Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-1. Хранитель Тайного Алтаря
— Я должен собираться! – Эет решительно тряхнул головой. – Надо пойти и всё выяснить. И…
— Эт, ты с ума сошёл? – осведомился Вирлисс, скрестив руки на груди. – Пойдёт он! Через весь остров, зимой. Ага. В снегу плавать. Расслабься и сиди в Храме. И работай!
— Я могу по воздуху…
— Над кораблём? Над их лагерем? Вороной прикинешься?
— Но…
Вир вздохнул.
— Ну, я посмотрю! Не волнуйся. Посмотрю, послушаю и всё тебе расскажу. Успокоился?
— Только не рискуй, Вир!
— А!… – Вирлисс досадливо отмахнулся и, пробормотав под нос заклятие, повёл рукой.
От моря начал подниматься холодный серый туман, плотное марево. Развоплотившись в серебристую дымку, призрак вплёлся в туманные струи, растворился в них – и потёк к кораблю.
Эет глубоко вздохнул. К счастью, магия призраков не настолько сильна, как обычная некромагия, и блокада острова на выходки Вира не реагирует. Иначе бы белый тигр просто не смог явиться Эету – тогда, почти век назад…
Наверное, Мортис тоже это предвидела.
Эет ещё раз бросил взгляд на затянутое холодным туманом море и вернулся в Верхний храм, чтобы через внутренние лестницы спуститься на кухню. Надо поставить чайник. Виру ведь нужно будет согреться, когда он вернётся…
Гими
— А, чтоб вас! Шевелитесь, потомки шакалов!
Плеть снова разрезала воздух, и Гими заметил, как вздрогнул его друг, втянув голову в плечи. Мальчишки стояли у борта, глядя на неприветливые утёсы, вздымавшиеся из моря.
Отец Гими, хозяин корабля, бросил недовольный взгляд на надсмотрщика, и тот заработал плетью ещё ожесточённее.
— Он их забьёт… – прошептал Лок, вихрастый парнишка, купленный специально для Гими в северных странах. – Прости, Гими, твой отец – идиот. Люди обессилены после шторма.
— Он торопится добраться до земли, – примирительно ответил Гими. – Если нас снова застигнет шторм, мы разобьёмся о скалы. Вряд ли кто выплывет: вода слишком холодная, а ещё прибой…
Лок уважительно покачал головой.
— Опытный ты моряк! Мне бы так…
— Научишься! – Гими хлопнул приятеля по плечу.
Снег валил крупными хлопьями, оседал на тёмно-каштановых прядях Гими, покрывал пушистым холодным ворсом алые плащи мальчишек. Блестел на капюшоне, что накинул на свои рыжие вихры компаньон хозяйского сына.
— Я всё же рад, что господин Ахирам подарил меня тебе… Не хотел бы я быть его рабом, – вздохнул Лок, сдувая со лба капризную прядку. – Я его боюсь!
— Отец хороший. Но строгий, конечно. Он моряк и торговец. Вот увидишь, когда мы доберёмся до дома, он станет совсем другим!
— Надеюсь… – вздохнул Лок, опустив голову.
— Брось! Знаешь, как красиво в Сидоне? Тебе понравится! Там никогда не бывает зимы, там всегда цветут цветы, круглый год. И море всегда тёплое… – Глаза Гими заблестели. – Ты быстро забудешь свою суровую страну. А когда я стану совершеннолетним, я освобожу тебя, обещаю! И если захочешь, ты сможешь вернуться…
— Господин, поднимается туман, – крикнул кормчий. – Что прикажете делать?
— Где скалы, видишь? Вот и плыви, пока видишь! – рявкнул с носа купец. – Сохрани нас, Ашторет, когда же кончатся эти утёсы?… – проворчал он себе под нос. – Гимильк! Гими! Хватит торчать у борта, иди сюда!
— Я здесь, господин мой, – тут же отозвался сын. – Что ты мне прикажешь?
— Не торчи там почём зря. Мы не знаем эти воды. И не знаем, какие твари тут водятся.
— Пап… – помолчав, решился всё же заговорить мальчик. – А как ты думаешь, где мы оказались?
Купец долго молчал, вглядываясь во всё густеющий снегопад, скрывающий море и небо, и на надвигающуюся стену серого тумана.
Туман поднимался сырой плотной пеленой, затягивая береговую линию, и от него больше веяло холодом, чем от снега.
— Я не знаю, – наконец тихо, чтобы могли услышать лишь мальчики, ответил купец. – Шторм нас отнёс далеко от мореходных путей… Говорят, торговцы плавали в эти широты лет сто назад. Возможно, перед нами остатки Антиллы… Чушь! – оборвал он сам себя.
— А у нас тоже рассказывали об острове в океане, на полпути между северными и южными странами! – непрошено вмешался Лок. – Аталанд, так его называли старики…ой! – спохватился мальчик и умолк.
Купец скупо усмехнулся краешком рта, в давно нечесаную тёмную бороду.
