Психические расстройства. Шизофрения, депрессия, аффективность, внушение, паранойя - Эйген Блейлер
Мы можем отметить в филогенетическом развитии некоторые этапы, хотя они, само собою разумеется, не имеют резких границ, отделяющих их друг от друга.
I. Постигание простой внешней ситуации и последующее действие: схватывание пищи, бегство от врага, нападение и т. п. Следовательно, речь идет здесь ни о чем другом, кроме как о рефлексах, которые могут доходить до определенной дифференцированности и сложности. Они сопровождаются чувством удовольствия и неудовольствия, но во всяком случае эффективность не играет еще здесь никакой особенной роли; она является лишь изменением общего состояния, неразрывно связанным со специальным процессом (схватывание пищи, бегство).
II. Создаются картины воспоминания, которые используются при позднейших функциях, но только в результате внешних раздражении, при выполнении реалистических функций. Самостоятельное мышление, состоящее только из картин воспоминания сначала, конечно, исключается. Самые развитые картины воспоминания, которые мы знаем на низших ступенях, служат, разумеется, ориентировке в месте; не следует, однако, предполагать, что они остаются спорадическими.
В данном случае разнообразным аффектам, связанным с воспоминанием, дана уже возможность оказывать определенное влияние на выбор энграммы, которая должна быть экфорирована. Муравей выберет путь, который приведет его к добыче – не потому, конечно, что он «мыслит», что там будет чем поживиться, а потому, что соответствующий ряд энграмм заключает в себе положительно окрашенные чувства respective влечения.
III. Постепенно создаются все более сложные и более точные понятия, которые используются более независимо от внешних влияний.
IV. Понятия комбинируются вне стимулирующего действия внешнего мира, соответственно накопленному опыту, в логические функции, в выводы, распространяющиеся с уже пережитого на еще неизвестное, с прошедшего на будущее; становится возможной не только оценка различных случайностей, не только свобода действия, но и связное мышление, состоящее исключительно из картин воспоминания, без связи со случайными раздражениями органов чувств и с потребностями.
Лишь здесь может присоединиться аутистическая функция. Лишь здесь могут существовать представления, которые связаны с интенсивным чувством удовольствия, которые создают желания, удовлетворяются их фантастическим осуществлением и преобразовывают внешний мир в представлении человека благодаря тому, что он не мыслит себе (отщепляет) неприятное, лежащее во внешнем мире, присоединяя к своему представлению о последнем приятное, изобретенное им самим.
Следовательно, ирреальная функция не может быть примитивнее чем начатки реального мышления, она должна развиваться параллельно с последним. Чем более сложными и более дифференцированными становятся образование понятий и логическое мышление, тем более точным становится, с одной стороны, их приспособление к реальности и тем большей становится возможность освобождения от влияния аффективности, зато, с другой стороны, в такой же мере повышается возможность влияния эмоционально окрашенных энграмм из прошлого и эмоциональных представлений, относящихся к будущему. Многочисленные мыслительные комбинации делают возможным бесконечное разнообразие фантазий в то время как существование бесчисленных эмоциональных воспоминаний из прошедшего и столь же аффективных представлений о будущем прямо-таки вынуждают к фантазированию. С развитием их разница между обоими видами мышления становится все более резкой, последние становятся в конце-концов прямо противоположными друг другу, что может привести к все более и более тяжелым конфликтам; и если обе крайности не сохраняют в индивидууме приблизительного равновесия, то возникает, с одной стороны, тип мечтателя, который занят исключительно фантастическими комбинациями, который не считается с действительностью и не проявляет активности, и, с другой стороны – тип трезвого реального человека, который в силу ясного реального мышления живет только данным моментом, не загадывая вперед.
Однако, несмотря на этот параллелизм в филогенетическом развитии, реалистическое мышление оказывается по многим основаниям более развитым, и при общем нарушении психики реальная функция поражается обычно гораздо сильнее.
Реальная функция не является прирожденной; в большей своей части она должна быть приобретена лишь в индивидуальной жизни. Предрасположение к образованию многих и строго ограниченных понятий является бесплодной потенциальностью до тех пор, пока богатый опыт не даст материала для понятий и для разграничения их; точно также логическая комбинация должна быть приобретена опытом, и даже всеобъемлющий гений не может принять во внимание все факторы, возникающие при обсуждении сложного вопроса, если опыт не показал ему, что может быть принято во внимание и что не может быть принято.
Следовательно, реалистическое мышление работает не с одной только прирожденной способностью («интеллект»), но и с помощью функций, которые могут быть приобретены путем опыта и упражнения индивида.
Как показывает опыт, такие функции могут быть гораздо легче нарушены, нежели те, которые заложены в организме.
Совершенно иначе обстоит дело с механизмами, которыми пользуется аутизм. Они являются прирожденными. Аффекты, стремления оказывают с самого начала на нашу душевную жизнь такое же воздействие, какое управляет и аутистическим мышлением; они прокладывают мыслям путь, тормозят их соответственно своему собственному направлению и совершают без размышления выбор между различными возможностями реакций. Еще задолго до того, как ребенку исполнится год, мы находим у него сложные аффективные реакции. Он реагирует не только любовью и любовным отношением на любовь, не только страхом и слезами на угрозы, но и оскорблением, например, на оскорбление, и при этом он часто находит выражение, которое кажется весьма рафинированным и действительно было бы таковым, если бы оно должно было быть найдено логическим путем. Но ребенок реагирует, даже не понимая слов, уже на аффективное выражение у другого человека, и его аффект показывает ему без размышления и без опыта, что любви противопоставляется любовь, угрозе упрямство или боязливое подчинение, и он автоматически приводит в действие не только прирожденные реакции (в виде ласки, удара и т. д.), но он распоряжается также соответственно своим целям тем небольшим материалом представлений, который он приобрел до настоящего времени.
Розеггер приводит следующий прекрасный пример, касающийся его четырехлетней девочки: «Я чувствую себя сегодня очень усталым и не знаю почему», сказал я матери. Гретхен вмешалась: «Папа, ты уже большой и не знаешь этого? Большие все знают». – Ах, ты маленькая невежа, возразил я, «уж больше тебя я наверно знаю. – «Увидим», ответил ребенок. «Я хочу спросить у тебя, скажи-ка мне, папа, почему картины имеют рамы?» – «Потому что рамы являются принадлежностью картины, гласил мой ответ, которым ребенок как будто удовлетворился. Затем он посмотрел на букет цветов, стоявший перед зеркалом, и спросил: «Есть ли бог также и в цветах?» – «Да, конечно, дитя мое». – «Почему бог есть также и в цветах?» – «Потому что он есть везде». – «Есть ли бог также и в цветах, которые видны в зеркале?», спросила малютка. Я боюсь,
