Домоводство. От сессии до сессии - Вероника Вячеславовна Горбачева
— Смотри и запоминай!
На резной крышке — посреди вязи из цветов и листьев едва заметное углубление в виде пятерни.
— Клади сюда ладошку, гостьюшка! И каждым пальчиком нажимай на крышку по разу, от мизинчика к большому! Во-от, молодец!
Под испуганно-восхищённым взглядом Мири объёмистый сундук, вздрогнув, съёживается до размеров небольшой шкатулки.
— А захочешь что достать — на эту впадинку нажми, только пальчики в обратном порядке прикладывай: от большого к мизинцу. Сундук и подрастёт. И не бойся за сохранность, чужому не откроется, а ежели кто его стибрит — о том пожалеет. Вот, держи, милая.
С поклоном подаёт ей «шкатулку».
— Спасибо… дедушка, — растроганно отвечает Мирабель.
— А во здравие! Ну, пойду, припасов на дорожку соберу. Авось, куда тебя не занесёт, пироги везде пригодятся. Пироги — они и в этой, как её… и в Африке пироги!
…А ещё через час мы с котом, взмокшие от волнений, смотрим, как Акара вместе с Магой отслеживает у себя в кабинете через хрустальный шар блуждание Мирабель по зеркальному лабиринту. Этакому полигону, предназначенному для выяснения провидческого потенциала новичков. Я назвала этот процесс «блужданием»? Ошибка. Мири плутает лишь вначале; а потом вдруг перестаёт дёргаться и с задумчивым выражением лица идёт себе, сворачивая то вправо, то влево, то сквозь тупики оказывающиеся иллюзиями. Иногда она шагает слишком широко и даже перепрыгивает некоторые плиты, которые после её ухода рушатся, образуя провалы; иногда терпеливо ждёт, и новый проход открывается в глухой стене… Вот она выходит из лабиринта к подножию одной из Башен Ордена Незримого Ока, жива, здорова, и в лёгком недоумении говорит:
— Уже всё?
…и толпа адептов и наставников, собравшаяся у выхода, взрывается аплодисментами.
Ба-бах!
Морщась от боли, Верховная потирает кулак, которым только что так шарахнула по столу, что хрустальный шар, сорвавшись с подставки, едва не рухнул. Спасибо, Мага успел подхватить.
— Ну, Теймур, ну, Ящер… — зло целит Акара. — Такой самородок замуровать в четырёх стенах! Др-раконище… Хренушки он у меня её получит, так и передай, если спросит. Пока полный курс обучения не пройдёт, я её не выпущу. Всё!
Мой муж, побледневший от переживаний, лишь слабо улыбается.
— Что, прямо сейчас её в аудитории запрёшь, или ещё можно увидеться?
Засмеявшись, Акара поднимается из-за стола.
— Да иди уж, поздравь мать-то… Впервые к нам такие великовозрастные приходят. Поздравь — и запомни её, какой есть, потому как теперь долго не увидишь. А как ты думал? Непременно личину наденем. Во-первых, чтобы от твоего драгоценного родителя прикрыть, а во-вторых — ей же самой, тётке в возрасте, как ни молодись, неловко будет рядом с девчонками и пацанами обучаться. Сочиним для неё такой образ, что никто не узнает. К нам как раз на обучение фея из Долины Магов пожаловала, вот и обзаведётся старшей сестрицей. Не боись, некромант, с нами не соскучишься!
[1] Похищение и освобождение Ивы описано в Книге 3 Сороковника.
[2] Реплика жрицы Акары из культовой иглы Diablo2, чью версию пытался реконструировать Игрок в мире Гайи.
Глава 15
От полноты чувств хочется вскочить и пробежаться по комнатке и заорать что-то несусветное в полном восторге. Мы сделали это! Сделали! Пусть не повернули время, не переписали судьбу, но подарили Мирабель главное — Шанс Найти Себя. Ведь вся её вредоносность, в сущности, была ничем иным, как протестом девочки, которую так и не выпустили во взрослую жизнь, не разрешили стать кем-то большим, чем любимая игрушка, о которой вроде бы заботятся, сдувают пылинки и охотно меняют убранство клетки, вот только дверцу не открывают… От всей души надеюсь, что нынешний побег донны принесёт, наконец, пользу. Что клетка опустеет навсегда.
Я всё ещё блаженно улыбаюсь, когда мою эйфорию прерывает звучный голос… знакомый… Чёрт! Откуда он здесь!
— Значит, говоришь, сделал всё, как Хозяюшка сказывала? Которая? Вот эта?
Ойкнув, мы с котом шарахаемся от волшебного Зеркала, транслирующего виды зимнего Тардисбурга, и поворачиваемся к двери. Упс…
— Что, не ждали?
Мага, сурово (это уж как водится!) нахмурившись, стоит, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. На плаще и полях шляпы подтаивает, расползаясь тёмными пятнами, снег: видимо, мой благоверный шагнул сюда прямо с улицы. Рядом с ним, робко прижав к груди шапочку с пером, жмётся Домовуша, виновато хлопая голубыми глазами.
Первым отмирает кот.
— Гоусти! Какие гоусти пожаловали!
И не успеваю я прошипеть: «Тимыч, не вздумай чудить!» — хлопает лапищами в пол. Вернее, пока ещё в мои колени, на коих обустроился.
«Та-дам! Та-да-да-дам!» — звенят торжественно под потолком крошечные фанфары. «Ба-бахи!» — стреляет пушечка… две пушечки… пять пушечек! Под потолком взрывается целое облако конфетти и серпантина, оседая на дорогих гостях. В мгновение ока пол наводнён мышатами, радостно орущими, подпрыгивающими, машущими крошечными палочками бенгальских огней. Пимкают махонькие хлопушки. Вездесущий оркестрик поспешно выстраивается перед Магой и Дорогушей, временно потерявших дар речи, и заводит сперва нестройно, а потом дружно: «С днём рожденья тебя!» Сбивается и переходит на залихватское «Джингл белс».
Динь-дилень, динь-дилень,
Всю дорогу звон!
Как чудесно быстро мчать
В санях, где слышан он!
Белые хвостатые комочки разбиваются на пары и начинают лихо отплясывать. Мало того — они подпевают тонюсенькими мультяшными голосами! Группка из особей этак пятнадцати, одетая в красные колпачки, горланит, размахивая полосатыми посошками:
Jingle bells, jingle bells,
Jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh!
И вся эта развесёлая компания катится лавиной к порогу!
Не растерявшись, Мага распахивает дверь — та открывается наружу и никого не грозится прищемить — и благоразумно отступает в сторону, освобождая проход. С абсолютно каменным при этом лицом, только щека иногда дёргается, как от нервного тика. Дорогуша тихонечко приставным шагом перебирается к косяку напротив и растерянно улыбается.
— Какие гоусти! — снова вопит кот воодушевлённо.
— Тимыч, ты повторяешься! — цежу я сквозь зубы, едва удерживаясь, чтобы не расхохотаться. Он же, наконец, изволит сползти с моих коленей и, встав на задние лапы, раскланивается.
— Счастлив пр-риветствовать! Р-рад! Ну пр-росто именины сер-рдца! Наслышан, наслышан, особенно о ваус, уважаемый и неподр-ражаемый Дор-рогуша! Пойдёмте, пойдёмте, др-рагоценный мой, мнеу так много нужно вам р-рассказать! И показать! И поделиться опытоум!
Игнорируя Магу, он подхватывает окончательно смутившегося домового под руку
