Санин Евгений - Святая - святым
- Чётки.
- Какое смешное слово, почти чечётки! А зачем? Чтобы с ними плясать?
- Нет, молиться. Как бы тебе лучше объяснить… Понимаешь, в каждом зернышке чёток – живет молитва.
- Какая?
- «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, то есть, меня грешнаго!»
- Ой, и сколько в них таких зёрнышек?
- Сто.
- А что вы будете делать, когда дойдете до последнего?
- Начну всё сначала!
- Но ведь это же так скучно!..
- Почему? Молитва – разговор человека с Богом. И для того, кто сдружился с ней, это самая лучшая радость в жизни!
- Сладость?
- Вот видишь, и ты сразу это поняла!
- Я много чего… ой! А вот и Стасика папа пришел!
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
- Здравствуйте, Тихон Иванович! Как вы себя чувствуете?
- Спаси Господи! Хорошо.
- Дайте-ка, я вас немного посмотрю. Ну-ка, ну-ка, пульс, сердце… Да-а… Так я и думал. Вам надо отдохнуть!
- Но, Сергей Сергеевич!
- Отдохнуть непремен… и никаких «но»! Причём, думать только о чем-нибудь добром, хорошем, вечном!
- Так я и так всё время только об этом думаю.
- Не знаю, не знаю… Я вас почему-то всегда в кругу проблем и забот вижу!
- Они мне как-то и не мешают…
- И, тем не менее, повторяю, как врач – отдыхайте. Всё, ухожу и Валентине скажу, чтобы к вам никого не впускала.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
- Пропусти, Валентина! У меня к нему срочное дело!
- Не могу! Сергей Сергеевич запретил. Что, у тебя храм без отца Тихона рухнет?
- Может, и рухнет! Там такое!..
- Кто там, Валентина?
- Да кто ж ещё - Григорий Иванович!..
- Пропусти его.
- Но, отец Тихон…
- Пусть войдет!..
- Благословите, батюшка!
- Бог благословит. Что случилось?
- Работать некому, отец Тихон!
- Как это - некому?
- А вот так! Переманили у нас бригаду!
- Кто?
- Да всё тот же Юрка… Юрий Цезаревич! Точно знаю - его работа.
- При чем тут он? Я же тебе говорил, что не нужно этого делать… В жизни есть справедливая закономерность. Всякое зло, которое мы причиняем другому, обязательно возвращается к нам, причем, как правило, той же монетой. Мы просто не замечаем этого. Думаем: нас случайно обидели, осудили, обманули. А нет! Мы сами когда-то кого-нибудь обманули, обидели, осудили или вот… переманили! Так что иди и найди новую бригаду. Только на этот раз без обмана!
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
- Эй, батя! Можно к тебе?
- Кто это?
- Я - Андрей. Мне тут укол от давления делали, и я всё слышал. Зачем брать кого-то со стороны? Давай я тебе сам бригаду организую! За бутылку она этот храм в лучшем виде сделает! Любой евроремонт позавидует!
- Да как же это? Разве можно восстанавливать храм – за бутылку?
- Ну, тогда дай денег на бутылку.
- Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Как ты вообще живешь? Что делаешь? Ведь гибнешь, Андрюшка!
- Ты чё это, батя? Я же как лучше хотел!
- Лучше? Да ты давно ищешь только, где хуже! Ладно, ступай, а я помолюсь, чтобы не я, так Господь вразумил тебя!.. А потом приходи. Я тебе книгу одну прочитаю. Хорошую книгу. О том, что ждёт тебя, если не перестанешь грешить, и не только тебя, но и весь этот мир…
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
- К вам можно?
- А-а, ангел мой!
- Это… вы… мне?
- Да, ангел мой, заходи!
- Ангел? Я?! Вы меня, наверное, с кем-то спутали!
- Нет, Максим, я узнал тебя, проходи. Что ты на меня так смотришь?
- Да нет, ничего… Обычно мне все говорят: наглец, мерзавец, исчадие. А вы…
- А я тебе повторю – проходи!
- Какой интересный крестик вы вырезаете!
- Да, монашеский!
- И кому же?
- Тебе!
- Опять смеётесь?
