Admin - i db180944ab78a06e
- Ты ведь просишь прощения не потому, что прощаешься? - уточнила девушка.
- Нет, ты что, - усмехнулся Аксель. - Тоже... на всякий случай. Мало ли.
- Тогда и не надейся. Одним "прости меня" ты не отделаешься. Во-первых, когда мы выберемся, я тебе все лицо разобью. А потом еще ты меня отведешь в самый дорогой кабак, и там накормишь. И дорогого вина еще закажешь. Прямо с разбитой рожей.
- Договорились, - улыбнулся Аксель.
Он действительно совсем скоро уснул, и девушка, сдерживая стон, встала и поплелась по течению ручья. Его русло петляло, как и сама пещера, и, приближаясь к очередному повороту, девушка каждый раз надеялась увидеть отблески света. В результате она зашла гораздо дальше, чем рассчитывала вначале, и понимала, что вряд ли успеет вернуться к тому моменту, как проснется Аксель. Девушка понимала, что следует вернуться, чтобы позаботиться об охотнике, но уйти сейчас было выше ее сил - казалось, стоит пройти еще немного, и она увидит выход, и если развернется сейчас, долгожданная свобода отложится еще на неопределенное время. Бывшая воровка уже не смотрела под ноги и по сторонам в поисках ловушек - на это тоже не оставалось терпения. В результате скорость передвижения только выросла, даже не смотря на то, что сил не было, максимум, что она могла выжать из себя - это быстрый шаг. Вот сейчас, она увидит свет, и можно будет возвращаться. Казалось, стоит только увидеть выход, многодневный голод и усталость перестанут что-то значить, она вернется за охотником и без труда дотащит его... И, конечно, она не сразу заметила, что уровень воды стал постепенно подниматься - только когда вода стала хлюпать в ботинках, она остановилась, чтобы осмотреться. Пол пещеры был целиком покрыт водой. Кара вспомнила, как пещера содрогнулась тогда, несколько часов назад, и в голове у нее забрезжила неприятная догадка. Девушка продолжила идти - теперь для того, чтобы убедиться наверняка - в том, что впереди выход она начала сомневаться.
Уровень воды продолжал медленно подниматься - сначала Кара брела по щиколотку в воде, потом она поднялась до колена, а когда Кара дошла до завала, ей уже приходилось по пояс брести в воде. Дальше дороги не было - пещера была перекрыта неровным нагромождением камней. И обвал произошел совсем недавно - иначе вода уже заполнила бы пещеру доверху. Девушка пробралась к груде камней, и даже смогла взобраться к потолку пещеры, надеясь, что там остался проход - бесполезно. Никакого намека. И судя по тому, что усилившееся за последние часы давление воды не размыло пробку, она простирается достаточно далеко вглубь пещеры, чтобы сдерживать напор воды. Те, кто оставил здесь одержимого, как-то узнали, что он мертв, и в тот же миг обрушили потолок пещеры, окончательно отрезая дорогу преследователям. Если бы не Аксель, который лежал где-то далеко позади один, беспомощный, Кара осталась бы на месте, предпочитая утопнуть побыстрее.
***
Услышав шаги возвращающейся Кары, Аксель испытал невероятное облегчение. Он и сам не мог бы сказать, чего в этом чувстве было больше - радости от того, что его не оставили в одиночестве, или от того, что с девушкой не случилось какой-то неприятности. С тех пор, как он проснулся, прошло несколько часов. Его по-прежнему беспокоил жар и мучала жажда - он ухитрился разлить фляжку, оставленную ему девушкой, и воды там осталось всего несколько глотков, которые он давно выпил, а попытка добраться до воды, журчащей всего в нескольких шагах, принесла такую боль в потревоженной движением сломанной руке, что юноша предпочел пока терпеть жажду. И вот теперь Кара возвращалась. Узнать ее шаги не составило труда - короткие, редкие, с характерным шарканьем, в последние дни девушка стала двигаться так, будто уже давно перевалила семидесятилетний юбилей. Аксель и сам шел так же, пока еще мог передвигаться.
- С одной стороны, я рада, что ты жив и в сознании, - вместо приветствия объявила девушка. - Но это довольно эгоистичное чувство. Я радуюсь, потому что умирать в одиночестве было бы слишком страшно.
- Надо полагать, у тебя плохие новости. - Обреченно констатировал Аксель.
- Ну, как сказать. Две хорошие, и одна плохая.
- Начинай тогда с хороших. Плохая, видимо, объяснит, почему мы умрем, а это может подождать. Мне сейчас, знаешь ли, не хватает положительных эмоций.
Кара наклонилась за пустой фляжкой, и, опустив ее в воду, начала рассказывать:
- Ну, во-первых, скоро наши злоключения закончатся. Во-вторых, мы умрем сытыми - мне удалось по дороге наловить рыбы - здесь это не составляет труда. Видимо, мальки не имеют ничего против этого ручья, так что я просто остановилась в мелком месте, и за полчаса рыба сама набилась в рубашку. А плохая новость заключается в том, что скоро уровень воды начнет подниматься, и мы утонем. Те, за кем мы так долго шли, запечатали за собой выход - пещера завалена камнем, и основательно. По крайней мере, прохода нет не только для кого-то вроде нас - вода тоже дальше не идет. Как ты понимаешь, взобраться обратно на стенку водопада мы не можем, так что нам остается только ждать смерти.
