Скай Кэллахан - Безвозвратно

Трент схватил меня за руку, удерживая, и провёл в гостиную, где усадил на диван.

— Передозировка героином. Они не смогли...

— Не надо, — крикнула я. Я чувствовала себя так, будто частично это была моя вина. Мне следовало проверить её, убедиться, что с ней всё в порядке, но я была охвачена своими чёртовыми страданиями.

— Роуз, — он опустился на колени передо мной, но я оттолкнула его и встала. Закрыв рот рукой, я начала расхаживать взад-вперёд по центру гостиной.

— Она отказалась от посторонней помощи, Роуз. Мы пытались. Ты не можешь винить себя, и ты не можешь быть уверена, что она отреагировала бы на твою помощь как-то иначе три недели назад.

— Ты этого не знаешь, — мне хотелось рвать на себе волосы. Упасть на пол. Кричать и плакать. Всё было так, словно в меня сново выстрелили. Моё тело закрылось и отказывалось что-либо делать, чтобы помочь отразить эмоции, пронзающие меня. — Пожалуйста, уходи.

— Тебе не следует сейчас оставаться в одиночестве, — Трент подошёл ко мне, и я снова попятилась назад.

— Я хочу побыть одна прямо сейчас, — закричала я, — и я, блядь, устала от людей, которые всё ещё говорят мне что делать. Я не рабыня и могу сама о себе позаботиться.

Я подтолкнула его к входной двери, но прежде чем смогла открыть её, он подпер её каблуком.

— Я оставлю тебя одну, — сказал он, доставая кусочек бумаги. — Это номер Джеймса. Если передумаешь, я хочу, чтобы он был у тебя, а если нет, он не узнает, что я тебе его дал.

Я взяла его и кинула на столик у лестницы. Он кивнул и вышел без лишних слов. Я наблюдала через окно, как он вернулся обратно в свою машину, но она не двигалась. Крысёныш собирался сидеть снаружи до тех пор, пока не будет доволен. Я повернулась спиной и сползла вниз по стене; я сидела в таком положении и пялилась в никуда, пока не подбежала Охотница и не уткнулась в мою руку.

Наложив кошке полную миску тунца, я уселась с телефоном и набрала номер, который знала наизусть, но которым не пользовалась несколько месяцев.

— Какого чёрта, Веточка? — сказала Чей, как только подняла трубку.

— Не называй меня так. Я ненавидела это, когда мы были детьми, и ненавижу до сих пор, — это начали мои родители, и оно не имеет никакого отношения к моему размеру. Всё началось, когда мне было четыре, и я решила обрезать себе волосы. Не знаю о чём они думали, но чёртово прозвище прилипло, и так как Чей была всего на несколько лет старше, всё закончилось тем, что меня стали так называть большинство моих друзей и половина школы.

Я услышала её вздох.

— Ты в порядке? Мы за тебя волнуемся.

Я застонала.

— Просто чудесно, — мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я смогла продолжить. — Меня подстрелили.

— Подстрелили? — на заднем фоне что-то тяжело стукнулось. — После...

— Всё хорошо, — сказала я, прежде чем она успела разволноваться ещё больше. — Я дома, в безопасности, полицейский наблюдает снаружи, и они нашли того, кто это сделал.

— Тогда почему коп всё ещё там?

Ох, чёрт. Не было какого-либо хорошего способа ответить на этот вопрос так, чтобы не вызвать у неё ещё больше тревоги. «Потому что у меня трудности, связанные с жизнью в реальном мире». Даже простое: «Потому что он беспокоится» — ничего не упрощало. Я посмотрела на потолок не в состоянии сформулировать ответ.

— Роуз? — мягко начала Чей. — Тебе нужно ненадолго вернуться домой. Ты можешь остаться здесь.

Я проглотила смешок.

— Я не самая лучшая компания. Как ребёнок? — мне хотелось поговорить о чём-то другом.

— Она хочет встретиться с тобой.

Я не повелась на это. Даже ребёнок не мог заставить меня быть более общительной.

— Ей семь недель, она просто хочет еды и чистый подгузник.

— Если бы это всё было так просто, я бы спала намного больше, — затем последовала пауза, и я услышала приглушённые голоса и хлопки. — Питер здесь. Он тоже беспокоится о тебе.

Замечательно. Похоже, мне следует отправиться в город и распечатать там пару дюжин карточек, на которых будет написано: «Прекратите, блядь, беспокоиться обо мне».

Даже малейший смешок отзывался в плече, но медленно, пока мы разговаривали, всё внутри меня расслаблялось.

— По какому поводу у нас снова будет ссора?

— Ох, всё то же, всё то же. Прости Роуз, просто приезжай ненадолго домой.

