Диана Килина - Колибри

– Нормально, – я пожала плечами, – А ты как?

– Тоже нормально. Когда муж возвращается?

– После Нового года, – я вздохнула, – Билетов нет, не успевает.

– Печалька, – протянул босс, отводя взгляд куда–то в сторону.

Я уставилась на него удивлённо и пару раз моргнула.

– Печалька? – повторила я.

– Да, печалька, – Саша улыбнулся и снова посмотрел на меня, – Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь.

– Не сыпь мне соль на раны, – простонала я, откидывая голову на подголовник, – Если честно, меня это бесит.

– Что именно? – голос босса смягчился.

– То, что праздники приходится встречать без него. Это как–то неправильно.

Саша ничего не ответил. Тогда я подняла голову и посмотрела на него с прищуром:

– Ну, давай, скажи какую–нибудь гадость.

Он промолчал, но оскалился. Ну, то есть, улыбнулся.

– Не томи, – я вздохнула, – Ты же хочешь прокомментировать.

– Я оставлю свои мысли при себе, Алиса. Но если ты чувствуешь себя одиноко, ты только намекни.

Он подмигнул мне, и я залилась краской. Пошлит, однозначно.

– Нет, серьёзно. Я тебя приласкаю, – не унимался он, и я выдала первое, что пришло мне на ум:

– Не волнуйся, я в состоянии сама с этим справиться, – пробормотала я, вытаскивая мандарин из кармана.

Принявшись чистить его, я услышала ехидный голос:

– Шаловливые пальчики?

Мандарин в моей руке треснул, и сок брызнул мне в глаза. Зажмурившись, я вытерла тыльной стороной ладони свою рожу, и смерила его гневным взглядом:

– Серьёзно? Ты хочешь об этом поговорить?

Саша громко засмеялся, и я судорожно обернулась на дверь.

– Если честно, я был бы не против за этим понаблюдать, – ответил он, и я окончательно изменилась цветом лица, став ярко–красной, как помидор.

Конечно, зеркал тут нет и себя увидеть я не могу, но все знают это мерзкое ощущение, когда к лицу приливает кровь. То есть, ты не видишь этого, но знаешь, что краснеешь.

– Фу, как мерзко, – выдала я, возвращаясь к чистке мандарина.

Когда шкурка была сложена аккуратной горкой на столе, я принялась жевать дольки, растягивая удовольствие. Босс пристально разглядывал, как я жую, отчего в голове снова возник отчётливый образ из прошлого, когда мы пили кофе в кафешке в Кадриорге.

– Будешь? – пробормотала я, вытаскивая оставшиеся мандарины из кармана.

– У меня аллергия на цитрусовые, – босс пожал плечами, – Но я верю, что тебе вкусно.

Я окинула его сочувствующим взглядом. Бедняга.

– Праздники и без мандаринов. Да мне тебя по–настоящему жаль, – я вздохнула, и босс слегка улыбнулся, а потом опустил глаза на бумаги, – Как дела со страховкой?

Он вздохнул, но лица на меня не поднял. Потом откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

– Официально я дал ключи от машины девушке в алкогольном опьянении. Как ты думаешь?

Я вздрогнула, но постаралась не выдать своей реакции.

– Совсем плохо? – осторожно спросила я, выпрямляясь на кресле.

– Нет, просто никаких возмещений не будет. Я потерял почти двести тысяч, – Саша нахмурился, – Видимо кто–то свыше решил, что это хорошая расплата за жизнь человека.

Я судорожно сглотнула. Потом набрала воздуха в лёгкие побольше, и спросила:

– Ты звонил её родным?

– Да. Помогаю с похоронами. Но всё равно как–то гадко, – он поднял голову и посмотрел на меня, – А ты как? Оклемалась?

– Не совсем, – я пожала плечами и поднялась с кресла, – Но уже лучше. Во всяком случае, перестала просыпаться от кошмаров.

Я прошлась по кабинету, освещаемому приглушённым светом настольной лампы, и подошла к стене, увешанной фотографиями. Здесь были снимки с открытия, с праздников, с первой годовщины заведения, на которой я уже не присутствовала. Не знаю, что я искала глазами, но я с любопытством вглядывалась в каждый снимок. Здесь были фотографии Кристины с Сашей, и я невольно нахмурилась, глядя на её идеальные черты лица и стрижку, которая поразительно похожа на мою нынешнюю. Потом перевела взгляд на снимок, с прошлого Рождества: Дима, Дэн, Майя и Бри стояли за стойкой в смешных красных шапках гномиков и с дождиком на шее. На другой фотографии в обнимку стояли Бри и Серёжа. Каждая из этих фотографий отражала жизнь клуба, но ни на одной не было меня. Словно я никогда не существовала.

– Не этот ищешь? – раздалось за моей спиной, и я резко обернулась.

