Ольга Вечная - Роман с клоуном
- Боря? – позвала я. – Боренька, с понедельника все изменится, слышишь? Я обещаю тебе.
Он не ответил. Борис крепко спал.
На часах - почти три ночи. Я постояла несколько минут, глядя на него, улыбаясь. Я его не люблю, но, возможно, когда-нибудь смогу полюбить. Пока не появился Фил, с Борей было спокойно и комфортно. Теперь вдруг этого стало мало. Что-то изменилось. И я никак не могла нащупать, что именно.
Укрыла Алексеева одеялом и пошла в душ. Простояла под горячими струями воды несколько минут, собираясь с мыслями. В итоге поняла, что решение плавает на поверхности. Оно уже давно принято. Осталось только окончательно смириться.
Промокнула тело белоснежным пушистым полотенцем, накинула на голое тело халат, обулась и, выключив свет, выскользнула из номера. Перед тем, как примириться с будущим, нужно кое-что сделать. Очень важное.
До номера четыреста двенадцать долго добираться не пришлось. Подойдя к двери, я рискнула, и толкнула ее. Повезло – она послушно отворилась. В комнате горел ночник, царил полумрак. Фил лежал на кровати в одежде, скомканное как попало одеяло валялось на полу. Он лежал на спине в расслабленной позе, было непонятно – спал или нет. Беззвучно прикрыв за собой дверь, я шагнула в номер-близнец моего. Разулась, на цыпочках сделала еще несколько шагов, легко касаясь мягкого ковра.
Его глаза были закрыты. Вымотался, упал на кровать и отрубился, даже не раздеваясь. Постояла рядом, жадно впитывая в себя его образ. Он идеальный для меня, именно такой, о котором я с детства мечтала. Поразительно подходящий мне мужчина во всех отношениях. Как жаль, что та женщина встретила его раньше. Как невыносимо тоскливо от того, что я немного не успела.
Осторожно присела рядом. Всегда любила смотреть, как он спит. Лицо находилось в покое, привычные эмоции, маски, исчезали. Мне нравилось думать, что таким его вижу только я. Провела тыльной стороной дрожащей ладони по вечно небритой щеке. Улыбнулась. А внутри, внизу живота, медленно разгорался настоящий пожар, тепло которого по венам неслось под кожей к кончикам пальцев, которые пощипывало. Закинула ногу на ногу, стиснула бедра, борясь с захлестнувшими эмоциями. Сердце разгонялось, кровь закипала в жилах. Губы внезапно пересохли.
Фил открыл глаза и моргнул, увидев меня в полуметре. Кажется, он нисколько не удивился. Ничего не говоря, потянулся навстречу. Осторожно обнял, коснулся своими губами моих, смачивая их влажным поцелуем. В следующий момент я закрыла глаза и вцепилась в его плечи.
Его руки на спине, по халату, смело, нагло, как обычно. Поцелуй жадный, жаркий, длинный, нескончаемый. Я уже под ним, он нависает сверху. А горячие ладони на моей коже, на плечах, руках, груди. Где халат? К черту халат.
Дыхание прерывистое, частое, бешеное. Наши языки не отрываются друг от друга, он пытается целовать мои скулы, шею, но я цепляюсь за его затылок, требую вернуться к губам. Потому что хочу ощущать его вкус. Хочу его.
Его рубашка летит на пол, он приподнимается на коленях, руки – к ремню, но я опережаю. Мои поцелуи на его груди, быстрая влажная дорожка до пупка. Ниже. Я жадно целую низ его живота, пока дрожащие пальцы расстегивают ремень, ширинку. Он сильно стягивает мои волосы. Но хочется больнее. Ощущений много, но надо еще. Хочу больше. Стаскиваю с него штаны, и он снова на мне, теперь между ног. Ахаю от удовольствия ощущать вес его тела. Мои ноги обнимают его талию, я крепко сжимаю их, пока его язык и губы шарят по моей шее, плечу.
Никаких вопросов. Ни единого слова.
Стоны. Их много. Все мои. Его частое дыхание настолько шумное, что я кожей ощущаю его жажду.
Его пальцы там внизу, он отлично знает, как доставить мне удовольствие. Он осведомлен о каждой мелочи. Может выиграть любую викторину по моему телу. А жар дыхания на груди. Фил втягивает мой сосок в рот, сжимает между зубов, облизывает, и снова. Пальцами не останавливается. Весь на мне. Горячий, родной. Мой.
Запахи будоражат, близость его тела сводит с ума, и я окончательно отпускаю себя Срываюсь и лечу в пропасть. От его поцелуев, ласк, движений, от его жажды моего тела рвет крышу, и я разрываюсь вместе с ней под ним.
Лечу. Лечу. Лечу. И разбиваюсь с громким стоном, цепляясь за его лопатки, хватая ртом воздух. Не кричу. Я никогда не кричу. Он этого не требует.
Снова губы на губах. Снова ласки. Без отдыха. Без разговоров. Всё, как он любит.
Такой, какой есть. Никогда не изменится.
Он внутри. Движения сразу резкие, быстрые. Но я готова. Как и всегда для него.