— Мне тоже жаль, но я должна сделать это. Я не всегда хороша в общении и прочем человеческом дерьме, но я буду стараться, а пока не готова находиться всё время среди людей, — моя семья знала достаточно, чтобы понять, почему я не была прежней, но это единственное, в чём я была готова уступить. Мне было необходимо пространство. Я нуждалась в отсутствии необходимости объяснять саму себя и сумасшедшие сны.

— У тебя есть с кем поговорить?

— Да, они отправляют меня к психологу дважды в неделю. И ещё есть… — Джеймс. Единственный человек, который действительно близко подошёл к тому, чтобы не нуждаться в объяснениях. — Коп, который наблюдает за домом, приглядывает за мной.

— Потому что, — она подбирала слова, — он боится, что кто-нибудь ещё придёт за тобой или что ты что-нибудь сделаешь?

Внезапно, разговор о нашей ссоре показался лучшей альтернативой.

— Итак, вы с Питером помолвлены?

— Роуз. Почему? — Не думаю, что он верит, будто я позвоню и попрошу о помощи, если она понадобится. Ничего, о чём стоило бы беспокоиться.

— Это обычное настоящее обязательство для копа.

Мне не следовало позволять такой подробности слететь с языка.

— Я не готова в это углубляться, Чей. Расскажи мне о себе и Питере. Подкинь мне сплетню о маме и папе, дяде Бэне, что-нибудь, просто дай мне что-то нормальное.

— Мы помолвлены и посещаем семейного консультанта раз в неделю. По всей видимости, я тоже не слишком хороша в общении, но у нас всё налаживается. Прости, что втянула в самую гущу всего этого и потом бросила тебя.

— И меня прости, что была упряма как баран и не желала слушать. Давай просто оставим это позади. Речь идет о чёртовом времени, правильно?

Чей сменила тему на сумасшедшие истории из нашего детства, о тех временах, когда она хотела съехать вниз на доске, но зацепилась штанами и порвала их.

К тому времени, как мы закончили наш долгий часовой разговор, я была слишком сонной, чтобы даже подумать об ужине, но, по крайней мере, уже не чувствовала себя так, словно схожу с ума.

Я хватала ртом воздух, цепляясь за одеяло, слёзы текли по моим щекам. Или, может быть, это были новые слёзы, слишком тяжело было об этом судить.

Перевернувшись, я взглянула на часы и обнаружила, что было три часа утра. Я не могла дышать. Моё тело прибывало в состоянии шока. И чем больше всё это прокручивалось в моей голове, тем хуже становилось. Я схватила телефон и смятый листок бумаги, который закинула в ящик, и начала набирать номер, прежде чем оцепенение не сошло достаточно, и я не приказала себе оставить эту затею.

— Да, — ответил едва слышимый голос.

Я всхлипнула от звука его голоса, не в состоянии произнести ни единого слова.

— Алло, — на этот раз громче повторил он. — Ты в порядке?

Я сделала вдох.

— Нет.

На том конце воцарилось молчание, и я надеялась, что он не сбросил звонок по какой-либо причине.

— Роуз?

— Мне жаль, — заплакала я.

— Что я могу для тебя сделать?

— Говори… Скажи что угодно… Просто... Она мертва, — я уткнулась в подушку, когда очередной приступ рыданий отозвался болью в раненном плече.

— Знаю, — прошептал он, — дыши, Роуз.

Мне хотелось попросить его приехать. Хотелось, чтобы он пришёл и обнял меня. Прогнал тоску и страх.

— Прости за то, что сказала тогда.

— Я всё понимаю. Тебе было необходимо высказать свои мысли. Я рад, что ты так поступила, и рад, что позвонила.

Я прикусила губу. Не было ни единой мысли о том, что ещё сказать. Буря эмоций бушевала в моей груди, но не было слов, которые могли бы это выразить.

— Ты в порядке? — спросил Джеймс после долгого молчания.

— Нет, — «да», казалось, даже не существовало. Я чувствовала вину за то, что не помогла Аллее. Она была моим другом. Она сыграла роль в том, чтобы ужасная ситуация не была такой плохой, и я ни разу не подумала сделать то же самое для неё. Следователи и доктора сказали мне держаться подальше от всех, кто был в это вовлечен, но она нуждалась в ком-то, и этим кем-то должна была быть я.

— Ты сможешь держать себя в руках, пока я одеваюсь и еду?

— Я... — «Давай, это то, чего ты хотела». — Смогу, — всё, что необходимо было сделать — убедить в этом себя. Я обошла весь дом и включила везде свет, в надежде, что это поможет чувствовать себя менее одинокой, но затем меня начали мучать мысли о том, что кто-нибудь снаружи увидит мою тень сквозь шторы, поэтому снова везде выключила его.

После разговора с Джейсмом прошло всего десять минут, но ощущались они словно два часа, и я не знала, как далеко он находится. Я расхаживала по коридору, дергая себя за волосы, пока не увидела свет фар на улице. Он даже не успел подняться по ступенькам, когда я распахнула дверь.