Ваше Сиятельство - 1 (иллюстрации) - Эрли Моури
— Это не одно и то же! — наконец выплеснул возмущение Еграм. — И я бы никому не позволил унизить моего брата!
— Вот видишь, тебя задело. Ты бы не позволил… А как быть тем, у кого нет заступников? Любые идеи, основанные на унижении других людей — это идеи подлецов с грязной душой. Да, иногда для порядка нужна сила, нужен сильный лидер. Но он лишь тогда имеет право называться лидером, когда поддерживает справедливость для всех, а не для горстки избранных, — я затушил окурок и на минуту наступила тишина.
— Как бы да… Подумаю над этим, — отозвался Еграм и вдруг сказал слова, от которых мне стало немного смешно: — Я не против, чтобы горой школы был ты.
Однако я даже не проявил улыбку.
— Мне это не нужно. Да и какой смысл, если нам осталось учиться всего ничего. Ты можешь сделать так, чтобы я встретился с Варгой, ну, допустим, здесь, в Шалашах? — спросил я.
— Силу почувствовал? — граф Сухров усмехнулся. Опухшими губами вышло это как-то совсем не весело. — Если я ему скажу прямо, что об этом просил ты, то он придет не один. Сам понимаешь, будет ждать подвоха. Думать, что за тобой кто-то стоит. Поэтому может прийти даже со всеми «волками». А если его заманить сюда обманом, то у меня будут проблемы, и тогда в «Сталь и Кровь» дорога мне закрыта.
— А если через тебя его вызвать на честный поединок? — я пока лишь прощупывал такую возможность, задавая эти вопросы Еграму. Разумеется, у меня не было цели свести счеты с долговязым за то неприятное ощущение ножа в животе, но я хотел прижать его, и таким образом сделать несколько шагов к истине. Понять, кто охотится на меня и почему? Только ли дело в исследованиях отца или есть еще что-то.
— Можно попробовать. Но я здесь тебе ничего не обещаю. Тем более не ручаюсь за честность этого поединка, — он отбросил окурок.
— И последний вопрос: ты знаешь Лиса? — спросил я, вставая с табуретки: — Иначе говоря, виконта Ковальского.
— Кто его не знает. Он — друг Варги, — Еграм поднялся, держась за бок. — Говорят, он сейчас лежит в доме Асклепия — сильно пострадал в заварухе возле «Ржавки». Какой-то полоумный маг там такое устроил! Послушай!.. — тут его будто осенило, и он схватил меня за руку. — Елецкий… Не ты ли тот маг⁈
— Как говорится, без комментариев, — мне ничего не стоило сказать ему «да, я». Тем более, все равно это быстро всплывет. Но сейчас не хотелось задерживаться на этой теме. И я спросил: — Так кто держит главенство в «волках»: Варха или Лис?
— Лис он так себе боец. Варха, конечно, посильнее. Но они большие друзья. Кроме того, у Лиса есть деньги и титул, есть кое-какие важные связи, а этого всего нет у Вархи. В общем, это тот случай, когда сложно сказать кто из них главный, — пояснил он, следуя к двери.
Когда мы вышли, некоторые уже разошлись. Ушел даже барон Адашев, передав мне через княгиню извинения — он, как всегда, спешил на работу к отцу.
— В общем так, Елецкий, посмотри сюда, — сказала Ольга Борисовна, когда я одевался. — Сюда, сюда, — она указала на свою правую ногу, соблазнительно выглядывающую из-под юбки.
— Посмотрел. Мне нравится. Прекрасные ноги, — резюмировал я, застегивая рубашку и переглянувшись в непонимании с Айлин
— Нет, ты не понял. Пострадала моя туфелька, каблук теперь шатается, — пояснила княгиня. — И это снова из-за тебя! Из-за тебя же я полезла наверх по поломанной лестнице, чтобы привести Подамского. Так что теперь с тебя новые туфли. Если что, три сотни, которые я выиграла на ставках должно хватить. Но раз ты виноват, то твое присутствие необходимо.
— Как прикажете, ваше сиятельство, — с готовностью согласился я.
Да уж, у госпожи Ковалевской очень своеобразный способ назначать свидание.