Аксель немного помолчал, привыкая к мысли о скорой смерти. Против ожидания, особого отчаяния она не вызвала - для такой яркой эмоции просто не хватало сил. Аксель почувствовал легкое сожаление - и только. Никакого сравнения с теми чувствами, которые охватили его пару дней назад, при виде крохотного пятачка неба в конце бокового прохода. Аксель чувствовал даже некоторое удовлетворение - ведь он не сдавался до последнего, сделал все, что мог. И даже как охотник он оказался не совсем несостоятельным - за свою карьеру он успел убить троих одержимых, если считать самого первого, благодаря которому он и стал учеником.
- Ну что ж, тогда предлагаю отпраздновать окончание наших приключений королевским ужином, - предложил Аксель. У него по-прежнему был жар, и есть совершенно не хотелось, но он не решил расстраивать Кару. Если он не станет есть, она тоже может отказаться, а смысла заставлять девушку умирать голодной Аксель не видел. Так что они поели сырой рыбы - и даже позволили себе ее предварительно разделать и очистить, ведь смысла в экономии больше не было. Потом Аксель снова уснул, а проснулся уже от того, что его одежда промокла от поднимающейся воды. С помощью Кары он перебрался поближе к стене - там еще оставался пятачок сухого камня. Так они и сидели, слушая плеск воды и перебрасываясь ничего не значащими репликами. Сидели с закрытыми глазами - смотреть на приближающуюся кромку воды не хотелось - от этого портилось настроение.
- Вот скажи мне, охотник, - спросила Кара. - Чего ты так со мной возился? Ты что, в меня влюбился?
- Не знаю, - ответил Аксель. - Сначала, конечно, думал, что влюбился, но это потому, что ты красивая, и я видел твою грудь. Еще там, наверху, когда тебя бандиты поймали. Мне, знаешь ли, всего пару раз доводилось такую красоту видеть, немудрено влюбиться. А сейчас думаю, что все-таки нет. Я тебя ужасно люблю, но как друга. Или, может, как сестру, не знаю. А ты что, собралась провести последние минуты с пользой? Так спешу тебя разочаровать. От меня сейчас в этом плане никакого толку. - Близость смерти начисто смыла ложный стыд и условности, говорить, не думая о приличиях, было легко и просто.
Кара фыркнула и расхохоталась:
- Нет, ну вот даже перед смертью обо всяких глупостях думаешь! Просто подумала, что это было бы обидно, если бы ты так меня обихаживал потому, что влюбился. Ладно. В общем, я очень рада, что мне довелось встретиться с таким замечательным парнем, как ты. Меня зовут Фрида. Смешно, но ты, кажется, единственный, кто знает мое настоящее имя. Смотри - у нас уже опять до ног дошло. Скоро все.
Они сидели, обнявшись, с закрытыми глазами, чувствуя, как вода поднимается все выше. И даже не сразу сообразили, что смерть отменяется, когда где-то над головой раздался голос Иды Монссон:
- Нильс, я тебя убью! Ты посмотри, во что твоими стараниями превратился мой ученик!
Эпилог
Аксель так и не вспомнил, как их с Карой выводили из-под земли. Гра Монссон говорила, что сначала он вполне адекватно отвечал на вопросы, и даже спрашивал что-то сам, но потом жар усилился и он бредил всю дорогу до выхода из-под земли, а потом и вовсе впал в беспамятство. Первый раз он пришел в себя только через шесть дней нахождения в госпитале, но окончательное выздоровление затянулось еще на три декады. Труднее всего оказалось справиться с сильнейшим воспалением легких, которое добавилось к прочим ранам и истощению, Аксель успел даже пожалеть, что пришел в себя - его круглосуточно мучал непрекращающийся кашель с кровью. Все это время его держали в неведении относительно происшедших событий - лекари запретили волновать юношу, несмотря на все доводы о том, что неведение заставляет его нервничать еще сильнее. За то время, что он находился на лечении, Акселя дважды навещали родители и всего однажды - гра Монссон, которая, устав отбиваться от града вопросов вышла из себя, и обещала больше не навещать ученика, пока он не встанет на ноги. Обещание свое она выполнила. Родители были не столь упорны в соблюдении предписаний врачей, но рассказать многого они не могли - только то, что можно было прочесть в газетах. Как выяснилось, они узнали о том, что Акселя разыскивает полиция только после того, как в газетах уже опубликовали опровержение. В основном родители интересовались его собственным состоянием. Мать со слезами на глазах просила, чтобы он получше следил за своим здоровьем - ей никто, конечно, не рассказал об обстоятельствах, при которых Аксель заполучил свое воспаление. Она посчитала, что сын простудился, скрываясь где-то от полиции. Аксель не стал ее разубеждать. Отец, кажется, понял больше, он смотрел на Акселя с гордостью и тревогой.
