Венецианский купец - 5. Всплеск в тишине - Дмитрий Викторович Распопов
— Есть, — я снова пожал плечами, — но они и правда дороги, даже я покупал их у этого народа за приличную цену.
— И ты готов будешь их продать мне за вот эти камушки? — он прищурился, показывая пальцем на браслет, который всё ещё находился в моих руках.
— Да, говорю же, нашим женщинам наверно они подойдут, ведь другого товара у вас и нет, — спокойно ответил я, — но только, чтобы все были не меньшего размера и качества, как на этом браслете!
— Ждите нас здесь вот столько лун, — он закивал и показал свои две пятерни, — предлагаю двадцать камушков за нож с ножнами, тридцать за один наконечник копья, и пятьдесят за десять зёрен какао.
Я задумался, и для вида нехотя поторговался, он также для вида тоже, и ухватился за мою протянутую руку, словно не веря, что нашёл такого лопуха, который отдаёт драгоценные для его племени вещи, всего лишь за какие-то блестящие камушки, которые дети могут натаскать из раковин горстями.
Это так явно было написано на его лице, что я с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться, только когда он трижды взял с меня обещание не покидать берег, и ушёл, я дал себе расслабиться.
Ко мне подошёл сеньор Бароцци и видя моё лицо, поинтересовался.
— Судя по вашему довольному виду сеньор Витале, снова ободрали бедных туземцев, как липку?
— Как можно, сеньор Бароцци? — я притворно удивился, — они сами предложили товар и цену! И ещё поверьте, радоваться будут у себя в селенье, что какие они молодцы, что облапошили тупого чужеземца.
— А на самом деле? — он прищурился.
— Увидите, — уклончиво ответил я.
* * *27 декабря 1201 года от Р.Х., о. Маргарита, Южная Виталика
«Да уж, такого Нового года, у меня ещё никогда не было», — изумлённо смотрел я на расстеленные кожи, на которых грудами лежал жемчуг, а туземцы с джунглей всё прибывали и прибывали, принося его ещё и ещё. Я также заметил, что среди них мелькают какие-то новые, имеющие другую раскраску на телах, чем первые встреченные мной жители острова. Видимо старик привлёк ещё и соседние селенья, объяснив им, как ловко он надул пришельца, договорившись обменять камни из ракушек, на отличное оружие и какао.
Когда берег, где я стоял, был завален кожами с жемчугом, довольный старик подошёл ко мне, и обвёл всё рукой, с довольным прищуром сказал.
— Помни! Ты обещал купить всё!
— И от слова своего не отказываюсь, — я сделал крайне печальный вид, что сильно его рассмешило, и он полностью уверился, что совершил свою сделку века.
Я тяжело вздохнул.
— Выделяй людей, кто будет отсчитывать жемчуг, я распоряжусь, чтобы вам выдали всё, о чём мы договорились.
С грустным видом я отошёл от богатств, которые сами по себе, без других товаров в трюме, уже целиком окупали строительство корабля, поскольку я даже навскидку не смог понять, сколько здесь центнеров жемчуга.
Чтобы не шокировать солдат и матросов количеством жемчужин, я отправил разбираться со всем сеньора Бароцци, который поняв, что тут возможны кражи, ведь кто при переноске удержится от того, чтобы не зажать между пальцев один кругляш? Осознав это он позвал к себе лишь офицеров, и те, скинув с себя рубахи, стали самостоятельно таскать ящики, доставляемые с борта «Повелителя морей». Обратно же они уносили сундуки, полные жемчуга, с висящими на них замками. Но их правда, после закрытия таскали уже матросы, давая отдых полевым офицерам. Сам же военачальник, занимался подсчётами и даже со своего места я видел, как он постоянно о чём-то громко спорил со стариком, размахивая руками, показывая ими какие-то фигуры. И это, нужно заметить, всё, без малейшего знания языка!
Спустя четыре часа, взмокший, уставший, со слипшимися от пота волосами, он вернулся обратно, упав рядом с моим гамаком, в котором я лежал и лениво покачивал босой ногой. Он наконец отдышался и поднял на меня взгляд.
— Чтобы я ещё когда-нибудь стал с вами торговаться, сеньор Витале, пусть лучше Бог меня покарает молнией с небес, — он покачал головой, — пятьсот килограмм жемчуга! Пятьсот! За груду металлолома и козьи какашки. Вас наверно если посадить коровьим говном у арабов торговать, вы и его им как манну небесную небось продадите.
Его слова меня развеселили, я свесился из гамака.
— За что я вас уважаю сеньор Бароцци, за то, что всегда можете найти нужные слова поддержки, а ведь ваше предложение не лишено смысла! Можно получить реки золота за говно, если знать кому его продавать!
Он, не поверив мне, сплюнул в песок.
— Всем офицерам, кто участвовал, устройте пир сегодня, — попросил я, — возьмите у купора мои личные запасы вина, там вроде оставалось ещё с десяток бутылок. Пусть остальные завидуют тем, кто хорошо поработал.
— Сделаю с превеликим удовольствием, — улыбнулся он, — ну и премию дам, вы ведь не против?
Я вернулся в гамак и лёг на спину.
— Такие мелочи, можете даже у меня не спрашивать.
* * *Вечером туземцы таскали всё, что мы им навезли, распределяя между собой строго по иерархии, и когда я собирался пойти спать, ко мне подошёл старик, довольный, как если бы выиграл сто миллионов рублей в лотерею.
— Витале — человек слова. Вайкери это уважают, — начал он, — вожди соседних племён спрашивают, сколько вы ещё здесь будете?
— А какой им интерес? — удивился я, получив подтверждение своим мыслям, что не одно племя участвовало в ловле жемчуга и обмене товаров со мной.
— Мало какао наторговали и тот твой грозный воин дал нам попробовать ещё специи, что вы везёте с собой, и приправляете ими еду, — хитро прищурился он, — вожди хотели бы получить больше какао-бобов и перца.
— А взамен? — заинтересовался я.
— Так понравившиеся тебе камушки.
— Вы ведь сегодня всё принесли, — удивился я, — сам говорил.
— Мы принесём ещё, — уклончиво ответил он, — если вы подождёте нас ещё столько же дней.
Я задумался, сделав вид, что сомневаюсь.
— Ждать ещё десять дней.
— Витале, соглашайся, — он сально мне подмигнул, — ваши жёны будут довольны подарками! Ночью вы получите от них сполна за них!
— Ладно, но это последний раз, — словно нехотя ответил я, — вы уж тогда оповестите все племена, которые есть кругом, чтобы потом ещё не появились новые, которые хотели бы свои камушки продать нам.
— Мне многие не верили, что ты действительно согласился на такой иди…, - тут он
