Подземный флот маркшейдера Вольфа - Сергей Анатольевич Смирнов
- Просто не мой день, - сказал вместо "спасибо" Кит.
- Какое у тебя прозвище? - вдруг спросила Нонна.
- Кит, - удивился Никита Андреевич Демидов.
- Так вот, Кит, слушай.
Нонна поставила чашечку и так пронзительно посмотрела на Кита, как раньше смотрел на него, наверно, только суперопасный Лев Константинович. Только во взгляде завуча не было чего-то такого... Душевно-сладкого и одновременно коварного, что ли...
- Я очень хочу вытащить тебя из этого... - Она осеклась. - Из этого тупика.
Марьяша, пожалуй, могла сказать более определенно - "из чего"... если бы снова вышла из себя.
- Я бы никогда тебе этого не сказала... потому что не люблю типичных вундеркиндов. А ты - не типичный вундеркинд. И я никогда не хотела сделать из тебя такую публичную надежду школы. Хотя могла. Тебя бы тащили, на ручках носили бы... до медали бы дотянули. Как тебе роль "великой надежды"?
- Не очень... - честно признался Кит.
- Вот-вот, директор со мной согласился, и мы приостановили этот процесс, - сказала Нонна.
"Надо же!" - еще немного удивился Кит.
- Как ты понимаешь, это большой секрет, - добавила Нонна.
Надо думать!
- Я очень хорошо знаю, на что ты способен, - сказала Нонна.
И это Киту уже растолковали по полной программе сто лет назад.
- И я вижу, что по натуре ты не типичный "ботаник", и если дать волю твоему самолюбию, то лет через пять, из тебя выйдет совершенный интеллектуальный киборг, презирающий всех и вся.
А вот такой прогноз был для Кита новостью.
- И сейчас ты на распутье... и я, представь себе, не знаю, что делать. - Нонна вдруг снова осеклась, и глаза ее словно потухли.
Она сделала глоток кофе, подумала. И стала вдруг говорить очень тихо, очень доверительно:
- У меня когда-то был очень близкий друг... он был во многом похож на тебя. Очень талантливый математик. И такой же отъявленный пофигист, как ты.
Вот оно! Есть и вправду в мире людей вещи и явления, которые нормальным литературным языком ну никак не назовешь!
- Таким пофигистом и остался... - Нонна почему-то говорила всё тише, всё глуше. - До конца школы у него всё было вроде бы нормально. Школа его тащила в математические гении... Мама с папой убеждали, что он - прямо супергерой. А потом вдруг, после школы... полный срыв... Он стал наркоманом... В конце концов повесился... Накануне своего двадцатилетия.
Кит сидел, будто влипнув в стул, и не то, что свой сок пить, вздохнуть-то боялся. Что-то жуткое накрыло его вдруг - такое, с чем он еще не имел дело ни в каком самом темном подвале.
Нонна Николаевна опустила глаза, потом снова подняла взгляд на Кита. И Киту совсем не по себе стало. Казалось, Нонна Николаевна силится перетерпеть приступ сильной боли.
И она вдруг сказала:
- А я, между прочим, его очень любила... Первая любовь, представь себе...
Киту показалось, что в глазах Нонны Николаевны собираются слезы - и уже блестят, блестят... вот-вот прольются.
- Меня мама с папой не убеждают, что я супергерой! - вырвалось у Кита, словно только такие слова и могли успокоить Нонну Николаевну.
- Я знаю... и это радует, - улыбнулась она.
Несколько мгновений они молчали.
- ...И я ничего не могла сделать, понимаешь? Ничем помочь не смогла, - вдруг едва слышно добавила Нонна Николаевна и вдруг сразу же спросила... без всяких-таких взрослых усмешек: - Может, ты влюбился, а? Поэтому и голова не на месте... У тебя самый хороший возраст для первого взрыва...
- Какого взрыва? - не понял, но слегка вздрогнул Кит.
От всей этой обстановки, от такого разговора с завучем он растерялся никак не меньше, чем от первого знакомства с князем, его сестрой и всем прошлым веком вместе взятыми.
- Атомного... Сердечного, - улыбнулась Нонна Николаевна и... и резко сжала и разжала кулак прямо против своего сердца.
Кит попытался разобраться в себе. Ленка Пономарева?.. Только теперь он скорее ненавидит ее от всей души, чем... это... того... И вообще, не до Ленки, когда княжна Лиза погибает... вот-вот разобьется насмерть на своем аэроплане, подбитом какими-то неизвестными гадами! А он тут сидит и апельсиновый сок спокойненько попивает! И тоже ничего не может сделать...
Нонна Николаевна что-то заметила.
- Что-то случилось, да? - тихо спросила она. - Извини, что лезу тебе в душу. Но момент, по-моему, критический. Дальше так не может продолжаться.
Да, момент, похоже, действительно наступил критический. "Момент истины" - так его вроде называют... Надо было что-то срочно делать. И опять не просто так вскочить и побежать: надо было что-то делать разом со всей жизнью.
- Вы не поверите, Нонна Николаевна, - выдавил из себя Кит, когда представил, что будет, если он начнет тут признаваться во всем и во вся.
Может, она и вправду подумает, что он стал наркоманом и теперь весь живет в жутких глюках...
- Я очень постараюсь, - пообещала Нонна.
- Понимаете, сейчас одному человеку очень плохо... - проговорил Кит, стараясь не отводить глаз, а то Нонна уж точно не поверит. - Совсем плохо. Он... этот человек... может просто погибнуть... по-настоящему. И ему никто сейчас не может помочь... Похоже, только я один, и всё... Вот.
- Ты так уверен, что больше никто? - напряженно прищурилась Нонна Николаевна. - Родители... врачи... полиция...
- Может, её брат... если успеет, - сказал Кит. - Извините, Нонна Николаевна... Я пока больше ничего сказать не могу. Но я действительно смогу ей помочь, если успею придумать как.
- Все-таки "ей", - удовлетворенно отметила Нонна.
Кит дрогнул: он и не заметил, как проговорился о главном... раскололся... Но что ж теперь?
- Это хорошо, что - "ей", - с облегчением вздохнула Нонна.
