Полёт Ночных Ястребов - Раймонд Е. Фейст
— Быстро сообразил, Калеб.
— Они становятся такими же плохими, как два молодых самца с зелеными рогами. Что ты собираешься делать?
Она немного понизила голос и сказала:
— Я выйду замуж за Грэма».
— Вот это будет пыль в глаза, — со смехом сказал Калеб. — Но ты все равно не можешь выйти за них обоих.
— Я бы не вышла ни за одного из них, — сказала Элли. — Они мне как братья.
Положив руки ей на талию и следуя за ней, он сказал:
— Очевидно, они не думают о тебе как о сестре.
— О, они бы так и сделали, если бы вокруг было больше девушек, — сказала она, повернувшись к нему лицом, и замерла, когда он склонился перед ней, завершая танец. Она просунула свою руку через его и сказала: — Это просто нечестно, другие девушки уже заняты или слишком молоды.
Калеб знал, о чем она думает. Многие дети их возраста были убиты во время последнего набега троллей. Родители тех погибших детей до сих пор испытывают неприязнь к магам за то, что те не предприняли меры раньше. Во время набега Калеб находился в Восточных королевствах, работая по поручению Конклава. Это случилось девять лет назад, когда Элли, Зейн и Тад были еще совсем младенцами.
Калеб осторожно провел Элли обратно к мальчикам и подошел к ним как раз в тот момент, когда началась вторая песня. Положив руку на грудь Тада, который снова собирался протестовать, он сказал:
— Сынок, не порть этот прекрасный праздник. У тебя еще будет своя очередь.
Тад, казалось, готов был возразить, но, увидев серьезное выражение лица Калеба, лишь вздохнул и кивнул.
— Да, Калеб.
Калеб был рад, что Зейн взял верх над своим братом. Зейн был более вспыльчивым и, возможно, проигнорировал бы Калеба, заставив его вмешаться физически, чего тот старался избежать.
Пока Элли и Зейн танцевали, Калеб наблюдал за Тадом, отмечая, как тот раздражается. Элли была права: их поведение шло вразрез с их природой.
Когда песня закончилась, Элли вернулась, и настала очередь Тада танцевать. Как и раньше, Калеб следил за мальчиком, который отказался танцевать с Элли. Зейн едва сдерживал ревность.
По окончании третьей песни Калеб сказал:
— Я собираюсь выпить. Почему бы вам троим не составить мне компанию?
Элли охотно согласилась за всех и просунула свою руку через руку Калеба, оставив мальчиков позади. Они подошли к столу, где четверо мужчин наполняли фляги элем и быстро раздавали их. Элли отказалась от крепкого напитка и попросила Зейна принести ей воды с фруктовым ароматом. Тад предложил принести что-нибудь поесть, но Элли, заметив, что он выглядит уставшим, сказала:
— Может, что-то легкое, пока мы все не сядем за стол?
Тад побежал за едой, а Калеб вздохнул.
— Что будем делать с этими двоими?
— Не знаю, но что-то нужно, — ответила Элли. — Они целыми днями сидят без дела. Они не из тех, кто любит крепкие напитки… пока.
Калеб понял её намек. Город Звездная Пристань был достаточно велик для ведения торговли и немного промышленности — всего год назад кузнец открыл мастерскую по обработке руды, привезенной с предгорий, — но большую часть работы выполняли члены семьи. Мужчин всегда было больше, чем работы, и без отцов, которые могли бы обучить их ремеслам, Тад и Зейн росли без навыков, становясь всё более дикими и безрассудными.
Калеб знал, что Тад и Зейн — умные и способные юноши, но без ясного направления они рискуют потеряться. Без ремесла младший сын часто становится либо разбойником, либо искал свое место в городе.
Пока он размышлял об этом, Мари снова подошла. Он кивнул ей и отошел от места, где Зейн с тревогой ожидал внимания Элли. Тихо, чтобы мальчики не могли подслушать, он сказал Мари:
— Я неправильно понял, что ты имела в виду. Я думал, ты беспокоишься о мальчиках сегодня. Теперь я понимаю, о чем речь.
Мари внимательно изучила его лицо и спросила:
— Правда?
Калеб кивнул.
— Давайте присмотрим за ними и попробуем повеселиться. Поговорим об этом позже, вечером.
Она кивнула и принудительно улыбнулась.
— Потанцуем?
Он взял её за руку и ответил:
— С удовольствием.
Они танцевали под несколько мелодий, а затем сели за тяжело нагруженные столы. Наполнив тарелки едой, они нашли уединенный уголок на ступеньках закрытого на время фестиваля магазина. Калеб оставил Мари, чтобы принести два фляги с элем. Когда он вернулся, она спросила:
— Где мальчики?
Калеб указал на другую сторону площади.
— Вон там. Я не спускаю с них глаз.
— Как тебе удается это делать? — осведомилась она.
Он улыбнулся.
— Я охотник. Кроме того, их трудно не заметить.
Она кивнула и, жуя, добавила:
— Я знаю. Просто всюду ищут неприятности.
Калеб рассмеялся.
— Нет, только эти две туники.
Они ели молча, почти не разговаривая, и праздник продолжался спокойно в течение следующего часа. Затем на одну из повозок, развозивших эль, взобрался крепкий мужчина и начал кричать:
— Друзья мои!
Мари ответила:
— Вот и беда.
Калеб кивнул и, отставив тарелку, направился к повозке, следом пошла и Мари.
Миллер Ходовер стоял на повозке, а рядом с ним был молодой человек лет двадцати. Сходство между ними было очевидным — хотя мужчина уже растолстел, юноша был молод и подтянут, с широкими плечами.
Грэм Ходовер был крепким парнем и казался задумчивым и смышленым — зачастую считалось чудом, что его родители смогли воспитать такого симпатичного молодого человека.
Калеб подошел к Таду и Зейну, которые стояли по обе стороны от Элли. Она смотрела на него с облегчением, зная, что Калеб разберется с ситуацией.
— Друзья мои, — продолжил Миллер Ходовер. — Сегодня я очень счастливый человек!
Он сиял, оглядывая собравшихся.
Один из горожан, видимо, выпивший слишком много эля, закричал:
— Что, опять поднимаешь цены, мельник?
Раздался смех, и Ходовер на мгновение выглядел раздраженным, но вскоре снова улыбнулся.
— Нет, Брэм Коннор, я не поднимаю… пока.
Смех снова охватил толпу, и все расслабились, поняв, что мельник пребывает в хорошем настроении. Его известная скупость и любовь к золоту были постоянной темой насмешек.
— Нет, друзья мои», — продолжал мельник. — Я должен сделать объявление. Сегодня, после одного из самых обильных урожаев за всю историю, когда кажется, что у всех всё хорошо, я хочу добавить радости, поделившись