Саша протянул мне пластиковую фоторамку ярко–бирюзового цвета. Я взяла её в руки и невольно улыбнулась. На снимке была я, это именно та фотография, которую я видела в газете после открытия. Я стою, облокотившись на стойку руками, и смотрю куда–то вдаль.

– О чём ты думала в тот момент? – спросил босс, не отходя от меня.

Меня обдало приятной волной, исходящей от его тела. Качнув головой, я подняла лицо и посмотрела на него:

– Это фото с открытия. В тот день ты стал распускать руки в этом кабинете.

Саша улыбнулся, обнажив ровные зубы. Он шагнул ко мне ещё ближе, но я не отступила. Горячее дыхание коснулось моего лица, и я невольно задрожала от нервного предвкушения. Сглотнув, я опустила глаза на снимок, который по–прежнему держала в руках.

– Он висел здесь? – спросила я, поднимая глаза.

Саша кивнул.

– Почему ты его убрал?

Он пожал плечами. В помещении повисла неловкая пауза. Потом наконец–то он заговорил:

– Ты ушла.

– Они тоже, – я кивнула на фото Кристины и Майи, – Но они здесь.

– Когда я смотрю на них, мне не больно, – ответил босс.

Я как–то резко пошатнулась и, обретая равновесие, упёрлась спиной в стену. Саша протянул руку и забрал у меня фотографию, отбросив её на чёрный кожаный диванчик, стоящий слева. Он шагнул ко мне, придавив к стене своим могучим телом. Когда он прикоснулся ко мне губами, поцеловав в уголок рта, я издала какой–то невнятный звук.

– Я обещал без рук, так что… – выдохнул он мне в щёку, опираясь ладонями на кусочки стены между висящими фотографиями, – Без рук.

Саша наклонился ниже и прикоснулся губами к вороту моей водолазки. Даже через ткань я почувствовала его дыхание, посылающее лёгкую вибрацию в моё тело. Потом его голова опустилась ещё ниже, и я зарылась лицом в его волосы, от которых исходил уже привычный сладкий аромат. Его губы коснулись моей груди, и мой лифчик внезапно стал слишком тесным. Босс не остановился на этом, и сполз на колени, уткнувшись носом мне в ширинку. Руки он по–прежнему держал на стене, но теперь по обе стороны моих бёдер.

Я судорожно сглотнула, и вжалась в стену посильнее, ощутив чёткие контуры фоторамок спиной. Саша повёл носом и поднял край моей кофты, оголив кусочек кожи. Я резко вдохнула воздух, ощущая настойчивый прилив адреналина. Кровь забежала по моим венам с бешеной скоростью, стук сердца эхом отдавался в висках, и я поняла, что, если он действительно не прикоснётся ко мне, я просто взорвусь.

Я положила руки ему на запястья, и водрузила его ладони себе на бёдра. Саша поднял голову и сверкнул довольной улыбкой. Он медленно провёл руками вверх, и поднял мою водолазку, посылая рой мурашек по моему телу своими холодными пальцами. Потом они переместились вниз и расстегнули пуговицу на моих джинсах. Следующим шагом он медленно опустил молнию и приспустил мне штаны.

– Чёрт, Алиса, – выдохнул он, прижимаясь лбом к моему животу, – Ты вся горишь.

Я закрыла глаза и задержала дыхание, ожидая дальнейших действий. Но их не последовало. Он просто поднялся на ноги, оставив меня с задранной кофтой и расстёгнутыми штанами. Я открыла глаза и воззрилась на него с удивлением. Тогда он снова меня поцеловал, сделав что–то неимоверно интимное и пошлое своим языком. Я даже не могу это описать человеческими словами. Это было как «Вау!» и «Ух ты!». Хотя даже такие эпитеты не сравнятся с моими ощущениями в этот момент. Как будто вместо крови у меня потекло расплавленное железо. Густая, раскалённая, красно–оранжевая масса сжигала меня изнутри, причиняя физическую боль. Такое дикое желание меня охватило.

Потом босс отстранился, и с довольной улыбкой произнёс:

– Я очень рад, что твоё тело так на меня реагирует, но я и пальцем к тебе не притронусь, пока ты не попросишь, – он жадно сверкнул глазами, оглядывая меня с ног до головы, и продолжил, – Кажется, так поступают друзья?

Я непонимающе на него уставилась, и постепенно туман в моих глазах начал рассеиваться. Говнюк надо мной издевался, причём бил точно в цель. Он знал, что я не могу отказать ему, поэтому пошёл другим путём, заставляя меня умолять о продолжении.

В голове закрутился вихрь нелитературного содержания. Одна половина моей души хотела, чтобы я упала на колени и начала просить ещё и ещё. Другая начала отчаянно сопротивляться. В моих мыслях опять началась беспорядочная драка, и я снова оказалась заложницей своего тела и проклятых гормонов. Решать нужно самой, хорошая и плохая девочки заняты разборками.

Я резко застегнула джинсы и поправила водолазку. Запахнув полы пальто, которое я, кстати, так и не сняла, я скрестила руки на груди и вымолвила: