Метаморф 3. Красный Коммерсант - Ставр Восточный
— Так вот, как советский человек, не боящийся трудностей и ответственности, не хотели бы Вы, Василий Степанович, как можно быстрей заняться развитием своей территории?
Я радостно хлопнул себя по коленке:
— Кирилл Витольдович! Да Вы просто мысли мои читаете! Именно это я и хотел предложить, только не знал, как правильно сформулировать! Ну, и как, и с чего лучше начать — тоже.
Я так сиял глазами, что у Витольдыча явно отлегло от сердца.
— Тогда выслушайте наше предложение. Конечно, решение принимать Вам, но, думаю, Вы поддержите нашу инициативу, — он усмехнулся уголком рта, а я отодвинул блюдце с пирожным и, подавшись вперёд, замер в позе «весь — внимание». — Видите ли, Василий Степанович…
— А можно просто «Василий»? — неловко пробормотал я.
— Хорошо, Василий. Видите ли, обстановка текущего момента такова, что всё внимание главных государственных органов сейчас занято подготовкой к промышленно-добывающей экспансии в Лакуне. Это огромный пласт работы, включающий в себя организацию обороны земель от теросов, разведку основных ресурсов и оформление различной документации по всем абсолютно вопросам. Тут задействованы и армия, и рабочие, и огромный чиновный аппарат. А вот учёные, настоящие светила науки, остались без должного внимания. А ведь они хотят трудиться на благо своей советской Родины, хотят как можно скорее приступить к работе! Эти светлые умы буквально «бьют копытом и роют землю»! Ведь некоторые исследования нужно производить сразу! И у них всё готово: есть аппаратура, есть инструментарий, есть положенный штат сотрудников!
Я с трудом сдерживал себя от слишком уж понимающей улыбки. Хорошо, когда твои цели с целями бюрократов пересекаются. А ещё лучше, когда последние и не догадываются о твоих интересах. Тогда они сосредотачиваются на деле, а не пытаются выдоить тебя по максимуму на каждом шагу… Хотя, возможно, я переношу сюда своё отношение к чиновникам двадцать первого века. Это сейчас не важно! А важно то, что Ворону и его начальнику нужно, чтоб я начал активно, а главное — самостоятельно, заниматься своей частью Лакуны.
Я приложил руку к груди и вдохновенно произнёс:
— Кирилл Витольдович! Учёным нужно помочь! Ведь наука — это наше будущее! Я готов! Что нужно сделать?
Ворон аккуратно отодвинул чашки и блюдца, извлёк откуда-то папку с документами и разложил их передо мной на столе:
— Мы Вас поддержим. Вот договор между Вами и горисполкомом. Вот приказ об организации экспедиции и научной станции на Вашей территории в Лакуне. Конечно, развернуть саму станцию так быстро, как хотелось бы, не получится. Но тут главное — начать! Я уже подготовил документы, и Савелий Игнатьевич их завизировал. Нужна только Ваша подпись.
Я внимательно прочитал договор, приказ и приложения к ним. Изображал «титаническую силу мысли», пыхтел, высовывал язык и всячески тянул время — ну не может же почти подросток без образования сходу воспринимать подобную информацию. Эх, хорошо бы Токарев тоже на это глянул. Надо показать ему в самое ближайшее время!
Да, всё верно. Речь в документах идёт именно об экспедиции, научной станции и исследованиях. Об отчуждении или передаче в управление изученных территорий — ни слова. Причем, документы были составлены так, что как только под ними окажется моя подпись, и они вступят в силу, я окажусь повязан с чертовой дюжиной ведомств и учреждений. И так хитро, что передача управления землей без расторжения всех договоренностей, практически, нет, не невозможна, но времени на это может уйти — от пары месяцев до бесконечности. В зависимости от того, как на различных инстанциях будут это дело волокитить и саботировать. Таким образом Ворон со своей стороны создавал для меня «канцелярскую броню», затрудняющую кому бы то ни было подвести мои земли под государственное управление…
Кирилл Витольдович пододвинул мне перо и чернильницу. Я — для убедительности — почесал ручкой пера за ухом, якобы снова углублённый в чтение и осмысление, а затем обмакнул его в чернила и, под довольный кивок Ворона, принялся ставить подписи.
Надо бы, кстати, познакомиться с тем ветераном бюрократически-юридического фронта, который всё это оформил. Мне такой кадр (или хотя бы контакт с ним) не помешал бы. Ведь документы были оформлены так, словно я УЖЕ (вот ещё вчера) занимаюсь исследованиями и разработкой Лакуны. И УЖЕ привлёк к этому целый штат научных работников — не последних лиц в отечественной науке! Что на корню резало возможность перехватить сии бумаги, оспорить их или пытаться аннулировать… Прекрасная работа!
— Хорошо! — Кирилл Витольдович взглядом оценил мой росчерк, что с каждой подписанной бумагой становился всё уверенней. — Дальше мы с Вами делаем вот что: сейчас же отправляемся в Новогирканское Высшее Училище. Я познакомлю Вас с учёными, которые проводили активные исследования во время Вашего пребывания в Лакуне.
Блеск! Вот это оперативность! Могут же, когда захотят!
Я в ускоренном темпе заглотил остаток пирожного — не оставлять же такую вкуснятину — отряхнул руки от крошек и вытер их и рот, перемазанный кремом, салфеткой:
— Я готов!
— Отлично! — Ворон подошёл к своему столу и снял трубку служебного телефона. — Машину — к подъезду.
Знаете, во времена моего детства — в том, другом мире — мне очень нравилось смотреть в старых фильмах как два решительных революционера — или солдата, или милиционера — шагают по коридору, мало что не чеканя шаг. Такая сила, такая целеустремлённость в них, такая уверенность в своей правоте! Вот так и мы с Вороном сейчас шагали по коридорам горисполкома, и мне казалось, что каждый наш шаг эхом отражается от стен. А служащие провожали нас взглядами, полными уважения.
Служебная машина быстро домчала нас до училища. И через минуту мы уже стояли возле массивной двери, из-за которой доносились возбуждённые голоса.
«Отдел по прикладному изучению техно-магических явлений,» — гласила серебряная табличка. Я усмехнулся — короче, лаборатория.
Мы вошли. На небольшом пятачке, свободном от всевозможной безумной аппаратуры, которая сейчас, кстати, не подавала признаков жизни, стояли двое и о чём-то оживлённо спорили. Один — седовласый усталый старик в белом халате, явно не разделял энтузиазма собеседника. Второй — ещё молодой, взъерошенный, под его халатом был виден костюм. Мятый, но добротный. Заметив нас, оба смолкли и обернулись.
— Здравствуйте, товарищи! — поприветствовал их Ворон. — Хочу познакомить вас с Василием Степановичем Николаевым, Избранным, обладателем Божественного Права. Он готов возглавить исследовательскую экспедицию и организовать на своей территории полноценную научную станцию!
Учёные кинулись к нам с прытью,
