Демонология по Волкову. Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
Он огляделся. Вокруг него царила непроглядная тьма. Похлопал себя по груди, бокам – пальто не было. Жаль. Иногда он попадал в этот мир в нем, иногда без. И хоть здесь пальто не играло никакой роли, в нем Леон чувствовал себя спокойнее. Привык за столько лет. Значит, придется справляться самому. Осторожно сделал шаг вперед, потом еще и еще. Впереди показались едва различимые синие линии. Он уже близко. Близко к тому краю, из-за которого выбраться будет сложно. Леон никому не говорил, но каждый раз он делал это с трудом, не понимал, как у него получилось, и в следующий раз не мог воспользоваться уже приобретенными знаниями.
Мир сновидений напоминал не просто лабиринт. Это был лабиринт будто бы в нескольких сотнях или даже тысячах измерений. Линии пересекались во всех возможных направлениях, иногда даже просто взгляд не в ту сторону, сторонняя мысль сбрасывали Леона с уже нащупанного пути, бросали в пропасть, меняя людей, страны, года.
Леон остановился на краю, прислушался. Нечто вроде интуиции, шестого чувства, направляло его. Он осторожно сделал шаг вперед, выбрал синюю нить, ступил на нее. Нога тут же провалилась, и несколько секунд он просто падал, пока наконец не наткнулся на нужную нить. Удержался за нее руками, прошел вперед, распутывая паутину чужих снов.
Это была лестничная площадка. Подъезд старый, обшарпанный. Воняло дохлыми мышами и гарью. Коридор был длинным, но дверь всего одна. Возле этой двери на коврике сидела девочка. Светлые волосы острижены под неровное каре, челка падает на лицо, наполовину закрывая его. Девочка иногда оборачивается к двери, смотрит на нее, но уже не стучит. Леон знает, что раньше она стучала, но ей не открывали. Она перестала стучать. Просто приходит теперь под дверь, сидит на коврике, как бездомный котенок, и ждет. В ней еще жива надежда.
Леон подошел ближе, аккуратно сел возле девочки, посмотрел на нее. На вид ей было лет десять, едва ли больше. Большие светло-серые глаза смотрели еще доверчиво, но в них уже начало зарождаться то бесконечное одиночество, спрятанное за волевым упрямством, вызовом всему миру, которое Леон привык в них видеть. Девочка не заметила его. Если он будет достаточно осторожен, то и не заметит.
Как он оказался в одном из старых снов Алисы, Леон не понимал. Должно быть, зря поцеловал ее. Вот и сбился.
Очень хотелось обнять эту брошенную девочку, которая во снах приходила под дверь квартиры и ждала, что ей откроют, но Леон знал, что нельзя. Во-первых, это ничего не изменит. Эти сны уже были частью Алисы, сформировали ее личность, одними объятиями он ничего не поменяет. А самое главное, ему нельзя ничего менять. Во-вторых, он здесь не за этим.
Леон встал и, не глядя больше на девочку, пошел в темноту по длинному коридору и вскоре уперся в дверь. За дверью обнаружилась большая комната. В ней Леону не доводилось бывать, зато он узнал женщину, висящую под самым потолком. Он не вышел из мира сновидений Алисы, лишь попал в другой ее сон. Дернулся было обратно, но двери за спиной не оказалось. Зато женщина под потолком его заметила. Резкое движение головы, неприятный хруст – и вот она уже смотрит на него затянутыми бельмом глазами.
Черт возьми, Алиса, ты лишь делаешь вид, что не боишься! Все пережитое плотно отпечатывается в твоем сознании, возвращается в снах!
Леон знал, что так бывает. Может быть, Алиса утром и не помнит этих снов, но они снятся ей. И он попал в один из ее кошмаров после пережитого во время сеанса экзорцизма.
Старая ведьма увидела его, почувствовала, что он здесь. Оттолкнулась от потолка и бросилась на него. Леон отскочил в сторону, и она впечаталась в стену там, где он только что стоял. Снова хрустнули кости, одна или несколько сломались, проткнули тонкую дряхлую кожу. Старуха, как паук, вцепилась конечностями в стену, неестественно вывернула голову, немигающим взглядом уставилась на Леона. Леон, не упуская ее из виду, попробовал нащупать сзади синюю нить, за которую можно было бы ухватиться и перейти в другой сон, но пальцы ощущали лишь пустоту.
Черт, да где же.
Старуха следила за ним внимательно, ухмылялась, обнажая желтые зубы, будто знала, чего он хочет. И когда по кончикам пальцев скользнула едва различимая нить, вдруг бросилась на него, не давая исчезнуть. Леону почти удалось уйти, но ведьма вцепилась в него когтями, дернула обратно. Неудавшийся переход на мгновение дезориентировал Леона, выбил воздух из легких, и он не успел уклониться: старуха навалилась сверху, перекрывая кислород.
* * *Свет моргнул, но не пропал, зажегся снова. Аппараты даже не среагировали на этот скачок, продолжали мерно отслеживать какие-то цифры.
– Что это было? – напряженно спросила Алиса.
– Неполадки в сети? – предположила Софи.
– Только не в Волчьем логове, – покачал головой Влад. – Здесь хорошая, защищенная система.
– Тем более в медчасти, – поддержал его Антон. – Это Леон. Скачки напряжения бывают только при выбросе тьмы.
Алиса вспомнила ночь, когда она впервые убила бездушного. Тогда электричества не было во всем доме.
Четыре пары глаз уставились на спящего Леона. Лицо его казалось спокойным и безмятежным, но кто знает, что сейчас происходит у него в голове? Где он и что видит?
– Он контактирует с тьмой даже во сне? – спросила Софи.
Антон кивнул.
– Это значит, что он наткнулся на какую-то опасность. Он спит, но не забывайте, что Леон колдун. В таком уязвимом и неконтролируемом состоянии его сила может иногда выплескиваться. Мы видим лишь физическое ее проявление, но не знаем, что происходит из того, что мы не видим.
Тем временем свет моргнул еще раз, а затем на мониторе начали стремительно расти какие-то цифры.
– Пульс растет, – прокомментировал Антон.
Цифра миновала сто, затем сто десять, сто двадцать и продолжила расти. Монитор противно запищал. Антон подошел ближе к Леону, внимательно вгляделся в его лицо, но ничего делать не начал.
Сто тридцать, сто сорок, сто пятьдесят…
– Сделай что-нибудь, – напряженно попросила Софи.
– Я не могу. Точнее, могу, но не знаю,