— В общем там же, у Третьей Имперской, — сказала она. — Только до воскресенья долго ждать. Я подумаю, когда лучше и извещу тебя в эйхосе. На этом прощаюсь, меня уже ждет эрмик. Хотите, подвезу? Айлин, — она с улыбкой посмотрела на Синицыну: — Не стесняйся, мы же вроде как чуть сдружились.
— Нет! — почти одновременно сказали мы с Айлин. — В смысле подвозить не надо!
— Тогда… — княгиня подошла и поцеловала меня в губы. — Спасибо за волшебное представление! Правда у меня прямо вулкан эмоций! — она повернулась и пошла к воротам быстрым шагом. И каблук ее туфельки при этом вел себя вполне исправно.
— Саш, тебе раны надо помазать. У меня есть хорошие средства. Не хочешь пойти ко мне? — спросила Айлин, когда мы вышли на улицу. — Родителей не будет до вечера.
Я обнял ее, наклонился и прошептал:
— Конечно, хочу. Очень тебя хочу. Когда ты вытирала кровь мне на животе, это было так приятно. Мороз по коже.
— Ну правда? — она подняла голубые глаза, длинные ресницы дрогнули.
— Разве я могу тебе соврать? — я на миг прервал созерцание ее милого лица — со двора «колбасника» вышел Сухров и его приятели.
— Пойдем тогда скорее ко мне, — Айлин слегка коснулась меня грудью. — Очень хочу как прошлый раз, но тебе сейчас нельзя — у тебя раны.
— Это не раны, а мелкие царапины. Ты же знаешь, я — маг, и пока мы дойдем, от них мало что останется, — я положил руки на ее маленькие крепкие ягодицы и сжал их.
— Ай! — она рассмеялась. — Ты великий маг!
По пути к Елисеевскому я на самом деле решил поиграть немного магией. Слушая щебет госпожи Синицыной в пол уха, я направлял внимание на ранки, оставшиеся от выстрелов остробоя, и запускал процесс исцеления. Конечно, намного эффективнее этот процесс пошел, если бы я сидел или лежал в совершенном покое хотя бы час, но даже на ходу мой шаблон исцеления работал неплохо. Ближе к дому Айлин я почувствовал нарастающий зуд в ранках — процесс заживления шел быстро.
— Саш, ты не слушаешь что ли? — возмутилась Айлин, когда мы свернули на ее улицу.
— Прости, отвлекся. Что ты сказала? — я замедлил шаг.
— Я сказала, что, пожалуйста, не надо говорить Ковалевской, что она для тебя не первая, — сказала Синицына. — Пусть она себя считает первой, если ей так важно. Я и так счастлива быть с тобой. И очень не хочу, чтобы она злилась, и вы с ней ругались. Меня это очень мучает.
— Милая ты девочка. Айлин, таких как ты просто больше нет! — не знаю от чего меня так тронули ее слова, но я подхватил ее на руки, легко, как ребенка. Чуть покружил и бережно опустил на тротуар.
Дверь нам открыла Нурмис, темнокожая, грациозная как богиня-Бастет. Айлин она отвесила легкий поклон, а мне улыбнулась крупными губами, за которыми на миг сверкнули белые зубы.
— Обед потом, мы сейчас будем заняты, — ответила Айлин на предложение служанки и тут же спохватилась: — Может ты хочешь есть? Саш, прости, я даже не спросила.
Я мотнул головой и, когда мы прошли дальше, то прижал Айлин к стене и сказал сурово:
— Моим обедом будешь ты!
Она пискнула от восторга, впилась в мои губы. Потом вывернулась из объятий и сказала:
— На минуту в ванную. Поиграй пока с Гришей, — открыла двери в свои покои, пропуская меня.
С Гришей я играть не стал. Я безразличен к котам: могу почесать за ухом, погладить или подержать на руках, но без всяких нежностей.
После Айлин в ванную нырнул я, и когда вернулся в покои госпожи Синицыной, она стояла напротив зеркала в расстегнутом халатике на голое тело. Повернулась ко мне и начала торопливо расстегивать мою рубашку.
— И правда у тебя очень быстро заживает, — сказала она, водя пальчиком вокруг бледно-красной отметины от первого выстрела остробоя. — Не больно? — одновременно ее другая рука расстегивала мои брюки.
Я молчал.
— Не больно? — переспросила она, повысив голос.
Брюки упали, и меня пробрал смех.
— Ну ты издеваешься? — Айлин сделала обиженные глаза —