Я цепляюсь за него, он за меня. Без пошлых словечек, ролевых игр, каких-либо дополнительных стимуляций.
А потом мы тяжело дышим, я - откинувшись на подушках, он - мне в шею. Выдохшиеся, едва живые, безумные. А этот аромат? Кажется, он гуще воздуха. Может, поэтому мы так задыхаемся, ища заветный кислород?
Немного отдохнув, он приподнялся на локтях, приблизился и потерся носом о мою шею. Я крепко изо всех оставшихся сил обняла его. Зажмурилась.
Мы долго лежали в обнимку, ничего не говоря. Возможно, успели подремать немного. Начало светать.
- Ты пришла попрощаться, да? – прошептал Фил на ухо. В комнате все еще темно из-за задернутых плотных штор, я быстро проморгала подступившие слезы, надеясь, что он их не заметил. Секс окончательно расшатал нервы, я чувствовала себя на грани от переполняющих эмоций. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть эту ночь. Сможет ли он?
Несколько раз кивнула, не решаясь озвучить ответ вслух.
Он резко шумно выдохнул, снова уткнулся мне в шею. Молчал.
- Я это сразу понял. Не помню, чтобы ты была настолько горячей, голодной. Хотя надеялся, что дело в долгой разлуке.
- Ты сдержишь слово? – спросила я.
- Да, – произнес совершенно серьезно. – Я отпущу тебя в последний день пари. Если ты захочешь. Все будет хорошо, Джейк. Обещаю.
- Спасибо.
Он провел рукой по моему бедру и выше, я невольно прогнулась в спине, сильнее прижимаясь к нему.
- Еще раз, - вдруг сказал он.
- Не стоит, Фил.
- Ты пришла попрощаться, Джеки. Еще раз, - повторил тоном, не терпящим возражений. А потом поцеловал меня медленно, тягуче, наслаждаясь каждым моментом. И снова мои руки на его лопатках, а ноги на ягодицах. И снова это безумие, ощущение жизни. На этот раз он действовал медленнее, нежнее, растягивая ощущения. Я тонула в его ласках, напрочь забывая о времени.
В дверь решительно постучали, прерывая нас. А затем ее толкнули. Мы замерли. Сердце оборвалось и пропустило удар. В комнате зажегся свет, с непривычки резануло глаза.
- О Господи! – вскрикнула Таня, прижав руки к лицу.
- Фил, ты не видел Женю? – Борис оборвался на полуслове и замер позади сестры. Его глаза округлились и, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
Такого ужаса я не испытывала никогда в жизни. Казалось, что я тону, захлебываясь, быстро приближаясь к дну океана. И в эту минуту я бы охотно предпочла оказаться под толщей воды, чем под Филом на глазах у Тани и Бориса.
Фил соскочил с кровати, кинул мне простынь, сам же принялся натягивать штаны. Получилось у него, стоит признаться, довольно резво для подобной ситуации.
- Это отвратительно! Я хуже ничего в жизни не видел! – взвыл Борис и, бросив на меня полный отвращения взгляд, вылетел из номера.
- Ну вы даете! – ахнула Таня. Я ждала, что она ломанется следом за братом. А нет, осталась стоять, впиваясь взглядом то в меня, то в Мухина.
- Я думала, мы чокнутые! – холодное, насмешливое выражение превратило ее уже ставшее родным лицо в ледяную жестокую маску. – Вы долбанные психи!
Я натянула простынь до подбородка и мечтала только об одном – чтобы в меня ударила молния или укусила ядовитая змея, или вдруг остановилось сердце. Но последнее, напротив, так разогналось, что опережало все мыслимые пределы.
- Таня, стой! – окликнул Фил девушку, когда та начала пятиться к двери. Он, кажется, успел прийти в себя, по привычке пригладил теперь коротко остриженные волосы, накинул рубашку, не без труда найденную в бардаке у кровати.
- Спать с родной сестрой, Фил! – не без насмешки воскликнула Таня. – Боря прав, вы омерзительны! Я ухожу немедленно.
- Подожди! Таня, хочешь, я расскажу тебе, как это, трахать родную сестру? – его глаза блестели безумием, улыбка играла на губах. Я вытаращила глаза и зажала руками рот, чтобы не застонать, не понимая, чего он добивается. Да, отрицать очевидное глупо, но зачем обсуждать подробнее?
- Мне это не интересно.
- Да ладно! Тебе все интересно, особенно такое. Всего лишь очередной фетиш, м? Ты любишь делать это при зрителях, я – со своей сестрой. Как тебе? Обсудим? Я расскажу тебе подробно, что чувствую при этом. У нас общая мать, Таня. Как же это гнусно, да? – он расплылся в улыбке и взял ее за руку, повел к выходу, по пути обуваясь. Прежде, чем прикрыть за собой дверь, дал мне знак одеваться.
Ну, вот и все.
Интересно, если я сигану с четвертого этажа, то смогу убиться насмерть? Становиться калекой-извращенкой точно не хочется. Лучше уж просто извращенкой. Посмотрела с окна на парковку, по которой прогуливались, держась за руки, Ирина с Антоном. Хоть кому-то сейчас хорошо.
