Потапыч: Остров Пряностей - Антон Чернов
«Если тебя будут жрать — ори», — сообщил топтыгин. — «Может, проснусь, но это не точно. Так что лучше не жрись!»
— И что бы я без твоих указаний делал?
«Жрался. И я — спать!»
В общем, вроде не нужен. Но временная недееспособность топтыгина, с учётом предстоящей дороги…
— М-м-м… — замычала Лидариха, проснувшись.
— Ну чего? — вздохнул я, удерживая себя в руках.
— Отлить…
— Пойдём, — буркнул я, тормозя аркубулюса.
Философски оценивая предстоящее лидарино действие как символ: вокруг жопа и вообще говно. Впрочем, сделала дела на весу, поехали дальше, уснула. А я, чтобы совсем не свихнуться от предстоящих неприятностей и не злобиться не по делу, стал планировать всякие планы на Золотом. В Рачительном планировать, учитывая сроки и Лидарёныша, было бессмысленно. Тут только надеяться на лучшее и быть морально готовым к «взбрыкам» засранца, иначе никак.
Ехали до сумерек, после чего я отогнал аркубулюса подальше от реки и стал организовывать лагерь. Да и за водой к реке пришлось съездить, хорошо, что я запасной бурдюк прихватил. И тут клюющая носом Лидари если и не вызывала благодарность, то злобиться на неё я стал меньше: призвала несколько световых охранных духов. Нет, я тоже своих поставил, само собой, но хоть какая-то экономия.
Проснулись живые, перекусили и поехали. Лидариха, кстати, похоже, впадала в спячку: чтобы разбудить её, мне пришлось теребить тётку минуту, не меньше. При этом температура тела во сне очевидно падала, она бледнела. Ну… может, и сносно, но как её кормить-то? Хотя пусть подкожными жирами питается, справедливо рассудил я. Ну и можно мясо вываривать, бульон там.
А часа в три пополудни, помимо раздражающей грязюки, с неба стал падать дождь. Точнее, грязюка довольно быстро исчезла, а вот пустыня натурально зеленела всяческим разнотравьем и даже цветами. Что меня не слишком радовало: джунгли близко, да и «зонтик» из огня тоже жрёт магические силы, а ехать на нашей скорости под дождём — мягко говоря, некомфортно. И где-то в районе шести часов показались джунгли.
— Привал, — решил я, останавливая аркубулюса. — Будем думать, как двигаться дальше.
Сообщил я это, как понятно, себе — из собеседников была только Динька, с интересом вращавшая головой с моего погона. Но она советов точно не даст — модус операнди у неё: «старшему виднее».
23. Марш-бросок
Лидари так и не проснулась, а я, зачаровав духами стоянку, оставив железного медведя на страже и напоив спящую (захочет жрать — проснётся, а нет — так похудеет, не помрёт), направился с Динькой смотреть, на что похоже преддверье джунглей.
И для начала, я начал хлюпать и проваливаться в топкую почву. Река даже не «разлилась», а равномерно покрывала почву джунглей в округе, превращая эту саму почву в непролазную топь, подло прячующуюся под травой и прочими мхами.
— Так жить нельзя, — проворчал я, выдирая лапы из болотины.
Вздохнул, полностью обернулся и рванул на четырёх лапах к деревьям: в такой позиции я почти не проваливался, точнее, почти не успевал провалиться. По пути на меня раззявила пасть какая-то крокодилина, получила плюху с огоньком и перестала скалиться. А я вскочил на дерево, скорбно оглядывая округу. Выходило, мягко говоря, нерадостно: болото оно болото и есть. Звери, видимо, откочевали на возвышенности, но насекомых и крокодилин со змеями хватает. Пробовал оскорбить действием меня только один, но всякого гадства в округе хватало. И некоторые были навью, что вообще-то в рамках биоценоза Пряного выходит не вполне верно. Духи местную живность не столько «одерживали-использовали», сколько находились с ней в этаком естественном симбиозе. И тупой агрессивности (сверх природной, само собой) они не проявляли. Самое забавное, что именно навь-змеи и навь-крокодилы от меня разбегались, а вот простые звери, как огрёбший крокодил, вполне могли пытаться нагадить.
Но это ладно. Как до Рачительного-то добираться, блин? Аркубулюс в болотине провалится по брюхо, а потом и глубже: он тяжёлый, железный как-никак. И… а что это за запах?
— Динька, а что это так пахнет? — как спросил, так и выдал целеуказание я, вися на дереве.
Мелкая метнулась и, через минуту докладывала: дупло с дикими пчёлами. А пахнет соответствующий продукт их жизнедеятельности.
— А ты сладкое любишь? — уточнил я.
«Люблю» — закивала фейка. — «Только они кусаются больно!»
— Фиг им, — хмыкнул я.
Потарзанил до дерева с дуплом, устроил прокурку-прожарку, ну и выгреб где-то половину… ну не больше двух третей сот с мёдом. Всё же не совсем я зверь, только наполовину.
И, уже отойдя от джунглей, потребил продукт. И даже с Динькой поделился (пропорционально размерам). Настроение закономерно поднялось. Правда, ни черта проще не стало, пока я не задумался. И сладкое — ТОЧНО способствует работе мозгов. Из недр памяти всплыло слово «болотоступы».
Стал я прикидывать: если на лапы аркубулюса насандалить решётку из веток, то может вполне неплохо получиться. Возиться, конечно, придётся, но альтернативы ещё хуже. Или плот на реке, как я прикидывал — вроде и неплохо, только живности в реке до чёрта, и ни черта, например, на этом плоту не заснёшь. Да и не факт что он далеко уплывёт. Или углубляться в джунгли, в обход приречных болот — подальше от реки они точно станут пролазными, вот только я заблужусь к чертям, наверняка. На побережье то выйду, скорее всего. Только мимо Рачительного с гарантией промахнусь, на сотни километров, плюс буду мотаться зигзагами, кроме рассвета и заката, когда хоть как-то можно сориентироваться по сторонам света.
В итоге стал мастерить болотоступы: нарубил веток, стал вязать и перевязывать и, в итоге, сделал что-то удобоваримое. По крайней мере, в сумерках аркубулюс прошёлся по топи, не особо проваливаясь. Останавливаться ему, конечно, нельзя — провалится к чертям, никакие болотоступы не помогут. Но гнать под полсотни, что с гарантией негативно скажется на целостности меня и груза, ему уже не нужно. Так что засыпал я пожравший мёда и достаточно довольный, а на следующее утро отправился в путь. Лидари, кстати, действительно впала в спячку-гибернацию: бледная, холодная, сердце бьётся медленно, дыхание чуть ли не тройка вдохов-выдохов в минуту. При этом — живая, естественных потребностей и их последствий не проявляет. Так что решил я тётку просто тащить и даже не поить: хрен знает, как скажется принудительное питьё-питание на явно контролируемой духом работе над телом.
Аркубулюс двигался довольно бодро, в полусотне
