Великие Дома Империи - Ян Анатольевич Бадевский
Мне пришлось отступить, отвести руку бессмертной мягким блоком, тут же парировать второй нож и скользнуть за спину Маро, фиксируя её плечо кистью на обратном хвате сая. Левой рукой обозначаю укол в печень.
— И всё же?
— Далеко, — Маро отступила, признав поражение. — Тоже в сторону Атлера, но ехать на полчаса дольше.
— А в черте города ничего подходящего?
— Да много всего, — усмехнулась Кобалия. — Но там сиамцы, бирмы… Вроде, норвежцев где-то выращивали, но это не точно.
— Уговорила, — я двинулся вперёд, вращая саями, и чуть не нарвался на удар ногой. Уклонился, обменялся быстрыми выпадами. — Говори адреса.
Маро ударила локтем, вытянув вдоль предплечья бабочку.
Я парировал саем и тут же повёл второй клинок к голове Маро, но девушка успела оттолкнуть меня и подставить другой нож.
— Жаль, ты не умеешь телепортироваться.
— Это да, — я размял шею и немножко покрутил саи на больших пальцах. Шагнул вперёд, завершая вращение у подбородка Маро, но тут же по дуге прилетела бабочка, выбивая сай из моих пальцев. — Эй, полегче там!
Закрепляя успех, Маро пошла в атаку, но я включил проницаемость, шагнул ей за спину и, не оборачиваясь, ткнул остриём единственного сая в спину.
Без фанатизма.
Чтобы не поранить.
— Вот, — вздохнула Маро. — Что и требовалось доказать.
Я направился к упавшему саю.
— Так что с питомниками?
— Записала в блокнот. А блокнот в рюкзаке.
Дверь распахнулась, и в зал влетела запыхавшаяся Джан.
— Вы тут ещё не поубивали друг друга? Ужин готов.
Глава 28
— Не торопи, — раздражённо произнёс Федя, сидевший у Проектора. — Всё найдём.
Для набега на посольство Небесного Края мы выбрали тихое и спокойное время — час ночи. Пареньку надо в школу, но мне удалось убедить его поработать на благо Рода.
И вот мы сидим в притихшем доме, сделав командным пунктом гостиную. Сейчас, когда население Бродяги увеличилось, Федя временно приютил у себя в комнате нового товарища — Витю Лютого. И мы, разумеется, не хотели будить мальчишку.
— Там иероглифы, — голос Феди стал недовольным.
— Конечно, — я передал оружейнику блокнот. — Посмотри на это.
Федя взял блокнот и уставился на изображённые там закорючки.
— Ладно, — вздохнул толстяк. — Попробую.
Мы начали с бестелесной проекции, чтобы присмотреться к архиву посольства без лишних рисков. Я боялся, что азиаты напихали в стены кучу сторожевых артефактов, но пока ничего дурного не происходило. Здание словно вымерло. Охранник пил кофе в тесной каморке с экранами телекамер. Ещё несколько бойцов со скучающими лицами прогуливались по территории.
— Ничего не понятно, — Федя сжал зубы. — Хрень полная.
— Старайся, дружище.
— Угу.
— Хочешь бутербродик?
Оружейник встрепенулся:
— Правда? Сделаешь?
— А то. Главное — приложи максимум усилий к поиску.
— Замётано. Неси еду.
Я тихонько прокрался на кухню, включил плафон на стене и взялся за поиски нужных ингредиентов. Феде по ночам жрать нельзя, но должен же быть у человека стимул? Тяжелее всего в Красной Поляне дела обстояли с чёрным бородинским хлебом, но местный пекарь согласился его печь под заказ. Утром мы забирали свежий кирпичик и пару шоти, этого на день хватало. Так вот, отрезав приличный ломоть, я снабдил его сыром, копчёной колбаской, четырьмя огуречными кружочками и веточкой петрушки. Получилось весьма симпатично, если забыть про вред поздних перекусов и копчёностей. Ладно, займусь воспитанием толстяка на следующей неделе…
— Надо? — оружейник, завидев меня, протянул серую папку с документами.
— Меняюсь, не глядя, — хмыкнул я в ответ.
И протянул толстяку образец кулинарного искусства.
В руки ко мне попала папка с обилием китайских иероглифов, которые в Фазисе осилит далеко не каждый. Поскольку я жил в Поднебесной, причём неоднократно, меня такой поворот ничуть не смущал.
Тем временем толстяк откусил сразу половину моего шедевра.
— Неправильно ты, Фёдор, бутерброд ешь, — ухмыльнулся я.
— А как надо? — заинтересовался оружейник.
— Убираешь всё лишнее, пока не останется огурец и петрушка, — наставительно произнёс я. — После этого нарезаешь в глубокую миску ещё немного огурца. Добавляешь туда же помидоры, сладкий перец, зелень и оливковое масло. Перемешиваешь. Получившуюся смесь употребляешь внутрь минимум один раз в день.
— Так это же салат! — догадался Федя.
— Заметь, не я это сказал.
— Ой, всё! — обиделся Федя. — Вот и делай людям добро. В следующий раз сам будешь управлять проекцией.
— Так я не умею.
— Вот она, месть, — толстяк злорадно ухмыльнулся.
Я поспешил ретироваться в свою комнату.
Как бы мне ни хотелось поскорее взяться за заказ, но жертвовать режимом — последнее дело. Поэтому я убрал папку в сейф, лёг спать и встал только в шесть утра по будильнику. Помедитировал, взбодрился пробежкой и контрастным душем, составил в голове дневной план. Поел овсянки с сухофруктами, выпил горячего чаю, послушал отчёт Бродяги о проделанной работе. Принял от Алисы трактат британского криптоманьяка.
Интересная книжица.
Штучная работа, переплетённая вручную неизвестным мастером. Никаких сведений об издательстве и тираже. Оно и понятно — единственный экземпляр трактата был у меня в руках.
Английским я владею хорошо, но загружать голову очередной ерундой не собираюсь.
— Бродяга, ты скопировал эту дичь?
— Как и всё остальное, Сергей.
— Отлично, — я подлил себе ещё немного душистого чая. С мёдом, горными травами, имбирём и лёгким привкусом лимона. — Потом разберёмся.
— Учёные уже полвека не могут разобраться, — вставила Алиса.
— Бывает, — я сделал глоток и зажмурился от удовольствия. — За ударный труд хочу наградить Алису Аркус орденом…
На секунду пришлось задуматься.
— Ордена у меня нет. Поэтому я выпишу чек на тысячу рублей.
— Сколько? — не поверила своим ушам библиотекарша. — Сергей, это почти моя годовая зарплата!
— Любой труд должен быть оплачен, — отрезал я. — Теперь, когда весь фонд губернаторской муниципальной библиотеки у нас дома… почему бы тебе не перестать ходить на эту нищебродскую работу?
— Ну… — девушка замялась. — Прямо так взять и… уволиться?
— Ты последние недели мучалась, — напомнил я. — Пора отдохнуть и заняться собой. Магазины там, шмотки… Заслужила ведь.
Алиса посмотрела на меня, как на бога.
— Правда?
— Он не шутит, — заверила Джан.
Алиса взвизгнула от
