меня, - подключилась к общим просьбам Вира.
Сомов хлебнул вина, чтобы избавиться от сухости в горле и встряхнулся, прогоняя сонливость.
- Ну, разве что для дамы, - через силу улыбнулся он.
И запел, не сводя глаз с Виры:
В тот вечер я не пил, не пел,
Я на нее вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети...
Реакция слушателей в большинстве была прежней - молчаливо-восхищенной. Сама Вира прямо таки засияла от удовольствия. Но кое-кто уже начал смущенно поглядывать на нее и вожака. Виктор запоздало вспомнил, что смысл песен здесь зачастую понимают буквально и как бы ему не нарваться на неприятности. Однако Старый довольно спокойно дослушал песню, лишь только крякнул и покачал головой.
- Рисковый ты парень, Музыкант, но ты мне нравишься, - он повернулся к одному из своих подручных, - Где трофеи с Лютого?
На столе появился кошель и массивное золотое кольцо с рубином и бриллиантом. Старый придвинул предметы к Сомову.
- Держи, Музыкант. Твоя законная добыча. Деньжат на пару золотых наберется и боевой амулет. Вещь ценная.
Разбойники одобрительно зашумели - справедливо.
Деньги были, как нельзя, кстати, а вот кольцо вызвало у Виктора опасение. Это был явно тот самый магический амулет, которым ему продырявили ухо. Как с ним обращаться он понятия не имел. Наденешь такое на палец, сунешь руку под подушку во сне, а оно как возьмет да и сработает и сквозь подушку и свозь голову. Не имея знаний и опыта лучше было с магическими штуками пока не связываться. Ценная вещь? Сейчас это и узнаем, решил Виктор.
- Вместо амулета я бы взял деньги, - предложил он.
- Зря отказываешься, Музыкант, амулет хороший. Но дело твое, - Старый задумчиво почесал затылок, - Могу предложить за него три золотых.
- Дам четыре, - сразу же повысил цену Бешенный.
Других предложений не поступило, и Сомов избавился от опасного предмета став богаче на четыре золотые монеты. Впрочем, у Бешенного не нашлось под рукой всей суммы, и Виктор поверил ему на слово.
Вернувшись, наконец, в общий зал, Сомов собрал просохшую у камина одежду и опустился на лавку. Навалился на деревянную стену спиной, прикрыл глаза и, расслабившись, вытянул ноги. Разбойники, видя его состояние, не беспокоили и вернулись к своим собственным делам. Ели, пили, курили, кидали кости и хвастались своим геройством во время недавнего сражения с людьми Лютого. Среди бандитов крутился мальчишка, который чем-то провинился и ему под общий хохот навешали оплеух, а потом начали выкручивать ухо. Парнишка завизжал, вырвался и, спасаясь, ринулся в угол, при этом споткнувшись о вытянутые ноги Сомова и заставив его недовольно приоткрыть глаз. Один из бандитов со светлой рыжей бородой направился следом за мальчишкой с явным намерением продолжить экзекуцию.
Виктор покосился на затравленного пацаненка и нехотя поднялся на ноги.
- Достаточно, - произнес он, встав на пути бандита.
- Не лезь не в свое дело, Музыкант, - бросил разбойник и попытался обойти Виктора.
Сомов ухватил его за плечо и крепко сжал пальцы. Рыжий разбойник дернулся, но вырваться из железной хватки бывшего циркового борца у него не вышло.
- Достаточно, - многозначительно повторил Виктор и разжал пальцы, демонстрируя миролюбие, но, не уступая дороги.
Разбойник подвигал плечом и болезненно поморщился.
- Зря ты заступаешься за этого проныру, - проворчал рыжебородый, - Зря, Музыкант.
Но ощутив непреодолимую силу, которая встала у него на пути, бандит не стал обострять конфликт и вернулся за стол, к своим товарищам искоса поглядывая в сторону Сомова. Поглядывал с досадой, но без злобы. И то ладно. Не хватало еще врагов здесь завести в первый же день. Виктор опустился обратно на лавку и повернулся к мальчишке:
