Заступник. Проклятье Дайкоку - Александр Вольт

Мое новое тело не помнит родной язык, не владеет финансовой грамотностью. Я не могу решить сложное алгебраическое уравнение. Зато прекрасно знаю японский язык и четко понимаю иерархию якудзы. Помню имена множества знакомых прежнему Ахиро Кэнтаро людей.

Примерно полгода у меня ушло только на адаптацию.

А значит, чтобы сделать себя лучше и вернуть старый уровень интеллекта и заработать денег — я должен вложить в себя этих самых денег. И теперь благодаря Дайкоку, деньги мне нужны, чтобы продлить свою жизнь, а также увеличивать свои навыки и части тела посредством магической «самоинвестиции». В первую очередь не помешает вкинуть иены в мозг и уровень интеллекта. Знания. Они ключ ко многому. В том числе и к самим деньгам.

Мы приехали в самый центр района. Куросаки заглушил двигатель и вышел из машины. Я последовал за ним. Пройдя по улице, мы подошли к одноэтажному зданию в старояпонском стиле. По периметру был высокий декоративный забор, внутри на участке: небольшой фонтанчик с прудом, где в лучах утреннего солнца плавали кои, низкорослый подстриженный газон. И между всей это красотой вымощенная плиткой тропа, что вела ко входу.

Отодвинув створку по салазкам, нас пропустили внутрь. На полу на татами сидел мужчина с голым торсом, полностью забитый татуировками. Только голова с густыми черными волосами, завязанными в конский хвост на затылке, была без чернил.

— Садитесь, — низким хриплым голосом сказал он.

Как и во многих других японских домах, где встречали гостей — по центру стоял стол. На нем уже был заварник и несколько маленьких чашек.

Подогнув колени, я сел рядом с Куросаки.

Младший лейтенант — сятэй-гасира, которого звали Йоши Танакава, взял заварник и неспешными движениями разлил чай, после чего чиркнул спичкой и раскурил трубку с длинным мундштуком.

Он отпил небольшой глоток, глубоко затянулся, после чего выдохнул и опустил голову, подперев ее рукой так, словно у него болела голова.

— Сятэй-гасира, он… — начал Куросаки.

— Замолчи, — перебил его Йоши Танакава. — Говорить я буду с Ахиро Кэнтаро. А ты, Куросаки, здесь, как старший, что привел его и что отвечает за все, что он сделал.

Йоши Таканава поднял взгляд и посмотрел на меня своими серыми бесцветными глазами. Ему было не более сорока, но говорил он и смотрел так, словно внутри него сидел глубокий старец.

— Скажи мне, Ахиро Кэнтаро, что на тебя нашло? Зачем ты просто так избил троих приближенных к соседней семье парней? Наши семьи состоят в одном клане!

— Они пытались ограбить женщину с ребенком на нашей территории. Их жизни были под угрозой. Могли убить. А это против наших правил и уставов. Или вы считаете, что на наш кодекс можно так просто наплевать?

Он снова затянулся и выдохнул сизый клуб дыма в потолок. Громко закашлялся.

— А знаешь ли ты, что теперь из-за твоего никому ненужного геройства у нас большие проблемы? Нам грозит война с Андо. Война внутри клана, чёрт тебя подери! С чего ты взял, что та территория — наша?

— Я четко помню границы, — отвечал я спокойно. Я его не боялся. Обычная субординация.

— Значит плохо помнишь. Надеюсь тебе уже объяснили, что тот кусок является спорным по сей день.

— Да.

— И я очень сомневаюсь, — продолжал он, — что в твоих словах есть правда. Говоришь, люди Андо хотели кого-то убить? За что? За какие-то копейки? Свидетели-то у тебя есть?

Я вспомнил про адрес, который мне дала Кирико и про мать с ее дочкой, которые могли бы стать моим железобетонным аргументом. Но я не буду их втягивать. Они и так натерпелись в ту ночь. Если я покажу их лица — на них могут донести и расправиться с особой жестокостью, как со стукачами. Здесь таких не любят. Хоть якудза и не трогает гражданских, но я не могу знать наверняка, все ли в семье Андо следуют кодексу нашего клана.

— Сятэй-гасира, господин Йоши, — начал я, сделав небольшой поклон. — Позвольте мне самому разобраться со сложившейся ситуацией. Я все исправлю. Я сам пойду к Семье Андо и поговорю с ними.

Он хмыкнул, прикрыв глаза.

— Ступай. У тебя еще есть время решить эту ситуацию до того, как слухи дойдут до нашего старшего лейтенанта или, упаси боже, до оябуна.

Я едва сдержал улыбку, услышав «упаси боже». Позабавило меня то, что несмотря на преданность местным традициям и культуре — Йоши Таканава был христианином.

Если бы кто-нибудь сказал мне об этом — я бы не поверил. Однако небольшой крестик на цепочке, что висел на шее, скрываясь на фоне огромной массы татуировок, говорил об обратном.

Йоши перевел взгляд на Куросаки и сказал:

— А ты, как старший, пойдешь вместе с ним. Убедись, что мы сможем избежать конфликта. Всё, теперь идите. Буду ждать отчёт.

Я поклонился. Куросаки поклонился. И мы вышли. Провожать нас никто не стал.

Уже выйдя на улицу и сев в машину, Куросаки сказал:

— Не знаю как ты, а я до сих пор ничего не ел.

Я взглянул на часы. Уже было без пятнадцати шесть утра. Не удивительно, что Куросаки испытывал голод.

— Здесь, вроде бы, недалеко был ресторан с утренним меню, — напомнил я.

— И без тебя знаю, — ответил он беззлобно. — Садись, прокатимся.

Через десять минут мы уже сидели за столом. Старший брат заказал тамагояки с чашкой кофе и с аппетитом уминал его за обе щеки. Запах жареных яиц раздражал рецепторы, поэтому я тоже заказал себе небольшую порцию.

— Послушай, Ахиро, — начал он. — У нас сейчас ситуация не из лучших. Знаешь почему?

— Догадываюсь.

— А я тебе объясню, чтоб ты свой кочан капусты вместо головы не перетрудил. Слушай внимательно, — сказал он и сделал глоток кофе, — я не так давно стал старшим братом, который отвечает за младших. И любая твоя оплошность может загнать нас с тобой в могилу, сечешь? Если тебе интересно, Ахиро, я твоей истории поверил. Парни Андо часто вытворяют подобное. По-хорошему бы сообщить о них главе клана. Но пока постараемся решить проблему без чьего-либо вмешательства.

— Я поступил так, как считал нужным. В соответствии с законами клана, — уверил его я. — Мне не о чем