XVII. Аббат - Александр Вячеславович Башибузук
— Ваша светлость… — смутился Оливье. — Простите, я не понимаю…
— Что ты не понимаешь? Что с ней случилось, мать твою! — я схватил мажордома за горло и дернул к себе. — Как, она, умерла? Что ты от меня скрываешь? Хорошенько подумай, потому что ты сейчас сам отправишься в ад! Ну!!!
— Ваша светлость… — прохрипел Оливье. — Прошу, дайте мне возможность ответить…
— Говори!
— Она умерла… умерла быстро! Врачи говорили, что это… это… они не смогли сказать, от чего она умерла. Сильный жар, она буквально горела. И кашель…
— Ее отравили?
— Я не знаю, ваша светлость. Врачи что-то такое подозревали, но подтверждений не нашли… — он сильно смутился. — Да, да, никаких подтверждений…
Я сразу понял, что Оливье врет мне. Без особых оснований, просто на уровне ощущений.
— Врешь, скотина? Говори правду!
— Простите, ваша светлость, но… — он отскочил от меня. — Я не уполномочен…
— Что не уполномочен? Кем не уполномочен? — рыкнул я. — Тогда прощайся с жизнью, собака сутулая… — шпага свистнула в воздухе, а уже через мгновение острие клинка задрало подбородок мажордому.
Оливье застучал зубами и промямлил, сильно заикаясь:
— П-право, я н-не знаю, что вам с-сказать, помилуйте, ваша светлость…
— Знаешь, что я сейчас сделаю? Нет, не мечтай, убивать я тебя не буду… — я криво ухмыльнулся. — Сейчас я тебя свяжу, а потом в ход пойдет раскаленная кочерга. И ты расскажешь все, собака! Или начать с твоих яиц?
— Хорошо, хорошо, но ответы на свои вопросы вы получите в другом месте! — заполошно зачастил Оливье. — Уверяю, вы получите ответы на все ваши вопросы! Я вас провожу. Но нам придется ехать верхом. В охотничьем замке госпожи… там ответы…
— Какие ответы? Кто мне будет отвечать?
— Там еще одно письмо.
— Почему сразу его не отдал? Жить надоело? Черт с тобой, но я хочу, чтобы ты понимал. Я все еще хочу тебя убить, — предупредил я мажордома. — И без раздумий перережу глотку, только дай мне повод. Понял? Ну, чего стоишь? Живо, шевели рогатками.
— Какими рогатками? — уставился на меня Оливье, но после того как увидел кулак, закивал и побежал к конюшне.
Дальше мы сели на лошадей и отправились в дорогу.
Позади нас ехали Арамис с Портосом, Анри выглядел чернее тучи, а сентиментальный Исаак не сдерживал слез. Но со мной они заговорить не пытались.
По пути я пытался еще расспрашивать гребанного мудака мажордома, но тот начинал плести такую ересь, что я перестал допытываться. Но история со смертью Мадлен все больше и больше казалась мне странной. Я даже начал подумывать, что Оливье причастен к смерти Мадлен и сейчас пытается завести меня в ловушку.
Охотничий замок маркизы оказался небольшим, двухэтажным домом из дикого камня, окруженный высокими, почти крепостными стенами. Обслуги во дворе не было заметно, только в садике у роз возилась одинокая служанка в чепце и переднике.
— Этот замок, госпожа почти не навещала, — пояснил Оливье. — Пройдемте за мной.
Мы вошли в каминную залу.
— Аделина сейчас приготовит ужин, а я сейчас все принесу… — мажордом попытался ретироваться, но я жестом отправил с ним Арамиса и Портоса.
Послышался стук каблучков, комнате появилась служанка с кувшином в руках.
— Сидра, ваша светлость?
Я был занят своими мыслями и просто махнул рукой.
Служанка наполнила бокал, но почему-то не ушла.
— Что еще? — раздраженно буркнул я.
— Правда, любишь, что ли? — хихикнула девушка.
— Сдурела? Какого, черта?.. — я зло на нее посмотрел и едва не онемел от неожиданности.
Белокурые, вьющиеся волосы, слегка вздернутый носик, упрямый подбородок, огромные зеленые глаза…
— Не узнал? — служанка кокетливо приосанилась, уперев руку в бочок.
Это была Мадлена де Силли, маркиза дю Фаржи, dame d'atour, хранительница гардероба и драгоценностей королевы и по совместительству моя любовница.
Целая и невредимая, жива-живехонька, как говорится. Простенький костюм ей очень шел. Да и сама она, с момента нашей последней встречи даже похорошела. И уж совсем не походила на труп.
— Пьяные святые угодники… — в чувствах ругнулся я.
Первым моим желанием было просто выпороть мерзавку. Снять ремень и всыпать так, чтобы неделю не могла сесть. Три тысячи беременных монахов, а я ведь поверил!!! Сейчас так отдеру…
— Ты часом не онемел, милый? — язвительно поинтересовалась Мадлен.
— Нет… — сухо ответил я после недолгой паузы и медленно вытащил из-за голенища сапога плеть.
— Ты что это задумал? — маркиза отступила на шажок. — Не смей! Не смей, сказала…
Я молча схватил ее за волосы, намотал их на руку, рывком перекинул Мадлен через стол, а свободной рукой задрал на ней юбки.
— Не смей, мерзавец!!! — зашипела она. — Что ты делаешь? Прокляну! Прикажу отравить! Ты никуда от меня не спрячешься. Нет! Нет! Ну, пожалуйста-аа…
Свистнула плетка, на белоснежной ягодице вспух розовый рубец. Через мгновение рядом появился второй.
Сразу стало легче. Я даже улыбнулся.
— Оо-ох… — неожиданно грубым голосом охнула Мадлен и призывно завертела задком. — Еще… ударь меня еще, еще-е…
Я хлестанул еще раз, а потом рванул ремень на своих штанах…
В общем, на долгое время нам стало не до вопросов и ответов.
Дальше действие переместилось в спальню и продолжилось почти до самого утра.
Оторваться друг от друга мы смогли лишь только тогда, когда над деревьями забрезжил рассвет.
— Скотина… — с довольной улыбкой проворчала Мадлен, поудобней устраиваясь на моем плече. — Ты меня изнасиловал. Какой же ты варвар!
— Скажи спасибо, что не убил… — мрачно хмыкнул я.
— Спасибо… — пискнула маркиза. — Правда, я все понимаю, но… но, так, было надо. И не убивай Оливье, пожалуйста. Он не виноват. Ему было приказано.
— Не обещаю. Какого черта он устроил? — я приподнялся на локте. — Нельзя было сразу предупредить? Я чуть не поседел, мать твою!
— Моя мать была редкостная сука… — хихикнула Мадлен.
— Мне все равно кем была твоя мать! Зарежу как барана! Где эта собака?
— Прости! Пожалуйста, — взмолилась Мадлен. — Это я ему приказала.
— Зачем?
— Просто… — она смутилась. — Хотела проверить, любишь ли ты меня? Он должен был открыть правду только когда убедится, что ты… ты меня на самом деле любишь.
— Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю? Хорошо, как он должен был проверить?
— Как? Ну… — Мод состроила забавную рожицу. — Исходя из того, как ты будешь реагировать. Может, заплачешь от горя, а может, от радости танцевать начнешь. Оливье уверял, что сможет понять твое отношение.
— Идиоты! Он что, специалист по любовным чувствам? Отрежу скотине голову! У меня создается чувство, что все вокруг сплошные идиоты.
— Антуан, пожалуйста…
— Черт с тобой, — смилостивился я. — Сидра принеси. От этого безумия
