Метаморф 3. Красный Коммерсант - Ставр Восточный
Из-за плеча начальника высунулся какой-то мелкий чиновник:
— На Тагильской улице имеются казармы с конюшнями! Если выделить сопровождение, то всех можно отвести туда и разместить! Там и для шерстяного слона место найдётся. Если, конечно, Ваши звери буянить не будут.
— Хмм… — я сделал вид, что задумался. Хотя для меня было совершенно очевидно, что идея — тухляк. Надо быть полным дураком, чтобы оставить в населённом пункте толпу метаморфов, страдающих проклятием Голода, основательно выложившихся во время битвы и не имеющих доступа к пище. Сеном и зёрнышками моих оленей и единорогов не прокормишь. А Комиссия, возможно, дело не быстрое. Да они у меня там все свихнутся и полгорода разнесут! Хотя чиновники об этом, естественно, не догадываются.
А вопрос надо решать, и решать быстро!
«Алукард, а я смогу поддерживать связь с командой, если выйду из Лакуны?»
«Думаю, проблем особых не будет. Тут такие Врата», — Фамильяр махнул лапами на искаженное пространство, связавшее наш мир с Лакуной (солидная территория, между прочим — полпарка занимает). — Так что «сигнал» должен проходить беспрепятственно'
«Вот и замечательно!»
— Знаете, у меня есть более разумная идея. Пусть они патрулируют Центр Лакуны. Это, в конце концов, их дом. И с пропитанием хлопот лишних не будет.
Члены делегации дружно моргнули. И пока они не успели очухаться, я обратился к волку:
— Дружок!
— Гав!
— Да не «Гав», а пойди к нашим, скажи, чтоб двигались к границам центра Лакуны. Пусть патрулируют её. И передай Дамбо сумку — пусть отнесёт её в нашу пещеру. — Я вовремя вспомнил о сидящих в сумке питомцах. Им, конечно, до восстановления регенерировать и регенерировать, но если бы в госпитале из котомки полезли неведомы зверюшки — это был бы номер! А в пещере, как никак, и спокойней, и запасы имеются.
— Гав?
— Да, охоту разрешают! Если что — чтоб на рожон не лезли!
— Гав! — Дружок вильнул хвостом, подхватил зубами сумку и убежал.
Понятное дело, что все эти инструкции я передал волку ментально, и одновременно ментально же проинструктировал остальных метаморфов. А маленькая сценка была разыграна для посторонних. Люди должны понимать, что действия моих зверей санкционированы и, можно сказать, утверждены начальством.
А спектакль, тем временем, продолжался. Дружок подбежал к мамонту и что-то ему пролаял. Тот кивнул и пару раз протрубил. После чего звери поднялись, построились и походным маршем двинулись на свою территорию (разве что песню не затянули). Все, наблюдавшие это представление, лишились дара речи, выпучили глаза и уронили челюсти. Возвращение Дружка никто не заметил. Кстати, торбу мою он принес назад, но уже без обитателей. Я потрепал волка по холке и бодро обратился к чиновной братии:
— Всё! Проблема решена! Куда идти?
— А? — даже Ворон не сумел сразу совладать с изумлением. — Следуйте за нами.
И в окружении этой представительной делегации я, Дружок и Кузя отправились в Центральный госпиталь…
* * *
Тук-тук-тук…
Я выпал из приятных воспоминаний, снова ощутив пятой точкой своё рабочее кресло и увидев в зеркале свой растерянный, чуть блуждающий взгляд. Тряхнул головой и севшим голосом произнес:
— Войдите!
Дверь открылась, впустив заместителя председателя горисполкома Кирилла Витольдовича Ворона.
— Здравствуйте, Василий Степанович! — в руках чиновника, как всегда, была пухлая папка с документами. — Нам бы с Вами пару моментов обсудить…
Глава 3
Сентябрь 1926 г.
— Следуйте за нами, — произнёс Кирилл Витольдович Ворон, подавив изумление и профессионально включив деловой тон. Широким гостеприимным жестом он указал направление и в составе небольшой делегации мелких чиновников проводил меня, Дружка и Кузю до кареты скорой помощи. Перед нами услужливо распахнули дверцу и дружелюбно напутствовали.
В машине на меня тут же уставилось несколько пар любопытных настороженных глаз. Я улыбнулся спутникам в белых халатах, заставив их вжаться в жёсткие креслица.
— Чего это они? — удивился я.
— А ты себя со стороны видел? — Алукард усмехнулся, с интересом разглядывая лица окружающих, после чего превратился в мою мини-копию.
И точно. Ведь ободранный, покрытый пятнами неясной природы. И не только кровь там была. Всё-таки в прошедшем сражении, несмотря на то, что я располагался на «живой крепости», мне тоже прилетало не раз и не два. Особенно постарались летучие гады… Ведь, как оказалось, если бить молнией в пикирующую на тебя тварь, она оказывается и взорваться может…
Да и взгляд у меня был… Не помню я раньше за собой такого взгляда… Бешеный и при этом отрешенный, закаменевший, что ли?
— А чего ты хотел? Три месяца борьбы за жизнь в дикой, наполненной монстрами местности! Без подготовки. Тебя же даже как воина не воспитывали, ты у нас раньше был «гордым обитателем каменных джунглей». — Алукард снова обратился в переплетение щупалец с глазом, подлетел поближе и покровительственно похлопал меня по плечу. — Но не переживай, ты, можно сказать, встал на путь исправления!
Тем временем в транспорт втиснулся Дружок. Он с невозмутимым достоинством, как и подобает волку, устроился возле моих ног. А вот озорник-Кузя принялся косить лиловым глазом в сторону докторов, тянуть воздух носом и облизываться, а после и вовсе отправился исследовать салон.
Я высунулся в окно и, улыбаясь (хотя сейчас люди это воспринимали как оскал полубезумного), помахал провожающим. Парочка человек от такой экспрессии заметно присела. Но когда машина тронулась, а я, как ни в чём не бывало, ехал в ней и продолжал махать, всех отпустило. Пару раз официально махнув нам вслед, чиновная мелочь поспешила воссоединиться со своими боссами.
А те, как только мед. транспорт «с изъятым из Лакуны Избранным» скрылся за поворотом, резво попрыгали в свои машины и, подняв тучу пыли, рванули от обелиска в сторону горисполкома. И пока в госпитале, заполняя медицинскую карту, меня подробнейшим образом расспрашивали обо мне и всём моём родственном окружении — не пьюшши ли, не сумашедши ли (явно какая-то стандартная процедура) — в высоких кабинетах кипели совершенно шекспировские страсти. И переговоры там велись на весьма повышенных тонах и не всегда в дипломатических выражениях.
* * *
Ор за тяжёлыми дверьми стоял такой, что рядовые сотрудники на своих местах тряслись, как осиновый лист, сидя за столами, изгрызая карандаши да перья и обливаясь холодным потом.
— Это провал!!! Вы понимаете, что это — провал⁈ Меньше 40 процентов! Вы понимаете, чьи головы и в каких
