Алхимик - Алекс Каменев
Что поделать, каждый попавший в беду инстинктивно хватается за любую соломинку, невзирая на то, насколько она тонка и эфемерна.
— Тебя перенесла сюда очень сильная магия. В этом не может быть никаких сомнений. Обычный предмет ее ни за что не удержит.
— Что еще за Истинные вещи? — идея вернуться обратно не покидала меня.
Тем более, в памяти всплыла Блуждающая башня с ее бесконечным залом, уставленным зеркалами, ведущими в другие миры. Если есть возможность смотреть на другую сторону, то значит и перейти можно? Или как?
— Зачарованные артефакты большой силы. Сотворить такие под силу только Истинному магу. Он наделяет предмет особыми свойствами, делясь в ходе создания своим личным даром. Это очень сложный и трудоемкий процесс. И невероятно опасный. Малейшая ошибка и чародей не только лишится дара, но и жизни, — Гренвир помедлил и задумчиво добавил: — Зато результат обычно превосходит всякие ожидания, — Еще одна пауза. — Если все делать правильно.
Отлично. Выходит, Диман умудрился где-то откопать хреновину, насквозь пропитанную древней магией, и не нашел ничего лучшего, как притащить ее домой.
То, что друг никак не мог знать о наличии нежелательных эффектов меня в тот момент волновало мало. Злость на приятеля вспыхнула с новой силой. Если бы не этот дуралей, сидел бы я сейчас в своей уютной квартирке и глушил вискарь, глядя, как стройная девчонка из эскорта медленно раздевается под неторопливую музыку.
А вместо этого стою посреди двора, заваленного битыми осколками из окаменевших мертвецов. Где спрашивается справедливость?
— Блуждающая башня, кстати, тоже скорее всего относится к Истинным вещам, — неторопливо обронил алхимик, его взгляд невидяще скользил по бревенчатому частоколу, старик о чем-то усиленно размышлял.
Затем начались новые расспросы. Я полагал, что чародею будет интересно узнать о всяких технологиях и пыжился, рассказывая о самолетах, компьютерах, атомных электростанциях, зданиях, упирающихся в облака и обо всем, что по идее должно выглядеть удивительным для человека средневековья.
Ага, как бы не так. Все достижения технологической цивилизации на старика не произвели особого впечатления. Послушал, покивал, кое-где похмыкал. А потом принялся пытать насчет расчески-заколки. Как выглядела, какого размера, имелись ли какие-то надписи, символы, на ощупь холодная или теплая, тяжелая или нет. Его интересовало буквально все, вплоть до количества зубчиков. Под конец потребовал нарисовать на земле хотя бы примерный рисунок.
Как мог я изобразил проклятый гребень, умеющий забрасывать разум людей в другие миры. Гренвир долго вглядывался в получившийся рисунок.
— Первый раз вижу, — констатировал он спустя какое-то время.
Я хотел язвительно указать, как же он мог его видеть раньше, если тот обретался на Земле, но быстро прикусил язык. На ум опять пришла Блуждающая башня и диковинный зал с зеркалами.
— А вы не можете меня… — окончание повисло в воздухе.
Старик мазнул по моему светившемуся надеждой лицу безразличным взглядом и равнодушно бросил:
— Нет. Я не обладаю способностью открывать тропы между мирами.
Я сник. А чего еще ждал? Что волшебник щелкнет пальцем и окажешься дома? Наивный чукотский юноша.
Старик внимательно оглядел понурого ученика и приказал:
— Принимайся за дело. Двор надо убрать.
И преспокойно направился в башню. Перед этим зачем-то подхватив один из кусков черного кристаллического образования.
Надо сказать, реакция на мою историю с его стороны по-настоящему изумляла. Как будто каждый день узнает, что в теле подмастерья поселился гость из другого мира. Отнесся не просто спокойно, а едва ли не флегматично. Типа: занятная сказочка, а теперь брысь за лопатой, мне некогда.
Во старикан дает. Подобной невозмутимости можно лишь позавидовать. Кто другой на его месте уже ходил бы на ушах, требуя все новых и новых подробностей. А этому хоть бы хны. Узнал, что не подослан специально врагами (при допросе так сверлил взглядом, выискивая ложь и малейшие признаки неискренности, что едва до икоты не довел, изверг) и успокоился.
Обалдеть не встать. Видать за две сотни лет уже устал удивляться. Старый пень…
Я направился за ворота, прилетавшее из-за забора конское ржание говорило, что наши безвременно погибшие гости оставили после себя целый табун лошадей, ставших в один миг бесхозными.
— Блин, фига себе, — увидав сколько парнокопытных со спутанными ногами шляется неподалеку от башни, я прибалдел.
Два десятка? Три? Бери больше. Не меньше сорока коняшек. И довольно хороших. Рослые, ухоженные, не чета забитым крестьянским клячам.
— Кастеляну придется прилично раскошелиться, — пробормотал я и принялся ловить животных.
Сделать это оказалось нетрудно, поводья многих цеплялись за луки седел соседних, а у половины, как указывалось выше, оказались спутаны ноги. Небольшой табун при всем желании не мог разбрестись или убежать.
Встал ребром вопрос, что с ними делать? Держать в башне физически невозможно. Факт. Отпускать на волю жалко. Это сколько же деньжищ буквально на ветер выбросим?
Жаба душила, не позволяя идти на поводу малодушного порыва избавиться от неудобной ноши. В конце концов, меркантилизм взял вверх над ленью. Предупредив Гренвира насчет недолгой отлучки, я погнал лошадей в деревню.
Перед этим побросал на землю переметные сумки почивших всадников, аккуратно сложил у забора рядом с сарайчиком. Давала о себе знать бережливость Эри.
Договориться с крестьянами удалось без проблем. Удивились конечно, чего это я без старосты вернулся с ярмарки, но жажда наживы и здесь перевесила любые вопросы. За уже известные десять процентов согласились приглядеть за четвероногими до их перевода в состояние блестящих серебряных монеток.
Правда, кровопийцы потребовали заранее оплатить корм для животных. Пришлось раскошелиться. Благо деньги еще оставались с продажи хлама, изъятого у мародеров.
Возвратился. Первым делом перетряхнул дорожные мешки солдат. Ничего особенного, привычная повседневная мелочь, не стоящая много. Перебрал, что-то более или менее приличное рассовал по другим сумкам. Улов так себе, на среднюю троечку.
Пока всем этим занимался, в голове творился сумбур. Совершенно непонятно поведение старика. Узнал о моей иномировой природе и… ничего. Оставил все как есть, не потрудившись хоть как-то отреагировать.
Убираясь во дворе и загребая лопатой хрустящие обломки черного кварца-гранита, я не переставал искать причины столь необычного поведения. Неужели и впрямь наплевать? Ну тогда алхимик обладал незаурядным чувством пофигизма.
Слов нет, одни матерные выражения.
Закончив с уборкой, направился в башню. Настало время обеда, подкрепиться после трудов праведных не помешает.
Жрать было нечего. Гренвир умотал наверх вместе с драгоценным свитком, прямиком на четвертый этаж, заперся и носа не казал, оставив меня одного. Стоило бы удивиться подобной доверчивости (кто знает, что я тут натворю без присмотра), но интуиция подсказывала, что любое враждебное действие будет незамедлительно замечено.
Старикан отвлечется от своих непонятных дел, спустится вниз и скорее всего оторвет «беспокойному хулигану» голову. Чтобы значит,
