Дневник восьмиклассника. Второе полугодие - Юрий Ра
На звук знакомой мелодии в актовый зал ввалился Прихожих. Директор сначала постоял у двери, боясь нас спугнуть, а потом просёк, что мы сейчас как тетерева на току, ничего не видим и не слышим кроме себя. Уселся в зале около прохода и дрыгал ногой в так барабанам Чуги. Ах нет, директора не дрыгают ногами, они ими солидно покачивают. А потом шеф также молча ушел, только показал на прощание большой палец.
— Это что сейчас было? — Арзамас стеснялся поверить, что Олегу Александровичу наш бит понравился.
— Это было утверждение нашей песни в репертуаре ансамбля с самого верха. Давайте шлифанем еще пару раз, и по домам!
Кстати, ты в курсе, что Сашка Евсюков в восемьдесят первую перевелся? Говорит, ему туда ближе ходить, и на секцию бегать оттуда удобнее.
— Валер, да правильно он всё сделал. Тем более, ему на бокс ходить. А в нашей школе у него прямо сплошные травмы образовываются.
— Может, ты зря так жёстко с ним? Как то не по-человечески.
— Урок ему будет на будущее, что даже самый зашуганый и безобидный пацан может однажды выдать ответку. А то еще и перо в бочину воткнуть. Слышал, что с Цветковым случилось?
— Это да, Силуянчик теперь сядет.
— Этот сядет, а тот уже не встанет. Всем наука.
История грустная и несмешная ни разу произошла в самом конце ноября. Старшаки на год нас раньше ушли после восьмого класса, кто в ПТУ, кто в технарь. А Цветков решил по старой памяти отбуцкать своего бывшего одноклассника, чисто ради развлечения. Силуян мелкий и хилый, получил по роже, а потом сбегал домой за ножиком. Нашел и Цветка на том же месте во дворе, и срок себе. История не потрясла школу по двум причинам. Учителя не отреагировали вовсе, поскольку парни уже не их ученики. А пацаны просто сказали, что Силуянчик всё правильно сделал, и списали обоих бывших знакомцев'
5 декабря 1981 г
'Ну вот и суббота, время, когда можно… а что можно-то? Можно попытаться расслабиться в кругу семьи, а можно опять зависнуть в школе. Что я и сделал. Не потому, что не хотел идти домой, просто дело одно нарисовалось. Очередное безделье, если честно: коньки. Это тело на коньках никогда не стояло, то есть на настоящих ледовых. А на ролики поставил его я. И что-то подсказывает, что навыки роликовых коньков вполне пригодятся при освоении классики. Осталась ерунда — найти коньки под свою ногу. А всё Корней виноват — зудел и зудел над ухом, мол на стадионе каток залили, коробку залили, можно оторваться не в спортзале, где разогнаться не успел, уже стена с зеркалами и ты такой сам на себя с ужасом смотришь — то ли успеешь затормозить, то ли станешь трафаретом на стекле.
Короче, уболтал меня чёрт языкастый пойти с пацанами на стадик, вернее на каток. Как пояснили наши, на катке катаются, а в коробке играют в хоккей или бесятся. То есть устраивают бои, иногда даже с клюшками. В коробку мне пока рано, понятное дело, надо на коньки встать как следует. И тут мы плавно подходим к цели моих школьных дел субботним днем. Потому что коньков у Миши Корчагина нет. Вчера отец крякнул, собрался с силами и полез на антресоли. Спустился на землю он с каким-то газетным свёртком, пыльным и жёлтым. А потом широко улыбнулся, словно Дедал, решивший научить Икара летать, и сказал: «Владей!»
Владеть он мне предложил своими старыми коньками. Слово «старыми» в данной ситуации было главным, а слово «коньки» шло как дополнение, сиротливо прилепившееся к «СТАРЫМ». Я знаю, что так не бывает, в голове прочно поселились знания про всякие дополнения, обстоятельства, определения и прочие деепричастия. Но тут ситуация нерядовая, тут налицо какое-то издевательство над смыслами и понятиями. Дохлые пауки, лежащие в ботинках, подчеркивали факт иновременного статуса объекта. Даже вспомнил такое понятие как капсула времени. Вероятно, эти коньки лежат на антресолях со времен Чингисхана, а отец только думает, что это его сопртинвентарь. Засохшая кожа раскрылась на пару сантиметров и со скрипом попыталась принять в своё лоно мою ногу — фокус с надеванием конька не прошёл. Осыпавшиеся с готовностью шнурки тоже перешли в разряд предметов-саботажников.
И только сталь полозьев по-прежнему хищно блестела и требовала свежей крови. Провел пальцем по кромке — не порезался, конечно, зато ощутил наличие слабо выраженной канавки и отсутствие вмятин на кромках.
— Хорошие лезвия.
— А ты думал! Коньки ого-го! Папа тебе ерунду не подсунет.
— Это ты про что, Дима? — Мама Вера материализовалась на кухне почище иного привидения. Уже в теле и с собственным мнением по вопросу, которого еще не слышала. Покрутила головой. — Ты что, не выбросил этот хлам⁈ Ты же говорил, что я больше это не увижу!
— Вер, ну как я их выброшу, ведь коньки хорошие какие, на них еще ездить и ездить. Вон и сыну пригодились. А там второй до них дорастет.
— Прости, батя, не мне твои конёчки маловаты. И если ты не против…
— Тоже предложишь выкинуть?
— Ну почему же. Лезвия в порядке. Отнесу в школу, попробуем на них новые ботинки наклепать, вроде тех, какие на ролики ставим.
Сегодня после уроков я озадачил своей хотелкой нашего трудовика. Раз у нас есть в наличии боты из стеклоткани, которые шикарно фиксируют ногу и надеваются на ботинок, раз у нас есть классические хоккейные коньки, то почему бы не объединить два устройства?
— Михаил, ты снова что-то придумал. Так-то вроде забавная мысль. НО! Хоккейные коньки должны давать ноге гораздо больше свободы, чем ролики. А у тебя нога как в монолите будет.
— Так и прекрасно! Меньше нагрузки на голеностоп, больше простора для всего организма. Кто вам сказал, что нога на льду должна вихлять и