- Сегодня мне не до смеха… Ну, что, прочитал мою книгу?
- Да. От корки до корки.
- И как?
- Интересно! Но, как теперь принято говорить, всё в точности до наоборот. К примеру, в ней написано – не кради, а ведь крадут!
- Кто крадет?
- Все, разве что, кроме вас! В ней: не убий, а меня учили – убей! Возлюби – возненавидь! В книге сказано – не греши. А везде показывают, пишут, твердят - совсем другое!
- И всё равно нужно любить людей!
- А если человек – мерзавец, предатель, вор?
- Тогда надо ненавидеть не человека, а грех! И даже не осуждать такого. Это всё равно, что бить лежачего!
- Так лежачих, как раз, и следует добивать!
- Макс, опомнись, этого даже у зверей нет! И кто тебе только в голову всё это вбил?
- Как кто? Жизнь! Хорошо вбивала! А еще - тренер. Он у нас один - двадцать человек заломать может.
- Эх, Макс, Макс! Всё бы тебе – ударить, добить, заломать… Запомни: победа силою никогда не бывает прочна и долговечна. Победа же зла добром – нетленна. Это не я, это один святой сказал.
- Ему хорошо, он – святой! У святых, как вы говорили, особая сила - у них лампадки сами собой зажигаются! А как другим доказать свою правоту? Время сейчас, видите, какое?
- Время всегда одинаково!
- А тренер мне говорил…
- Да что ты заладил: тренер, тренер… Ты что, так веришь ему?
- Еще бы: он для меня – авторитет!
- А ты представь, хоть на минуту, что вдруг прав не он, а эта книга? И если всё это злом закончится для тебя, причем навсегда, еще большим злом? То есть адом?!
- Ну и что? И там люди живут.
- Не живут, а мучаются!
- Значит, и я помучаюсь! Заслужил!
- Ты говоришь так, потому что даже не представляешь, что это такое!
- А хоть бы и представлял! Я вообще ничего не боюсь!
- Ну-ну… А я вот боюсь!
- Чего?
- Не чего, а за кого!
- И за кого же?
- За тебя…
- Ну, ладно, тогда я пошёл! А… свечу сегодня - вы зажгли или сама загорелась?
- Сам, сам, иди!..
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
- Отец Тихон! Отец Тихон!
- Ник – ты? Что случилось?
- Помогите без ломки переломаться!
- Что? Опять?!
- Да. Но теперь еще хуже прежнего! Я больше уже не могу!
- Я ведь тебе говорил! Как ты мог?
- А вот так! Нервы поехали. А потом один человек мне конопли предложил... Ну, отец Тихон, умоляю вас, помогите!
- А что ты будешь делать, когда меня не будет рядом с тобой? А когда вообще умрёшь? Ты ведь сам лучше меня знаешь, что наркоманы больше трех-четырех лет не живут! И тогда тебя ждет не просто ломка! А – вечная, слышишь меня - вечная ломка! Только представь себе, то, чего ты боишься больше всего на свете, будет преследовать тебя и после жизни! И освободить от этого не сможет даже смерть. Потому что умереть никому не удастся! И продолжаться всё будет – вечно! Ты слышишь меня?
- Да, только… помогите!
- Ну, хорошо. Я помолюсь, но об этих словах ты должен помнить всегда! Всю жизнь! Повтори-ка, что я сказал. Что тебя ждет?
- Вечная… ломка…
- Громче, не слышу!
- Вечная ломка!
- А теперь иди. И чтобы больше таким я тебя никогда не видел!
«Спаси, Господи, и помилуй раба Твоего, заблудшего Никиту!..»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй и меня грешного!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!»
6
- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл.
Крисп с Марцеллом, как обычно, коротали последний перед заходом в очередной порт вечер в своей каюте. За бортом поплескивалась волна, чуть слышно скрипела обшивка. Это был самый счастливый вечер за все время их путешествия!
- Надо же! - крутил головой Марцелл, - своими глазами, да что там глазами – собственным языком попробовал чудо! Ты даже не представляешь, какой горькой и противной была эта вода!
- Ну, почему, представляю. Я тебя видел в это время!
