Сказки Ленинградской области - Владимир Бахтин
Остался один день. Пошла сама царевна. Дочка пошла. Оделась крестьянской девушкой. Пришла и так же просит:
— Продай зайчика!
Солдат отвечает:
— Продать не продам, а за дело отдам.
Он велел ей до пояса раздеться и приметил приметы. Поцеловал три раза, отдал зайца и отпустил. Царевна подумала: «Опозорилась я, да не знают, кто я, и спасла я себя».
Царевна была не матушкиного ума. Мешок из рук не выпустила, не заснула, а крепко схватила его, заказала тройку и поехала во дворец. Принесла зайца. Узнали царь и царица, рады были радешеньки, и плясали, и целовали, и пир задали на весь мир. Царь до того доплясался, что ему жарко стало. Он и с зайцем-то целовался. Пот с него градом. Он открыл окно. А заяц-то шмыг с плеча. А дело было к вечеру. Царь в обморок. Еще какой бы час, и снесли бы солдату голову. Очухался царь, когда зайцы были во дворе, три раза сам пересчитал зайцев, надеялся, что не хватит одного. И дверь-то потихоньку он открывал — не выбегают. Что делать? Приходится отдавать дочку за солдата. Царь, конечно, мог бы и не отдавать дочку за солдата, да он поклялся, что кто упасет сто зайцев, за того дочку отдам. (Был суеверный и боялся согрешить.)
Собралось последнее заседание, и съехались министры всего мира. (Ведь это было два года назад, я не упомнил — со всего мира али со всех стран.) Все в машинах, в каретах, а солдат, самый затейник-то всего дела, пешком, уцепился сзади за машину, рваный, грязный, а в машине ехал генерал. Глянул назад и ахнул: сзади увидел не разобрать что — грязное, сколошенное, велел остановить машину. Вылез из машины и гаркнул:
— Вон!
Но не тут-то было. Солдат знал законы и сказал:
— Не имеешь права!
Генерал сказал:
— Как так?
Да не стал спорить генерал: собралось много народу. Сел и уехал, а сзади и солдат.
Приезжают во дворец. До выезда генерал душился, причесывался, чистился, смотрелся в зеркальце, чтобы отдать визит царю. Слез с машины, солдат за ним. Ну генерал уговаривать:
— Отстань, денег дам, меня опозоришь.
Но солдат, не тут-то было, — всё за ним идет. Все идут, дрожат как листики, предвидя встречу с грозным царем.
Зайдя в кабинет царя, генерал отдал визит, расшаркался, но царь махнул рукой, и генерал вышел. Вышел и увидел солдата опять, он прошептал:
— Господи, когда же он от меня отстанет, отвяжется?
Заседание началось. Царь встал и дрожащим голосом объявил:
— Министры, адмиралы и генералы! Я вам объявляю грустную для меня весть, что столь почитаемую дочку я выдаю за солдата. (Ведь он поклялся, что отдаст дочь тому, кто упасет сто зайцев, и сейчас он хочет, чтобы протестовали министры.) Согласны ли вы?
Все хором закричали:
— Нет! Долой! Голову с плеч!
Но царь был с совестью, он сказал (а сам рад про себя):
— Дайте ему какую-нибудь задачу.
Встал граф, у которого сыну снесли голову за неупасение зайцев, и сказал:
— Наполни три мешка словами.
Царь сделал грустную физиономию, а сам чуть не подпрыгнул от радости.
Принесли три мешка. Солдат покряхтел, подошел к трону, взял один мешок, который держал царь, и начал:
— Родился я в бедной семье, пошел в армию, нашел кисет…
А царь ухмыляется — на донышке слов-то нет. У солдата горло охрипло, но он продолжает:
— Принялся пасти сто зайцев, пришел ко мне царь и стал на меня работать.
Царь вспомнил, что он на солдата работал, и подумал, что сейчас все узнают, и крикнул:
— Полный, полный, завязывайте!
Подошел ко второму мешку, который держала царица, та же началась история. Дошло, как царица стала стирать ему белье, но не успел он это проговорить, как она закричала:
— Полный, полный! Давай завязывай!
Подошел он к третьему мешку, который держала сама царевна. Стал рассказывать про свою жизнь, только он запнулся про раздевание царевны, как царевна, покраснев, крикнула:
— Полный, папочка, полный!
Завязала мешок. Солдат сел на место. Опять стал говорить царь, что отдает дочку за солдата, и опять повторил:
— Согласны ли вы?
Встали все и сказали, что нет, пускай он отгадает приметы царевны. Первое слово дали графу, он не отгадал, многие вставали, но не отгадали. Встал солдат и сказал, что у ней в косах три золотых волоска, золотое родимое пятнышко на левой груди. Солдат оказался прав.
Опять встал царь, последний раз он сказал:
— Согласны ли вы отдавать дочку за солдата?
Знатные князья встали и предложили выбрать одного князя, то есть положить с солдатом в одну комнату, в темную, — к кому царевна подойдет, того и будет жена. Царь, конечно, очень обрадовался.
Отвели им комнату. Князь, конечно, взял с собой три бутылки одеколону, а солдат хлебушка. Лежат они час, с солдатской стороны запахло прелостью от портянок. Князь и говорит:
— Что ты там плохой воздух наводишь? — Сам же про себя радуется.
Повоняло, повоняло и прошло. Князь думает: «Ведь как быстро прошло, может она к нему подойти». И думает: «Ведь я теперь заболею от этого воздуха». Князь был неженка и облевался.
В это время вошла царевна, подошла к солдату* А они были уговоривши с князем, что будет пахнуть от него одеколоном. От солдата одеколоном не пахло. Подошла к князю, а князь тот блюет и такой скверный воздух выпускает, что она отбежала от него. И подошла к солдату.
Поженились они с солдатом. Жизнь у них пошла не впрок. Разговаривать по-господски он не умел. И задумала царевна от него избавиться. Сделала пир на скале. Подошла с солдатом к обрыву и столкнула она его туда.
Долго ли, мало ли лежал солдат, только встал он, видит яблоки, с похмелья сорвал одно и съел его, как вдруг увидел, что он начал хромать и руки стали длиннее ног. Сорвал другое, как вдруг у него выросли волосы курчавые, стал выше ростом,
