Смутное время. Миротворец - Кольцов Сергей
— Крестьяне ушли?
— Да, на три дневных перехода нет никого. Выделил им подъёмные, многие убыли ко мне в королевство. Да и не место обычным людям среди военных.
— Правильное решение. Не место. — Произнёс я и направился к большому дому, откуда было слышно пение барда, однако больше мне информации дала ментальная сфера.
Не дав даже и слова сказать вышедшим мне навстречу стражам, я просто отбросил их и направился внутрь, вынеся дверь вместе с косяком, чтобы посмотреть на интересную картину. Гости этого дома пытались достать воспитанниц Лионы Прайси, которые забаррикадировались в комнате и держали мощную защиту.
— О, принц Эшарион, не желаете присоединиться? — спросил меня молодой Уильям Дюрен, обнимая сразу двух целительниц, которые находились не в подпитии, а словно одурманены чем-то.
Медленно посмотрев на дверь, обрушившуюся прямо на стол, полный яств, перевёл взгляд на ближайших сторонников герцога пребывающих в различной степени раздутости, нескольких шлюх, который тихо по стеночке пытались убраться отсюда.
— Мне недавно заявили, что легионеров кормить нечем, а здесь праздник. Интересно, какой для этого появился повод? — глухо спросил я.
Сосредоточившись, я перехватил подчинение, наброшенное на воспитанниц и отследив менталиста, просто уничтожил его разум, отчего он просто упал на пол и чисто на инстинктах, начал ползти подальше от меня. Подойдя к двери в комнату, я лишь взглядом заставил всех отойти, а после спокойно открыл дверь и аккуратно сняв защиту, посмотрел на девушек и произнёс:
— Магистр Прайси на улице идите к ней, но сначала заберите остальных.
— Марика в подвале, её избили. — Произнесла одна из девушек.
— Забирайте. Вам не помешают. — Произнёс я и отошёл от двери и медленно направился по залу, смотря на скомкивавшихся аристократов, смотрящих на меня с откровенным страхом и подойдя к хозяйскому столу окунул палец в горку розового порошка и понюхав, поморщился:
— Сладкие грёзы. Красивая у вас жизнь, Уильям, учитывая, что у нас война. — Произнёс я и ударом ноги опрокинул стол. — Пир во время чумы, чего ещё ожидать от аристократии?!
— Что вы сделали с Боликом? — потеряв своих девочек, обратил внимание герцог на своего подчинённого, стремительно трезвея.
— А что по закону положено делать с теми, кто использует ментальное подчинение? Давайте, покидайте сладкие грёзы, Уильям.
— Это лишь простолюдинки, дикие маги, это их…
Изогнув бровь, я резко швырнул герцога в стену, а затем протащил по уцелевшему куску стола, а после выкинул на улицу через большое окно. Аристократы дёрнулись было схватиться за оружие, но я лишь криво усмехнулся и жестом предложил им начать бой, положив руку на рукоять меча. Идиотов среди них не оказалось, поэтому мечи остались в ножнах, а я, выйдя, посмотрел, как магистр Прайси подобно курице-наседке, хлопочет возле трёх своих воспитанниц, одна из которых была плоха из-за побоев.
— Что с ней сделали?
— Она отказалась выпить. — Тихо произнесла мне одна из них. — Мы не смогли…
Наложив на девушку магистерское исцеление, я отошёл к тем двум, что были подвергнуты ментальному воздействию и опустившись на корточки, принялся осторожно выправлять то что с ними сделали. Мало того, что их подчинили, так ещё и накачали наркотиками, что худшим образом сказалось на их ментальном здоровье. Закончив, я посмотрел на герцога Дюрена, который лежал и плакал от боли в сломанных рёбрах, однако к нему никто не пришёл на помощь.
— Алан, всех участвовавших в этих забавах аристократов под замок, особенно этого. — Указал я на герцога. — Туда же отправить всех стражников что во всём этом участвуют. Пора напомнить всем, что они служат не отдельным аристократам, а Империи.
— Вас понял, мой принц. — Приложил он руку к сердцу и отправился к своим воинам.
— Неплохо, ты сдержался. — Отметил Малграф.
— Сейчас не время казней. — Сухо произнёс я. — Сначала нужно добиться порядка.
— Он не забудет. — Кивнул Малграф на Уильяма, которому уже надели ошейник и утаскивали в зарешечённую карету.
— Плевать. В герцогской семье Дюрен достаточно наследников, есть даже достойные внимания. Ладно, давай собираться и отдыхать.
Посмотрев на магистра Прайси, которая мне коротко поклонилась в благодарность, я мысленно дотянулся и произнёс:
— Худшего не произошло, если у девушек возникнут проблемы, найдите меня.
— Спасибо, принц Эшарион.
Приятно вернуться в Империю и увидеть, что ничего не изменилось. Впрочем, я не мой отец и теперь им придётся измениться, потому что об этом я просить не буду. Мой краткосрочный отпуск закончен, а хотелось бы ещё пару лет отдохнуть.
* * *
Двое агентов тайной стражи затащили избитого юношу в кабинет, где уже находился Вацлав и усадив в кресло, прочно зафиксировали его руки и ноги кандалами, а затем получив кивок от главы, вылили на него ведро ледяной воды. Юноша задёргался от боли и холода и начал приходить в себя, а Вацлав подхватив своей единственной рукой стул, поставил его перед юношей и устроился в нём, смотря ему в глаза, отмечая что взгляд становится постепенно всё осмысленнее.
— Велен, сын Бернарда. — Произнёс он.
— Глава тайной стражи, Вацлав. — Произнёс юноша тяжело и с хрипом дыша. — Мёртвый взгляд, лысина, глубокие морщины и однорукий.
— Ты хорошо осведомлён для сына того, кто больше десяти лет назад ушёл на Южные острова. — Произнёс Вацлав. — Не расскажешь почему?
— Лучше ответь на этот вопрос сам, глава тайной стражи, но я слышал, что это уже в прошлом. Потому что ты не справился.
— Это мне решать, справился я или нет. Я верен Империи, а не Императорам, пусть они и в праве отстранить меня, но лишь если я допущу ошибку.
— Избиение принца — это малая ошибка? Чудны ваши дела.
— Сын отцеубийцы не будет Императором. Этого никто не позволит. — Холодно произнёс Вацлав смотрю в глаза юнцу. — Неужели отец тебе не рассказал? Значит, он знал, что ты не проживёшь долго.
— Ты мудр, но у тебя извращённую разум, видящий везде заговоры и предательства. — Криво улыбнулся Велен. — Издержки профессии палача.
— Слишком много говоришь для слепого юнца. — Сухо произнёс Вацлав. — Посмотрим, что ты расскажешь мне.
— Я не боюсь пыток. Магией можно блокировать боль даже в этом, меня этому научили.
— А кто говорит, что
