Титан империи 2 - Константин Зубов
Глава 17
— Лезь уже, трусиха!
— Ничего я не трусиха… Просто…
— Чего «просто», трусиха?
— Дай руку, остолоп!
Макс схватил Вику за руку. Немного попыхтев, она наконец-то смогла вылезти из люка и забраться на крышу пятиэтажки.
А вид тут ничего. Жаль звезд из-за туч не видно, но луна светит прямо сквозь дымку!
— Чтоб я еще раз согласилась, — бурчала девочка, отряхивая коленки. — Давай, быстрей, что ты там хотел мне показать? Скоро дождь хлынет.
— Ща… — ответил Макс и зашарил по карманам в поисках фонарика.
Щелк! — и мальчик осветил себе лицо.
— Страшно⁈ — спросил он и скорчил рожу.
— Фу! Гадость!
— Сама такая… — немного обиделся Макс, снова схватил Вику за руку, и вместе они пошли по крыше, стараясь не шуметь. А то еще, глядишь, жильцы дома решат поинтересоваться, а кто это тут бродит заполночь?
— Вот… — сказал Макс и встал на колени рядом с полуразрушенной печной трубой. Он вытащил кирпич, а за ним лежала коробка, крепко-накрепко перетянутая веревкой.
— Держи, — с широкой улыбкой Макс передал «сокровище» Вике. — Открывай!
— Это чего? — с недоверием Вика все же взяла коробку и осторожно положила на землю. — Зачем? Что в ней?
— Я же говорил уже… Живая рука!
— Ага, так я тебе и поверила! — хмыкнула Вика.
— Если не веришь, то зачем пришла? Или боишься?
— Фу, Макс! Фу таким быть! — зашипела Вика, но все же опустилась на коленки. — Посвяти мне… Эй, ты куда отошел?
— Открывай, открывай!
Вика настороженно посмотрела на него и развязала веревки. Потом подняла крышку.
— Черт! — выпалила она. — Реально рука…
— А я что тебе говорил!
— А ты зачем ее связал?
— Так она же живая. Ты ткни ее пальцем.
— И не подумаю, — поднялась Вика. — Гадость какая! Выкинь ее!
— Да ты чего? Это же такая крутая штука. Она Яшку с Кузей в одно рыло поколотила.
И в подтверждение его слов рука вздрогнула и, пытаясь вырваться, заворочалась в коробке.
— Ой, мама… Это что магия?
— Наверное. На ней еще колечко было. И вот…
И Макс, залившись краской, протянул Вике перстенек.
— Это мне⁈ — опешила девочка.
— Угу… Тоже, наверное, волшебное. Смотри, как блестит.
— Макс, — приняла Вика подарок и улыбнулась. — Такой красивый! И какой-то гербик еще…
— Ага.
— Ну ты, — улыбнулась Вика, подошла и поцеловала Макса в губы.
— Эй, ты чего?.. — удивился Макс, когда она отстранилась.
— Да так…
— А можно… еще?
— Жирно тебе будет!
— И ничего не жирно. Тебе жалко что ли?
— Да на!
— Блин, нет… Реально пошли быстрей. Я тут одну штуку вспомнил…
— Какую?
— Ну типо, если целоваться под луной, то оттуда обязательно прилетит черт.
— Фигня какая-то!
— Ага, но все равно… пошли уже. Кажется, уже накрапывает.
— И ничего не накрапывает. Вот ты и зассал, дружок!
— И ничего я не засс… Эй, слышишь⁈
— Что?
Они прислушались и…
— Ужас… на крыльях ночи!
Страшно перепугавшись, они подняли глаза и увидели на фоне луны нечто черное, рогатое и с двумя хвостами. Оно летело прямо по небу, рычало и размахивало крыльями.
А потом за горизонтом раскатисто пророкотал гром.
— Мама! — пискнула Вика, и они с Максом, напрочь забыв про «сокровище», опрометью бросились к открытому люку.
* * *
Дзинь! — натянулась цепь, и, не переставая заливаться лаем, псина подскочила на месте.
— Фу! Место! Место я сказал! — замахал на нее дворецкий, и мы с перепуганными девушками прошли мимо злобной шавки.
Когда мимо нее прошагал строй солдат, собачонка словно взбесилась. Берс ответил ей взаимностью, и две псины зарычали друг на друга.
— Ой, какой милый тузик! — захохотал Павличенко, едва сдерживая Берса. — Так и просится зачесать его до смерти!
Псина, видать, поняла, что с этими двоими ей не совладать и, обиженно взвизгнув, скрылась в будке.
В саду горели фонари, но все равно — каменная усадьба, залитая тусклым бледным светом и обдуваемая внезапно поднявшимся ветром, выглядела мрачновато. Во всем доме горело одно единственное окошко — в той самой башне, которая поднималась над крышей метров на пять. Видимо, там нас и ждал сам хозяин этих мест.
— Не тащи меня, я сама могу идти! — буркнула мне в ухо Лена. — И зачем я вообще согласилась…
— Предпочитаешь ночевать со взводом солдатни?
— Нет…
— Вот и ладушки.
Я оглянулся. Войц с Тесаком с рундучками в руках отделились от Чертовой Дюжины и следовали за нами.
— Левое плечо, шагом марш! — гаркнул Клим и строй прошествовал к флигелю — небольшому двухэтажному домику, который располагался в глубине территории поместья.
Мы же поднялись на крыльцо усадьбы и слегка замешкались перед толстыми дубовыми дверьми. Захар перешагнул порог и тут же повернулся к нам со странным выражением на лице.
Затем поднял руку в приглашающем жесте:
— Прошу, заходите смело и по своей воле.
— Эмм, конечно, — сказал я, и мы переступили порог.
В сенях нас встретил запах хвои, а в холле, куда ни посмотри, все было отделано деревом. Напротив входа лестница на второй этаж, а на стене здоровенный и старый портрет хозяина Урочища.
Коренастый Кречетов на нем еще относительно молод — длинные усищи и рыжеватая бородка клинышком без следа седины. Серые, глубоко посаженные глаза смотрели на входящих с нескрываемой неприязнью.
Если не брать в расчет грозный портрет и скупое освещение — в холле горела лишь пара свечей — то тут даже уютно. И не скажешь, что снаружи усадьба напоминает холодный средневековый замок.
— Прошу вас, следуйте за горничными, — поклонился дворецкий. — Приведите себя в порядок, а потом ужинать.
— А в доме Кречетовых не привыкли спешить, — хмыкнул я.
— Емельян Устинович не привык спешить, ваше благородие. Сверх меры.
— Даже когда к нему наведывается его сюзерен?
— Прошу. Уважьте старость, — дворецкий кивнул на еле заметную клеть рядом с лестницей.
Это что лифт? Вот куда-куда, а в эту штуку я точно не полезу.
— Думаю, его дочери составят вам компанию, пока нет хозяина, — тем