— Ну? – наконец спросил он, разрешая продолжать.
— Там… там, рассказывали, жили полубоги… а не то волшебники, господин Ахирам. И оттуда привозили драконью кость. И там было чудесно! Только вроде как боги за что-то разгневались на Аталанд, и его море поглотило…
— У нас примерно то же говорят, – хмыкнул Ахирам. – Только остров называют чуток иначе, Антиллой… Да неважно, как его ни назови! Но ещё мой дед с Антиллы привозил ту самую кость, что драконьей считали. И запасы воды и провианта там пополняли, плавая с юга на север и обратно. А ещё говорят, что остров и увидеть нельзя было, если его жители на то не давали позволения. Много историй рассказывают… а сходятся в одном: Антилла погибла. Была – и не стало. И ты прав, Лок. Говорят, боги на неё прогневались. Слишком много о себе думали её жители, видимо.
— Значит, это и правда Аталанд? – сверкнул зелёными глазами Лок.
Ахирам пожал плечами.
— Антилла погибла, – повторил он. – Эх, не нравится мне этот туман!
— Ага… – Гими передёрнул плечами. – Он… мёртвый какой-то. Нехороший.
Купец мрачно глянул на сынишку.
— Нехороший? Это точно. Вот налетим на скалы…
Гимильк поплотнее закутался в плащ и тоже набросил капюшон.
— Холодно как…
Лок чуть усмехнулся, и в глазах его блеснула насмешливая искорка.
— Гими, разве это – холод?
С моря подул ветер, и туманные струи чуть рассеялись – ненадолго, но всё же достаточно для того, чтобы купец заметил изгиб берега и бухту за ним.
— Кормчий! – рявкнул он. – Видел? Держи туда!
До слуха людей стал долетать рокот прибоя. Ахирам послал на нос матроса – измерять глубину и высматривать рифы.
К вечеру потрёпанный штормом корабль достиг берега.
…Люди разводили костры, жарили мясо, благодарили богов за спасение. Ахирам велел выдать всем, включая рабов, по кубку вина.
Гими сидел у костра, обхватив колени руками, и молча смотрел на колючие зимние звёзды. Рыжий свет пламени дрожал на ледяной кромке у берега, на снеге, смешанном с песком и галькой, золотил мех дорогой шкуры, на которой расположились дети, скользил по рыжим прядям уснувшего Лока, а Гими вслушивался в разговор отца с кормчим.
"Запасов мало… неизвестные воды… зима…"
Мальчик сжал губы.
С зарёй рабы начали рыть ров и строить укреплённый частокол. Финикийский купец Ахирам оставался на острове до весны.
Неизведанный остров предоставил друзьям куда большее поле деятельности, чем палуба корабля! Гими и Лок принимали активное участие в строительстве лагеря и с энтузиазмом изучали берег. Конечно, Ахирам строго-настрого запрещал сыну уходить далеко, и конечно, Гими очень боялся ослушаться. Наверное, поэтому вскоре они с Локом исползали бухту и окрестные утёсы вдоль и поперёк, изучили едва ли не лучше взрослых, регулярно уходивших на охоту.
Зима полностью вступила в свои права. Утёсы обледенели, с моря то и дело налетали жестокие ураганы, и, если бы люди не расчищали корабль от снежных заносов, он давно превратился бы в громадный сугроб. Впрочем, мороз спаял днище с берегом, и сейчас, возымей даже Ахирам такое странное намерение, купец не смог бы выйти в море.
Мальчишки давно и отчаянно спорили, действительно ли остров – обломок легендарной Антиллы-Аталанда, но ни тот, ни другой не могли подобрать достойных аргументов в свою пользу. Лок утверждал, что да, это Аталанд, а Гими – что такого быть не может. И опирался прежде всего на авторитет отца.
— Мы бы наткнулись на обломки городов, будь это Антилла! – горячо доказывал другу юный сидонянин.
— Сидя на одном месте? Разумеется!… – насмешливо кривил губы Лок.
— …А не слабо в лесу поискать? Поглубже? – однажды спросил он, щуря шальные зелёные глаза. – Конечно, если ты боишься проспорить…
— С чего ты взял? – вскинулся Гими. – Просто в одиночку идти в лес, зимой… Отец говорил, чтобы мы…
— А, – хмыкнул северянин. – Ты боишься отца. Ладно, понимаю! – он хлопнул Гими по спине. – Прости. У нас мальчики быстрее становятся мужчинами, чем у южан.
Гими словно подкинули пружиной.
— Слушай, Лок! Я не моложе тебя! И я… Отлично. Идём!
— Идём, – кивнул приятель. – На следующий день, до восхода?
— До восхода, – холодно сузив карие глаза, согласился Гими. Никогда он не чувствовал себя таким взбешённым.
— Только не забудь прихватить лук и стрелы. Подыщи с вечера вещи потеплее, кремень и кресало…
— Я знаю! – фыркнул оскорблённый финикиец. – Не учи меня!
