Собиратель стихий. Неодаренный - Алекс Руз

— Да, конечно, — скинул я камзол.

— Как давно, говорите магия у вас?

— Около месяца.

— Для месяца очень хорошие владение. Положа руку на сердце, никогда не обучал взрослого…

— Это и понятно, у нас ведь Романов особенный… — перебил его Луцкий, с набитым ртом. Начинаю понимать Вячеслава, который говорил о правилах приличия. — Сколько лет уже не было дарования магии?

— С прошлой войны, наверное, — пожал плечами Филиппов.

— Вот и я про то… Либо боги готовятся к очередной дележке, либо кто-то сильно лукавит… Как считаешь, Ром?

— Это уже не нашего ума дело. Я привык доверять людям.

— И зря… Тебя история вашей семьи ничему не научила?

— Николай Олегович, у вас дурная привычка перебивать… — потер переносицу Филиппов, — Я привык доверять людям, с которыми состою в одном союзе. Зачем нам друг друга обманывать? Мы все почти в одинаковом положении. Просто кому-то уже понизили титул, а кто-то в процессе.

— Это ты сейчас на что намекаешь? — взъерепенился Луцкий.

— О том, что надо бы помогать друг другу, а не топить еще сильнее.

— Да мне пофиг, как он получил магию… Путь даже от демонов, которых прислал Коган… — фыркнул тот.

— Вот думаю, стоит ли вступать в дискуссию… — вздохнул я.

— Нет. Николай Олегович привык верить только в свои собственные суждения… Пока сам не убедится, будет тонуть в своих предубеждениях.

— Понял. Принял.

— А у кого вы учились? Я так понимаю вы отлично владеете манипулированием стихии, но материализация у вас получается, только неосознанно.

— Вы так много узнали, просто посмотрев нашу драку?

— Я очень наблюдательный… Так кто вас учил?

— Николай Олегович, вы бы яблоко пока отложили, а то поперхнетесь, — увидев, как внимательно нас слушает Луцкий, сказал я. — Меня обучала дриада.

— Чего? — Луцкий и впрямь поперхнулся.

— Это объясняет ловкое владение стихией. Это свойственная манера именно лесным жителям.

— Ты вообще не удивлен? — откашлявшись спросил Луцкий у Филиппова.

— Больше не удивлен, а восхищен… Даже представить не могу, как удалось добиться такого обучения.

— Ну, я же особенный, — гордо задрал нос я.

— Обучение будет сложнее, чем я думал. Переучивать всегда труднее, чем учить с нуля.

Мы начали обучение с манипулирование стихиями. И даже пару моих приемов Филиппов взял себе на вооружение. Быстро закончив этот блок приступили к материализации. Было сложно. Если верить словам педагогов и Филиппова о том, что главное в этом фантазия… Значит с воображением у меня туго.

— К черту фантазию, — вдруг сказал Луцкий, — просто действуй и направляй ману. Первое время может получаться черти что, а потом приноровишься.

— Это, как?

— По наитию… Ты же руки в камень как-то смог превратить… — посмотрел тот на меня исподлобья, продолжая резать яблоко. — Значит ты уже на начальном этапе материализации.

— Это просто барьер, — цыкнул Филиппов.

— А по-твоему барьер не материализуется? Он же не взял камни и не облепил ими руки… Броня взялись из маны.

— Если брать теорию…

— Да к черту теорию! Ты ответь на вопрос: откуда взялась броня?

— Какая именно?

— Да хоть эта! — Луцкий внезапно бросил в меня нож, которым нарезал яблоки, да и еще усилил его полет, за счет порыва ветра.

Я вытянул руку, нож ударился о мою ладонь и упал. Я развернул руку и понял, что кисть каменная. Филиппов смотрел внимательно за происходящим и тер подбородок.

— Ну допустим, эта броня образована маной. Но этот вид магии относится к защитным, а значит броня. Учебник по введению в основы магии, автор Хоров Иван Леонидович, глава двадцатая…

— Да, как вы бесите, умники. Я тебе не про классификацию говорю, а про реальность, — Луцкий подошел ко мне и поднял нож, продолжая спорить с Филипповым.

Пока парни пытались каждый доказать свою правоту, я решил воспользоваться советом Луцкого. Пытался машинально выполнять действия. Но все сводилось к манипулированию стихии. Затем вспомнил, как на тренировке наблюдал за магом земли. Он будто лепил глиняного человека, но он получался кривым и косым. Затем вспомнил, как настраивал линзу маг воды…

И меня осенило.

Представлять нужно не исходный вариант, а действие. Настроился и зажмурил глаза. Представил, как леплю из пластилина, любил это дело в детстве.

Свет будто что-то перекрыло, я открыл глаза и увидел голема. Спор резко оборвался.

— Вот это ни хрена себе! — воскликнул Луцкий и подошел к голему. Он дотронулся до его ноги и изляпался в глине. — А ходить он умеет?

— Не знаю, — задрал я голову наверх.

Голова голема заканчивалась прямо у потолка. Получилась эта махина около шести метров в высоту.

— Прикажи ему что-нибудь, — с детским восторгом сказал Луцкий.

— Ты не впитал в него ману, чтобы он двигался, — сказал Филиппов.

— Это, как в артефакт-батарейку?

— Да, примерно.

— Это я умею.

Сегодня удачно натренировался, теперь могу повторить так же, как с мечем. Я снял браслет, чтобы не смешивать ману и стал вливать в голема силу. Тот вдруг стал двигаться.

— Вау! Круто! — с восторгом сказал Луцкий.

— Только он сейчас стену прошибет, если не остановится, — сказал Филиппов с напряжением, — прикажи ему остановиться.

— Стой! — гордо сказал я, но ничего не произошло. — Остановись! — голем по-прежнему шел вперед. — Замри!

— Ты же не просто влил в него ману? — резко повернулся ко мне Филиппов, — ты же настроил потоки так, чтобы у него была воля и ты ей управлял?