Ваши не пляшут [СИ] - Александр Евгеньевич Сухов
Э-э, стопэ! Не о том сейчас думаете, уважаемый магикус. И вообще, пора бы собирать манатки и двигаться в направлении дома. Первая мысль о доме ассоциировалась у меня с мамиными пирогами, четвертинкой сырного круга и куском копченого сала. Совершенно неожиданно так жрать захотелось, что я бы сейчас с удовольствием слопал подвернувшуюся под руку лягушку. Жаль, таковых окрест не наблюдается.
Пока валялся на мягком мху, особой боли в теле не чувствовал. Но стоило лишь пошевелить конечностями, прострелило будто огненной иглой от маковки до копчика. И слабость навалилась. Ощущение, будто мышцы одномоментно превратились в вату.
Ну да, точно, чтобы сохранить Источник, мне пришлось пожертвовать значительной частью жизненной силы, что в свою очередь вылилось в потерю практически всей жировой и части белковой массы мышечных тканей. По ощущениям я превратился в прежнего дистрофика Вовку, оказавшегося во имя высокой любви там, где ему находиться было категорически противопоказано. Я хоть и взрослый мужик, но и мне здравомыслия не хватило. Углядел, как опытный чародей колдует и возомнил себя невесть кем…
Ну все, ну все, больше не занимаюсь непродуктивной самокритикой. Мне необходимо как можно быстрее оказаться под крышей родного дома, иначе сдохну от голода.
Кряхтя, как старый дед, поднялся сначала на четвереньки. Накатило головокружение, однако довольно скоро прошло. Окружающее пространство больше не казалось мне таким уж мрачным и темным. Света звезд вполне хватало, чтобы сносно ориентироваться. Преодолев слабость, встал на ноги и нетвердой походкой побрел к мотоциклу. Сделав пару шагов вспомнил об оставленном неподалеку рюкзаке. Если бы там были только книги, я не стал возвращаться и нагибаться, чтобы его подобрать. Однако помимо книг в одном из отделений лежала фляга с водой и парочка солидных бутербродов.
Трясущимися ручонками извлек на свет божий сначала флягу ибо пить хотелось, пожалуй, даже сильнее чем есть. Открутил крышку и прямо из горлышка едва ли не в один глоток ополовинил литровую емкость. Жажда немного отступила, её место занял волчий голод. Оба бутерброда моментально исчезли в моем желудке, не принеся хотя бы малейшего намека на насыщение. Затем и воду допил. Сытости не почувствовал, но силенок, определенно, прибавилось. Я даже не поленился еще разок нагнуться чтобы подобрать валявшиеся на земле книги и запихнул их в рюкзак. Кое-как добрел до мотоцикла. Оперся руками на руль и переждал очередной приступ головокружения. С третьего раза мне все-таки удалось завести двигатель. Включил свет, убрал подножку, переключился на первую передачу, не садясь в седло и потихоньку подгазовывая, повел свое двухколесное транспортное средство между искривленными стволами еще более загадочных в электрическом свете древесных кривуль.
Как ни странно, мой выход на открытое пространство не был омрачен какими-либо неприятностями. Мне удалось вполне успешно провести свой «CeZ-500» между стволами. Оказавшись вне пределов лесной чащи, взгромоздился на мотоцикл и потихоньку-помаленьку направился в сторону родного села.
Не доезжая до конечной цели пары сотен метров, заглушил мотор. Далее покатил мотик посредством собственной пердячей тяги. Благо ветер в лицо слегка привел меня в чувства и придал немного сил. Шуметь не стал, по вполне понятной причине — не хватало, чтобы матушка вышла встречать любимого сыночка и застала чадо в столь неприглядном виде. Шуму будет! Боюсь даже представить.
Завести мотоцикл во двор, не устроив шухера, у меня получилось. Затем, снова вышел на улицу, прикрыл за собой калитку и, пройдя привычным путем через палисадник, забрался в окно своей комнаты. Верхний свет включать не стал, достаточно настенного ночника. Затем потихоньку прокрался на кухню, где меня поджидал тазик пирогов, накрытый красиво вышитым умелыми мамиными руками рушником. К пирогам прихватил двухлитровую кринку оставленного на скисание молока.
Поставив добычу на стол, приступил к трапезе. Пироги оказались к моей радости с мясной начинкой, точнее со свиным ливером. Начавшее скисать молоко еще не созревшее до состояния густой простокваши раньше я бы взять в рот побрезговал. Однако под пироги, да с голодухи… словами не передать, какая вкуснятина. В свое время, еще в той первой жизни кумыс мне категорически не понравился с первого раза, а когда основательно распробовал, за уши было не оттянуть.
Когда в тазике пирогов осталось едва ли не треть от начального количества, а в глиняном кувшине на донышке, я понял, что больше еды в меня не влезет ни крошки. Глазами слопал бы все, поскольку несмотря на основательно оттопырившийся живот, чувство насыщения наступать не собиралось. При этом в животе происходили какие-то непонятные процессы: бурлило и клокотало будто и не живот вовсе, а какой-нибудь алхимический автоклав, в коих, по слухам, выращивают гомункулусов и творят философский камень.
Еще через четверть часа, я понял, что способен осилить все приготовленные мамой на завтра вкусные пироги. Знаю, что поступаю как самый настоящий эгоист, лишая семейство вкусного питательного завтрака, но голод и совесть — понятия несовместимые. Чтобы окончательно унять потребность организма в еде, пришлось совершить еще одну ходку на кухню. На этот раз я всего лишь прихватил оттуда мешок ржаных сухарей, которые рачительная маман делает из зачерствевшего хлеба, на всякий случай. Этот самый «всякий случай» наступает после наполнения очередного мешка, после чего сухари отправляются на корм соседскому хряку Борису. Сейчас мне плевать, пусть Борьку Дудины кормят травой или чем-нибудь еще. А для меня эти сухарики сейчас милее самого кошерного цимеса.
Ну все, кажись, налопался от пуза. Куда только поместилось? Теперь и в люлю пора. Интересно, как завтра мама отреагирует на исчезновение целого таза пирогов, и заметит ли пропажу пяти килограммов сухарей? Впрочем, плевать, проблемы буду решать по мере их поступления, а мама… мама всегда поймет любимого сыночка.
Глава 13
Лежу на теплом песочке на берегу Сонной. Спиной впитываю солнечный свет, пузом забираю тепло прогретого песка. Пересидел в реке, продрог до костей, зато из-под коряг пару десятков разных рыбин натаскал: линей, окушков, голавликов, одного крупного налима. Ловить рыбу руками я обучен еще с детдомовских времен. Дело нехитрое, всего-то найти подходящее местечко, дождаться, когда рыба после утреннего жора разбредется по своим норам, хорошенько взмутить воду
